Девушка под яблоней (Буймир - 2)

Пока он так размышлял, опять Савва-пастух встрял. Не согласен он, вишь ты, с Селивоном. Плодородие земли зависит от человека, от его честных трудовых рук - заступился за девичью бригаду. Мало того, пустился в путаные рассуждения: не за горами время, когда мы одолеем все стихии черные бури, суховеи, вымывание, выдувание почвы. Софрон Иванович одобрительно кивнул головой, лицо его осветила дружелюбная улыбка.

Приятели наперебой расписывают перед академиком заслуги Мусия Завирюхи: по его методу, мол, ботву свекольную не строгают конусом, а срезают одним махом. Или вот когда возят навоз - его разбрасывают не как попало, а разбивают поле на квадраты. Вот кто такой Мусий Завирюха.

Родион, выходит, и указаний никаких не давал? И получается, что в колхозе все дела делаются без председателя?

Вместо того чтобы одернуть не в меру разболтавшихся приятелей, остудить их неуемные восторги, Мусий Завирюха сам еще выхорашивается перед академиком:

– Что такое ботва? Это - легкие для свеклы! Я это всегда говорю.

А Софрон Иванович так и сияет, будто невесть какое диво услышал.

Нет, как хотите, не иначе как свет перевернулся! На Родиона с кладовщиком, с завхозом, которые все колхозное хозяйство держат в руках, никто из гостей внимания не обращает, никому до них дела нет. А вот простой пастух - полюбуйтесь!
– разговаривает с ученым как с ровней!

...Светловолосая девушка из "Зеленого поля", круглолицая, что георгин, так пристально смотрит на Марка, что у того голова закружилась, сердце зашлось, земли под собой парень не слышит.

Диво-дивное! Для кого все это гулянье, веселье, кому почет и слава? Нет, такого еще не бывало. Тихон скучал. На все село вроде другого такого нет по части веселья, первый затейник, а за столом никто и не вспомнил о нем, никому он не понадобился, будто и нет его на свете. И Санька, видно, не лучше чувствовала себя, туча тучей сидела за столом.

Марко набрался смелости - спрашивает имя девушки из "Зеленого поля". Оказалось, они где-то уже виделись. Долго припоминали, так и не вспомнили, где это было. Разве на конференции? Может, кое-кому и бросилось в глаза, как приветлива с Марком дивчина. Текля, наверное, обратила внимание.

Тихон зевал во весь рот - ночные гулянки брали свое. Обступили Марка румяные доярки. И Марко, словно испокон веку набалован девичьим вниманием, удивительно непринужденно держится, шутит, развлекает девчат, доярки заразительно смеются, цветущие, пышногрудые, оторваться не могут от парня. И чем только Марко их привлекает? Неужели своими рассказами о том, как он выпаивает телят да доит коров, чтобы, боже упаси, не повредить у них молочные железы, да о том еще разве, как шагнет вперед ферма, когда они введут механическую дойку. Эх ты, доля моя, доля! Радиатор упал в карбюратор!

Тихону тоже захотелось свое слово сказать, но Мусий Завирюха как крикнет на него:

– Молчи! Ты в какую эпоху родился?

А что Марко с учеными запанибрата, это ничего.

И Тихон удумал штуку. Подсев к Марку запросто, по-приятельски предложил вместе выпить. Марку, ясное дело, не хочется оскандалиться перед девчатами. Не долго думая, он опрокидывает красивым жестом стакан и обводит всех таким ясным взглядом, что нельзя не видеть, что за молодец этот Марко! Поневоле придется девушкам изменить свое мнение о Марке, будто он робкий, нерешительный хлопец. И собой ничего, и толковый. Нет, не уступит он Тихону. Исстари так заведено: коли танцуешь с девушкой да запыхаешься, не докружишь, оставишь, а музыка еще продолжает играть позор! Вышел косить, хоть одного взмаха не дотянул, задохнулся, бросил позор! Пить начнешь, опьянеешь, из компании выпал - опять позор! И напрасно Сень, приятель Марка, предостерегает его, чтоб знал меру, - Марко и слушать не хочет, отстраняет докучливого хлопца.

Право, не такой уж он вредный, этот сорвиголова Тихон. Хоть нынче и на нет сходит прославленное парубоцкое молодечество на селе, но за Тихоном оно еще водится... Марко не станет это раздувать, он не прочь посидеть с Тихоном в компании. К ним присоединился счетовод Панько Цвиркун. Завязался душевный разговор. И чего это сегодня в глазах Марка все радужно сияет? И парни, девчата так приветливо ему улыбаются.

Тихон спрашивает:

– Ты был, когда к нам прилетал на воздушном флоте Цыбинога?.. Почему у нас конопля не родит? Как летят журавли?

– Спасибо, - отвечает растроганный Марко, - вижу, понимаешь ты меня как человека...

На мгновение Марко поймал на себе укоризненный взгляд Марии, той самой девушки из колхоза "Зеленое поле", лицо которой напоминало георгин. С чего это она вдруг погрустнела?

И снова замелькали румяные лица, цветные платки, черные брови, в помутневших глазах Марка все вокруг заиграло чудными красками. И он смело, с этаким разудалым видом обнял какую-то девушку. Текля, одиноко сидевшая на другом конце стола, строго посмотрела на Марка. И взгляд ее осуждающих глаз, хотя Марко и был в приятном, розовом хмелю, поразил его в самое сердце. Неужто ему и повеселиться нельзя? Гуляка он, пьяница, что ли? Не так часто это с ним случается. А Текля суровеет, хмурится, чуть заметно покачивает головой, как бы дает понять Марку - непристойно ведет себя.

Вдруг Санька, весь вечер не знавшая, куда себя девать, тоже подсаживается к Марку, увивается, любезничает со своим, стародавним недругом, угощает, воркует. Марко так и тает, жаль становится ему незадачливую доярку, рад бы даже помочь ей - но как? И чего это все так приветливы с ним сегодня?

А у Саньки так и кипит все внутри, терзают ее застольные разговоры. Ученые осаждают Мавру, расспрашивают, девчата липнут к Марку, остальные знатные гости наперебой засыпают вопросами Павлюка, изучают его опыт. Передовики!.. Поучают!.. Одну Саньку никто не хочет замечать - ее звено не показательно по удою. В пору сквозь землю провалиться от стыда.

Санька кидает на Родиона злые взгляды, не сдержал он своего обещания, а она-то ожидала, надеялась... Другим достанутся все почести, все выгоды: грамоты и премии.

Вдобавок ко всему и Родион сидит как сыч. Тихон ушел в какие-то свои мысли. Не замечает, что кругом него шум, веселье, песни. И, конечно, от девчат не ускользнула необычность сегодняшнего настроения Тихона! Что с ним такое, что его мучает? Текля, бесспорно, не могла не заметить, что Тихон не в себе.

Ну, а о Родионе и говорить нечего. Все понимают, что положение его незавидное. Словно Родион здесь второстепенная фигура, а не глава всему делу. Родион невольно отводит глаза от любезных своих соседок Татьяны и Соломии, что сидят напротив, даже не пытается развлечь их, не до того.

Кумушкам гулянье не по нутру. Куда и разговорчивость девалась! Никто за ними не ухаживает. А, подумать хорошенько, чем действительно могли они привлечь к себе внимание? На ферме отличились? Или отмечены на конференциях? Вся их забота - о своей усадьбе. И кумушки, вздыхая, перешептывались. Эх, нет гостей из Лебедина, с теми не заскучали бы!

Особенно приятно вспомнить бравого усача, заведующего райзу Урущака. Представительный мужчина, душа общества, Соломия с Татьяной от Урущака без ума, да и сам он неравнодушен к женскому полу. Веселый, разговорчивый, остроумный.

Варвара Снежко в богато расшитой блузке говорит что-то и показывает Мавре глазами на поскучневших соседок. Варвару каравай заставили печь, а Татьяна, жена кладовщика, аплодисменты за него сорвала - возила каравай в Лебедин на конференцию, приветствовала представителей райцентра. "А разве ты пекла, ты месила?.."

Спасибо, Панько Цвиркун поднял настроение. Незаметные прикосновения пальцев к баяну - и баян захлебывается весельем, горячит кровь. Теперь и для Панька время пришло: все жилочки заиграли у девчат и парней.