Девушка на неделю
Шрифт:
И мне не хочется, чтобы она ее убирала.
– Что у вас было с этой девицей?
Ух, рассердилась. Смотрю на нее: зеленые глаза мечут молнии, вот-вот испепелят меня.
– Ничего. Учились вместе в старших классах, но толком и не разговаривали даже.
Губы поджаты, взгляд тяжелый. Похоже, кое-кому сейчас не поздоровится.
– А ведет себя как бывшая подружка.
– Мы с ней не встречались, – мотаю головой.
– Значит, ты ее трахнул.
Глаза Фэйбл превращаются в узенькие щелочки, и мое сердце застывает от внезапного озарения.
Она же ревнует. Злорадное ликование охватывает
– Нет, я ее не трахал, – произношу я тихо, чтобы ее не разозлить.
Протягиваю руку и глажу пальцами по щеке, заглядываясь на губы. Так хочется поцеловать ее. Убедить в том, что между мной и Кайли ничего не было и нет.
– Хорошо.
Она убирает ладонь с бедра и отстраняется, а я так и остаюсь стоять с поднятой рукой. Поверить не могу: не прошло и десяти секунд, а она уже полностью закрылась в себе, отгородившись от меня. Никогда не видел ничего более странного.
Только что она была моей, а теперь уже нет. И я понятия не имею почему.
Отодвинув стул, Фэйбл встает и протягивает руку.
– Дай мне телефон, пожалуйста.
– Куда ты?
Вынимаю мобильник из кармана и протягиваю ей. Все-таки она чертовски хороша в этом платье. Хотя без него наверняка еще лучше.
– На воздух. Надо позвонить брату, узнать, как он там, – отвечает она с легкой улыбкой.
Не успел я спросить, проводить ли ее, как она уже упорхнула в толпу, ловко пробралась к дверям и исчезла на огромной террасе с видом на поле для гольфа.
Проводив ее взглядом, я почувствовал, как горло сжалось. Мне ее не хватает. Смешно! Мы же едва знакомы, да и вместе провели всего три дня, и то если считать поездку. И все-таки.
– Она тебе не пара, ты же знаешь.
Резко выдохнув, я зажмуриваюсь, желая оказаться где угодно, только не здесь. Не с ней. Но когда открываю глаза, то все же вижу Адель на том месте, где только что сидела Фэйбл. Стул все еще хранит ее тепло, а мачеха уже достает меня. На кой черт мне все это надо?
– Исчезни из моей жизни, – говорю я, понижая голос. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь нас услышал.
– Ты не сможешь ускользать от меня вечно. Однажды я застану тебя одного, – улыбается Адель, слегка прищуривая темные глаза. – Прикрываешься девчонкой? Пожалуйста. Но это все равно случится.
– Никем я не прикрываюсь…
Но мачеха обрывает меня взглядом.
– Думаешь, я не заметила, как вы целовались на заднем сиденье? Если мы с твоим отцом ругаемся, это еще не значит, что я упущу из виду хоть один твой шаг.
Ее самодовольная улыбка вызывает у меня отвращение.
– Прости, но со стороны вы смотрелись как парочка девственников, которые еще не знают толком, что и как делать. Будто вы даже не трогали друг друга раньше. Скажи честно, вы правда встречаетесь?
Меня охватывает паника, в горле становится сухо, как в пустыне. Не желаю отвечать. Черт подери, это ее не касается! Но я знаю, что она не отстанет, будет давить, пока не дожмет. И я сдаюсь. Я всегда сдаюсь на милость Адель – и ненавижу себя за это.
Ненавижу.
Бросаю взгляд через стол, пытаясь встретиться взглядом с отцом. Но он так занят беседой с соседом, что ничего не замечает вокруг.
– Да, мы встречаемся, –
цежу я сквозь зубы, стараясь не смотреть на Адель.Но она издает звук, полный отвращения, и я невольно поворачиваюсь к ней.
Ее ресницы слегка вздрагивают, выдавая секундное замешательство, и все же мачеха продолжает напирать.
– Ну и как, хороша она в постели? Есть у нее какие-то особые трюки?
Господи! Я знал, что рано или поздно до этого дойдет, но не здесь же. Не среди сотен людей.
– Даже не начинай. Не смей!
Адель расплывается в улыбке, понимая, что задела нужный нерв.
– Она удовлетворяет тебя, Эндрю? Это не так-то просто, знаешь ли. Стоит только сломать стальные стены, которые ты так старательно выстраиваешь вокруг себя, и ты становишься весьма… ненасытным.
Стыд накрывает с головой, и я вскакиваю, с грохотом роняя стул на пол. Взгляды всех гостей за столом устремляются на меня, и мои щеки краснеют от смущения.
Адель восседает, как королева на троне. Даже не смотрит в мою сторону. Знает, что натворила.
– Что с тобой, сынок? – спрашивает отец, нахмурив брови.
Ничего не ответив ему, я выбегаю из-за стола в отчаянной попытке улизнуть от Адель. Надо срочно выбираться из этой толпы. Стены словно сдавливают меня, голова идет кругом – то ли от тревоги, то ли от двух кружек пива, которые я успел влить в себя.
Не важно. Главное – выбраться на воздух.
Я направляюсь к террасе. Прямо к Фэйбл.
Фэйбл
– Ты все еще у Уэйда?
Делаю затяжку, выдыхаю и зачарованно смотрю, как тонкие завитки дыма кружатся в воздухе. Снаружи чертовски холодно. А еще приходится прятать эту чертову сигарету, потому что тут куда ни плюнь – везде развешаны таблички «Не курить». Зачем вообще нужна открытая терраса, если на ней нельзя курить?
– Да тут я, никуда не делся.
Голос Оуэна звучит раздраженно, но мне плевать. Сейчас девять вечера, в десять он должен быть в кровати, и мне надо убедиться, что он сейчас там, где и должен быть.
– Отбой в десять часов, не забудь.
Стряхиваю пепел, перегнувшись через перила. Опять я хулиганю, и мне ужасно стыдно. Почему в окружении всех этих гламурных богачей я начинаю вести себя так, будто выросла на помойке?
– Ну это же так ра-ано. Уэйд ложится спать только в одиннадцать.
Опять мой братец ноет, и я невольно вспоминаю, что он еще совсем ребенок. Мальчишка, который отчаянно строит из себя взрослого, самостоятельного мужчину.
– Рада за него. А вот ты в десять должен хотя бы лежать в кровати, – я уступаю слегка, понимая, что скорее всего он не послушается.
Ненавижу, когда он далеко. С ним явно что-то происходит, он что-то скрывает от меня, а я никак не могу в это вникнуть сейчас. Остается надеяться, что он продержится до моего возвращения.
– Да пожалуйста, – бормочет Оуэн. – Знаешь, ты часто ведешь себя так, как будто ты моя мать.
В горле запершило от подступивших слез. Я сегодня как-то слишком эмоциональна, непонятно почему. Наверно, все дело в Дрю и его чертовых идеальных губах. После того поцелуя в груди засело какое-то странное чувство, и с тех пор я чуть что готова расплакаться.