Девушка, которой нет

Еще недавно Фея была уверена, что на любую проблему она может включить крутую, упрямую девочку и – перетерпеть, победить, выстоять. Как генерал Карбышев. Или Ирина Роднина.

Но сражаться не с кем – люди, улицы, мысли.

«Неужели жизнь так непрочна, что ее может поставить под сомнение любой встречный-поперечный?»

«Как мне теперь жить, если я все еще сомневаюсь… если я допускаю, что моя душа дотлевает последние часы?»

Своя судьба представилась ей эдакой рок-балладой, которая завершается длинным (грустным!) фортепьянным проигрышем. Следом – тишина, но в голове еще звучит эхо наиболее удачных мест песни.

Вдруг оказывается – это не окончание композиции, а лишь пауза перед завершающим припевом. Вот-вот грянет ударник, завизжит электрогитара, и сердце всколыхнет новым эмоциональном ритмом.

«Как если бы в квиновской „Богемской рапсодии“ после затихающих клавиш ребята задвинули бы припев из „Барселоны“. Не дождетесь, сволочи! Я буду длить свою паузу».

И уже вслух добавила:

– А когда вы подумаете, что тишина, наступившая в моей судьбе, вечна, – грохнет припев!

Europe: «Final Countdown»

Фея шла по улицам Москвы и находила бессчетные доказательства непрочности этого мира. Мир расползался по швам. Мир атаковал, но она все еще храбрилась:

«Ну что же ты? Вот я – почти беззащитна, почти у твоих ног… Рази!»

Сегодня с утра она не смогла прочитать сетевые дневники Сумерка, Стиллавина и Кати Гордон. Пригласила вечно пьяного конторского хакера Светика. Он посмотрел на экран монитора, выдохнул сивушный дух и благожелательно улыбнулся:

– Живы соколики. Не видишь разве, по-прежнему анархизм разводят?

Фея не видела. Экран был черен. Она раз пятнадцать перезагружала компьютер, но число исчезающих страничек росло. К одиннадцати упала «ася», к двенадцати пропала «Nigma», к часу – остальные поисковики. Она просила коллег взглянуть на экран – те прекрасно видели инетовские сайты. Фея наблюдала только черный квадрат.

Когда, нарыдавшись в туалете, она вернулась в кабинет, старший менеджер Серый попробовал посочувствовать:

– Слушай, тебя сегодня люто припечатало. Линяй домой. Прикрою.

Фея кивнула, но еще долго сидела за столом, шаря по проторенным дорожкам всемирной паутины. Дорожки выдыхались. Девушка чувствовала – если сейчас уйдет с работы, то больше никогда не увидит Интернет. Еще вчера подобное развитие событий представлялось таким же диким, как перспектива никогда не увидеть себя в зеркале.

Через час Сеть умерла. Еще через час почили в бозе программные шедевры Билла Гейтса. Вскоре о том, что компьютер включен, можно было догадаться только по зеленой лампочке на системном блоке.

Фея попрощалась с коллегами. В висках стучало: «Навсегда, навсегда… ну и пес с ними…» Потом бродила по улицам, не зная, куда податься. Озиралась, крутила головой, упиралась взглядом в какую-нибудь точку в городском ландшафте, проверяя ее реальность на прочность, и вместе с тем представляла, что вся картинка вот-вот подернется рябью, как после наката волны, сквозь очертания домов проступит темнота, таящаяся за всеми наблюдаемыми декорациями внешнего мира. Сон? Явь?

Ближе к вечеру позвонила Ленка:

– Такая параша, мне нечем размазаться по счету. Ты не могла бы подвезти долларов триста, чтоб мне размазаться здесь? Не можешь? О-о-о! Ну попроси какого-нибудь панка-сыроеда! Отправь ко мне! Пожалуста-пожалуста-пжалуста… Спасибо, душечка, ты настоящий друг… Подъезжай… «Маракеш» на Павелецкой.

Ленка активно проедала штуку, которую ей отстегнула Фея от первого гонорара.

Фея поплелась на встречу пешком. Темнело. Была видна только одна звезда, но рядом близоруко грезились другие. Еще не поздно зацепить их рассвет блуждающим обреченным взглядом. Ребристые фасады старинных домов, окутанные карнизами и редкой лепниной, вдоль всего пути маскировались за причудливыми зелеными изгородями. Словно прятались от досужего взгляда или боялись напомнить о том, от чего стало бы неудержимо горько, как при внимательном взгляде на падающую от тяжести времени секундную стрелку – о прошлом.

Вышла в Ножовый переулок, практически всю правую сторону которого закрывала глухая стена четырехэтажного дома. В конце ее, на импровизированном балкончике без перил столпились скульптурные фигуры ростом с крупного взрослого гнома. Пятеро худеньких, изможденных солдат. Из-за спин торчат короткие штыки. Снизу надпись: «Памяти павших будьте достойны».

Как быть, если все ощущения утрачены? Если не чувствуешь себя наравне с окружающим миром? Хуже? Лучше? Иначе?

Opus: «Live Is Live»

Ленка представила Фею многочисленной разношерстной компании, рассевшейся за столом и качающейся в сигаретном дыму:

– Всем любить и бояццо… Лучшая из лучших. Красивейшая из красивых…

Ленке было хорошо. Лишь спустя час Фее удалось оттащить подругу в туалет. Ленка уселась на унитаз и заморгала довольными пьяными глазами.

– Ты понимаешь, я поверила, что я мертвая. – Фея коротко рассказала о встрече с Викентием, проблемах с компом. – В последние дни я многому поверила.

– Круто тебя зомбировали. Yeah! Тайная секта скопцов, не иначе… Я-то хоть живая?

– Живая, живая. Только разговариваю я не с реальной тобой, а проекцией тебя в моем загробном мире.

– Круто вааще! Дайте две.

– Ты еще бог знает сколько лет будешь топтать Землю-матушку, – не слушая ее, продолжала Фея, – а я очень скоро исчезну. Вообще – исчезну, доходит? Меня и так нет, а скоро эти остатки меня, – двумя руками похлопала себя по бедрам, – перестанут думать и чувствовать так, как я.

– Одурманили твою бестолковую репу. Не верю! – Ленка успокаивала Станиславским, потом попыталась направить подругу на рациональный путь. – Докажи! Как вещал нам товарищ Титов, мертвяки очень способные. Сахаре – воду. Приднестровью и Крыму – независимость. Укуси себя за локоть. Сделай Обаму светленьким.

– Дура ты! И эгоистка.

– Ну вот – ни себе ни людям… Если магией потусторонней владеешь, соверши доброе дело. Дай косарь, тогда я и Дарвину, и Марксу поверю…

Фея не глядя выхватила из сумки пригоршню долларов, скомкала, бросила на пол и вышла из туалета. Ожидающие снаружи девушки сунулись было в открывшуюся дверь, но, увидев Ленку со спущенными до колен трусами, стушевались.

– Гражданки, по очереди! Достаем денежки, хорошенько мнем в ручках, бросаем на пол… – донесся до убегающей Феи голос бывшей подруги.