Девушка Лаки

–Сколько вы там пробыли?

–Двое суток.

Лаки ругнулся себе под нос. Он вырос на здешних болотах, исходил их вдоль и поперек, часто рыбачил и охотился вместе с отцом и братьями, любил эти места и получал удовольствие от общения с дикой природой. Для него было сущим пустяком провести несколько дней подряд в этой глуши под открытым небом. Он знал здесь каждый уголок, каждое растение, каждое животное и насекомое. Но он легко представлял себе, что чувствовала девушка вроде Серены Шеридан в юном возрасте – хрупкая изнеженная горожанка, – оказавшись вдали от цивилизации во время грозы. Боже, какой ужас ей довелось пережить! Болото неприветливо встречает новичков. По-животному безжалостное, оно не прощает ошибок; это место природной красоты и природной жестокости. Серена же была абсолютно не готова к встрече с ним. И выжила разве что чудом.

А все Шелби. Это по ее вине Серена сейчас стоит перед ним в таком жалком виде, испуганно дрожа при воспоминаниях о пережитом в юности ужасе. Подумать только, она вот уже сколько лет мучается страхами по вине родной сестры! Более того, сестры-близняшки! Для Лаки это было уму непостижимо. Какие бы поступки он ни совершал в своей жизни, он никогда намеренно не причинял вреда другим людям, не говоря уже о своих близких. А вот Шелби оказалась способна на подлость. Впрочем, ей всегда было наплевать на тех, кому она делала больно, особенно тогда, когда ей хотелось добиться своего.

Он смотрел на Серену и чувствовал, как его душит ярость. Ярость и некое чувство, которое он упорно отказывался назвать желанием защитить. Она стояла, повернувшись к нему спиной, но он встал сбоку от нее, чтобы видеть ее лицо хотя бы в профиль. С распущенными волосами, без капли косметики, Серена показалась ему удивительно юной и на редкость печальной.

–Я пролежала в больнице целую неделю, – продолжила свой рассказ девушка. – С переохлаждением и змеиными укусами. Как видите, я так и не оправилась от этого потрясения. – Она усмехнулась, но в ее смешке Лаки не услышал веселья, лишь горечь, разочарование и стыд. Шмыгнув носом, Серена пожала плечами. – Теперь вы знаете мой постыдный секрет. Получается, что у спокойного, уравновешенного психолога есть фобия, с которой она не способна справиться.

Лаки закрыл глаза и осторожно обнял ее, понимая, как остро она сейчас нуждается в сочувствии и поддержке. Он понял это по ее голосу – и не мог не поддержать. Он прижал ее к себе, машинально отметив про себя, как превосходно она сложена.

Серена не стала противиться его объятию, хотя и была не вполне уверена, что значит это проявление неожиданной нежности со стороны сильного, сурового мужчины. Но отталкивать его не стала. Наоборот, слегка откинулась назад, прижимаясь спиной к его груди, дарившей ей ощущение безопасности. И неважно, что до этого они пикировались друг с другом, или то, что они абсолютно разные люди. В эти мгновения он был для нее мужчиной, предлагавшим сочувствие и поддержку, в которых она так остро нуждалась. Серена повернула голову и прижалась щекой к его груди, слыша, как ритмично бьется его сердце.

–Так вот почему вы не хотели плыть в моей пироге? – полушепотом спросил Лаки и прикоснулся щекой к ее макушке, даже не осознавая интимной нежности этого прикосновения.

–Мне не хотелось приезжать сюда.

–Почему же тогда вы приехали?

–Мне ничего другого не оставалось. Кто-то ведь должен был это сделать. Поговорить с Гиффордом. Попытаться его убедить.

–Но если вы так боитесь здешних болот, то почему не рассказали мне об этом раньше?

–Зачем? Чтобы дать вам еще один повод презирать меня? Нет уж, спасибо. По правде говоря, я не думаю, что мои страхи способны заинтересовать мужчину вроде вас.

–У всех нас есть свои страхи, cherie, – пробормотал Лаки, обращаясь скорее к самому себе.

Скептически изогнув бровь, Серена посмотрела на него через плечо.

–Даже у такого смельчака, как Лаки Дюсе?

Тот ничего не ответил. Одно дело, когда Серена Шеридан изливает перед ним душу, и совсем другое, если бы он задумал сделать то же самое. Образно выражаясь, он ни за что не впустит ее на свою территорию. Лаки немало хлебнул в этой жизни. Ему стоило немалых усилий вновь обрести душевный покой, и он не позволит какой-то дамочке-психиатру анатомировать его внутренний мир.

–А чего боитесь вы, Лаки? – прошептала Серена. В ее темных глазах мелькнул огонек любопытства. На ее щеках еще не успели высохнуть слезы, а сочные губы казались такими свежими и беззащитными.

–Ничего не боюсь, – прошептал он в ответ, поворачивая ее к себе лицом. – Ничего, – повторил он и, наклонившись, потянулся поцелуем к ее губам.

Он поцеловал как опытный любовник. Его язык со знанием дела скользнул ей в рот. Поцелуй его был сладко-соленым на вкус и чертовски приятным. Тотчас закружилась голова. Лаки погладил ее шелковистые волосы, затем его рука, скользнув ниже, прошлась по изящному изгибу бедер.

Он по-прежнему хотел ее, хотел с той самой минуты, когда оставил одну в доме. Огонь страсти немного ослаб, но не погас окончательно. Когда их губы соприкоснулись, а ее тело прижалось к его телу, он разгорелся с новой силой. В первый раз Лаки оттолкнул ее, но делать это на сей раз не собирался. Он хотел ее. Это было желание, более глубокое и более сложное, нежели примитивная похоть. Положив руку Серене на поясницу, Лаки еще плотнее прижал к себе ее бедра. Нащупав другой рукой край ее топика, он просунул под него руку и тотчас ощутил гладкий атлас ее кожи. Опытными пальцами расстегнул застежку бюстгальтера и взял в ладонь холмик груди. Его полнота оказалась для него приятным сюрпризом. От его прикосновения сосок моментально напрягся и отвердел, а сам он возбудился еще сильнее.

Отняв губы от ее губ, он принялся целовать ее в щеку и за ухом. Серена вздрогнула, чувствуя, как кончик его языка заскользил по ее коже, и продолжала дрожать, когда он прошептал ей:

–Я хочу целовать твою грудь. Хочу ощутить вкус твоей кожи. Хочу касаться губами твоих сосков.

Серена с трудом сдержала рвущийся из груди стон.

–Я хочу проникнуть в тебя. Хочу почувствовать, какая ты тугая, влажная и жаркая…

Стоило ей представить эту картину, как ее охватил приступ головокружения. Серена чувствовала, как у нее повышается температура – это сексуальное желание разожгло в ней внутренний огонь. Она прижималась к телу Лаки, и ее собственное уже не повиновалось разуму.

Он поцеловал ее в шею, слегка куснув зубами кожу. У Серены тотчас перехватило дыхание, и она невольно выгнула спину, чтобы ему было удобнее целовать ее. Лаки что-то бессвязно зашептал, а затем нежно поймал губами лепесток мочки уха.

–Нет, – задыхаясь, произнесла она. Это короткое слово прозвучало скорее как вопрос, а не как ответ. – Нет, – более решительно повторила она.

Лаки сжал ей большим и указательным пальцами сосок и легонько потянул. А затем чуть приподнял голову и посмотрел на нее с высоты своего роста потемневшими от страсти глазами.

–Да, cherie, – прошептал он.

Взгляд Серены скользнул по его губам. Глядя на них, она представила, как они будут целовать сосок, как его руки будут ласкать ее грудь.

–Нет, – еле слышно прошептала она. – Я вас почти не знаю.

–Ты знаешь, что я мужчина. Я знаю, что ты женщина. Что еще нам нужно знать?

–Но мы даже не нравимся друг другу.

–Сейчас ты мне нравишься, cherie, – прошептал он с хрипотцой в голосе и поцеловал в уголок рта. – J’aime te faire l’amour avec toi, – прошептал он по-французски. – Bien ma ch`ere casse pas mon сoeur.