Девушка с девятью париками
Шрифт:
Я беру еще одно крылышко.
– Через десять лет – если, конечно, я их проживу, – я, по словам врачей, не смогу двигать рукой. Из-за облучений.
– О, ну что ж, к счастью, у тебя нет этих десяти лет, – говорю я.
– Уверена, что не хочешь бокал вина?
– Нет, спасибо.
– Знаешь, у меня в последнее время ужасно болит голова. Бывает, что боль не проходит всю ночь.
– Тебя это напрягает?
Она пожимает плечами.
– Не знаю. На этой неделе со мной вообще происходят странные вещи.
– Например?
– Прошлым вечером ко мне зашла моя подруга Эллен, и, когда я
– Это может попахивать…
Шанталь не смеется, я тоже.
– Ты еще не была у врача?
– Она пока в отпуске.
– Ну и что, разве у нее нет коллег?
– Есть, конечно. Но я с ней встречаюсь в четверг, мы уже договорились.
– Шан, это же через неделю. Почему ты не хочешь сходить к врачу пораньше?
– Хочу посмотреть, как пойдет дальше.
Суббота, 13 мая
Вечер, и мой телефон звонит. Шанталь.
– Привет, дорогая, как твои головные боли? – спрашиваю я.
– Не очень. Прошлой ночью мне было ужасно плохо, так что я весь день провела в больнице. Я позвонила Эллен, попросила ее забрать меня оттуда. Ожидание, ожидание – ну, ты же знаешь, как все это бывает.
– И что?
– Да ничего. По субботам они сканирований не делают, так что я должна ждать до понедельника. – Они сделают тебе МРТ?
– Думаю, нет.
– Хочешь, я приеду?
– Нет, спасибо, я ужасно устала. Я собираюсь сделать себе укол морфина и лечь спать.
– Ладно, дорогая. Я позвоню тебе завтра. Сладких снов.
Воскресенье, 14 мая
Вечером я звоню Шанталь. Никакого ответа.
Я снова набираю номер. Молчание. Часом позже я снова звоню, и трубку берет Эллен. Что-то не так.
– Привет, Эллен, это Софи. Как Шан?
Молчание, пауза.
– Софи, Шанталь нездоровится, она перезвонит тебе позже на этой неделе. Ладно?
Плохой знак.
– Черт. Я могу приехать?
– Ну, мы сейчас уезжаем.
– В больницу?
– Да.
– Могу я с вами там встретиться?
– В этом нет никакого смысла. Ее постоянно тошнит. Ей действительно очень плохо.
– Черт.
– Может, запишешь мой номер? Звони мне в любое время.
Пока я записываю цифры, чувствую, как первые слезы по Шан капают на бумагу. По Шан, которая умирает. Прямо сейчас? Через пару недель? Месяцев? Лет? Бессилие. Еще никогда я так остро его не ощущала. Я решаю прямо сейчас ехать в больницу.
Через полчаса я уже там – потная, пыхтящая и немного в истерике. Перед входом две скамейки и зона для курения. Я сажусь на одну из скамеек и беззвучно плачу. Шесть тридцать вечера, и солице все еще светит, но я ничего не чувствую. Я надела зимнее пальто.
Можно подумать, я знаю, что делать. Будто я знаю, что она хочет услышать, а что нет. Но у меня нет ни малейшего представления об этом. Я вообще должна была приезжать? Должна ли я быть хладнокровной или, как Шан, травить байки?
Сидя в ногах ее кровати, я смотрю, как она постепенно угасает, и понятия не имею, что делать. Остается все меньше Шан и все больше рака. А еще есть я: меньше рака и больше Софи. Так далеко от
смерти, но так близко к ней. К этой точке меня привела какая-то высшая сила? Удача? Устремления? Почему она умирает, когда мне с каждым днем становится все лучше?Понедельник, 15 мая
По расписанию сегодня у меня два пункта: сканирование в девять утра, а потом поездка в больницу к Шанталь, просто чтобы побыть рядом с ней, рассказать пару дурацких анекдотов, которые нас больше не смешат. Въезжая в сканер, я думаю о прогнозах – своем и Шанталь. Глаза открылись – так это называется. Именно это я и чувствую, когда вижу, как моя подруга сидит в обнимку с унитазом, после того как я сама несколько месяцев была в подвешенном состоянии.
– Смотрите, кто пришел! – в больнице Эстер отбрасывает одну карточку и хватает мою, толщиной в фут.
– Мне нравится твоя прическа.
– Правда? И все мое, с небольшой помощью LOreal, – говорю я. Я решила стать блондинкой. Это больше на меня похоже. Хотя я не уверена насчет короткой стрижки.
Эстер просит поделиться с ней свежими сплетнями. Я улыбаюсь и рассказываю о последних событиях в своей жизни – жизни одинокой девушки и начинающей писательницы.
Подходит доктор Л., но в разговор не включается. Он здесь, чтобы следить за моим телом, а не обсуждать прически. После целой череды париков доктора Л. нелегко отвлечь.
– Как вы себя чувствуете? – спрашивает он.
– Хорошо.
– Никаких жалоб? Болей, покалываний?
– Нет.
– У вас сейчас сканирование? – может, доктор Л. и назначает мне процедуры, но слежу за ними я.
– Нет. Мне его уже сделали. Ну что, завтра увидимся?
– Не будем откладывать. Я вас запишу.
– Отлично.
– Мне нравится ваша стрижка.
– Спасибо.
По пути в палату Шанталь я прохожу мимо морга.
Страшновато, да? Может, и я окажусь здесь однажды? Слова Шанталь все еще вызывают у меня мурашки. В любом случае, какой идиот проектировал эту больницу?
В отделении химиотерапии все женщины с короткими волосами, и сегодня я одна из них. Лысые тоже есть, и то тут то там мелькают парики или тюрбаны. У Шанталь самые густые и длинные волосы из всех, но сегодня ей еще и хуже всех. Она на четвертом этаже, крыло С, палата i. На табличке, прикрепленной к ее двери, написано: “РЕАНИМАЦИЯ”.
Она лежит в кровати, рядом сидит Эллен. Не представляю, как одиноко ей, должно быть, оттого что она знает, что уйдет первой. Она подтверждает мои мысли, срыгивая завтрак.
– Покажи Софи журнал, – говорит она Эллен.
Ее подруга дает мне глянцевый журнал.
– Страница шестьдесят четыре, – говорит она.
Я листаю страницы. Сияющая Шанталь под заголовком “Я должна прожить эту жизнь в полной мере”. Шан и ее философия в свете вспышек. Еще одна гламурная жертва рака.
“Шанталь Смитхёйс (34) неизлечимо больна. Согласно прогнозам, она сгорит от рака груди за два года. Она хочет поделиться своими мыслями с женщинами, которым тоже не повезло. И рассказать нам, что, к ее большому удивлению, Шанталь чувствует себя как никогда счастливой”.