Девушка с обложки

Кафе обнаружилось на следующем углу.

Клодин заказала кофе и мандариновое желе, заранее поругала себя за то, что у нее не хватит силы воли, чтобы оставить в вазочке и не съесть взбитые сливки, которые положили пышной горкой на него сверху — и принялась лакомиться.

Желе было прохладное и кисленькое. Она не торопясь, понемножку отщипывала его, стараясь, чтобы в каждую ложечку попадало хоть немного сливок, и порой — просто так, без особой цели — искоса посматривала на невысокого кудрявого паренька, который, сидя за угловым столиком, тоже поглядывал на нее с явным интересом — правда, когда заметил, что она косится в его сторону, быстро отвернулся.

Выходит, врут те, кто говорят, что мужчины предпочитают блондинок — с темными волосами она пользовалась уж никак не меньшим успехом, чем в естественном обличии.

Интересно, а Томми бы она в каком виде больше понравилась?

Клодин сама смутилась от собственной мысли; взглянула на часы — наверное, можно попробовать снова ему позвонить...

На этот раз никакого автоответчика не было — отозвался сам Томми, закричал в трубку:

— Клодин... Клодин, где ты?!

— В телефоне-автомате. — Что это с ним — кажется, они уже прошли стадию подобных вопросов?! — Ну как, нашел ты фотографии?

— Да! Да... у тебя все в порядке?

— Да, а у тебя? — «Уж очень как-то странно он говорит!»

— Клодин, тебе угрожает опасность.

— Да, но...

— Я пока не имею права больше ничего тебе говорить, но пожалуйста, пожалуйста, будь осторожнее!

— Слушай, объясни толком, в чем дело!

— Лучше всего иди туда, где ты живешь, запрись на все замки и не высовывайся, — словно не слыша ее, продолжал Томми. — И позвони мне завтра пораньше, я буду ждать.

Казалось, он хочет сказать еще что-то; голос непривычно подрагивал.

— Томми, что случилось?

— Не могу. Сейчас не могу. Но пожалуйста, будь осторожнее.

Из телефонного разговора:

— Наш человек сейчас ведет наблюдение. Не хочу, чтобы он успел доложить по официальным каналам.

— Надеюсь, он для вас не слишком ценен?

— Постарайтесь решить проблему побыстрее.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Из дневника Клодин Бейкер: «...С перепугу человек порой может сделать такое, на что в здравом уме никогда бы не отважился...»

Домой Клодин ехала в самом оптимистическом настроении. Кто такой человек в черном, она вспомнила, даже фотографии англичанам предоставила, и, судя по тому, как взволнован был Томми, на этих фотографиях они нашли что-то очень и очень для себя интересное.

Так что контрразведчикам теперь оставалась самая малость: поймать его! Может, за неделю успеют? Хорошо бы — тогда в следующий понедельник она без всяких проблем сможет, как и обещала, начать сниматься!

Войдя в калитку, она взглянула в сторону соседней виллы — похоже, там что-то праздновали. На деревьях были развешаны цветные фонарики; посреди лужайки стоял длинный стол, накрытый белой скатертью и уставленный блюдами, вокруг него мелькали люди.

Клодин позавидовала: она тоже не отказалась бы сейчас выпить шампанского, потанцевать и поболтать ни о чем. Да и, чего греха таить, почувствовать на себе восхищенные мужские взгляды, выслушать парочку комплиментов — словом, отвлечься и развлечься.

«Хоть бы дождь не начался, им все не испортил!» — сочувственно подумала она и побежала дальше. Хотелось быстрее скинуть парик — в нем она чувствовала себя, как в меховой шапке, голове было жарко и неудобно.

Сильва встретила ее, уже не помня обиды: пободалась, подставилась, чтобы почесали за ухом — и послушно, стоило только позвать: «Пойдем, пойдем на матрасик!», отправилась кормить львят.

А у Клодин потянулась привычная вечерняя череда домашних дел.

Для начала — принять душ, вымыть голову. Человеку, который не ходил целый день в парике, и не понять, какое это удовольствие.

Разморозить мясо, добавить пяток яиц, витамины; заварить кипятком овсяные хлопья, сверху еще молочка подлить. Отнести большую, чуть ли не с тазик размером, миску в комнату Сильвы — львица уже ждет, облизывается.

Теперь можно позаботиться и о собственном пропитании...

На этот вечер Клодин планировала почти пиршество: жареную куриную грудку с печеной картофелиной и салатом. Воскресенье все-таки, грех себя немножко не побаловать!

А Томми сегодня действительно здорово разволновался, все уговаривал ее быть осторожнее, вспомнила она и хихикнула: из головы не шло его вчерашнее замечание насчет Дино.

Чутью кота Клодин доверяла куда больше, чем собственному, и, хотя Томми никогда не пытался флиртовать с ней или что-нибудь в этом роде, но не стал бы Дино просто так метить его ботинки, да еще дважды!

Похоже, она ему все-таки небезразлична...

Звонок в дверь раздался неожиданно — как раз когда, доделав салат, она выложила грудку на доску и вперилась в нее алчным взглядом, прикидывая, перцем ее посыпать или чесночным порошком.

«Арлин, наверное — вроде больше некому...» — со вздохом подумала Клодин. Именно сейчас этот визит был совершенно некстати — ужин в результате отодвигался на неопределенный срок.

Она вышла в холл и замерла в нерешительности. Лица стоявшего за дверью человека сквозь узорчатое стекло было не различить, лишь расстегнутый пиджак и светлую рубашку, пересеченную галстуком — но силуэт был несомненно мужской...

Ну и что теперь делать?

Вспомнилось предостережение Томми: «Запрись и никому не открывай!»

Может, действительно затаиться, не открывать? Ну а вдруг это Жери прислал кого-то? Получится глупо и неудобно...

— Кто там? — на цыпочках подойдя к двери, осторожно спросила она.

— Прошу прощения, мадемуазель, я увидел, что у вас горит свет, — раздался из-за двери вежливый мужской голос. — Я с соседней виллы, у нас там с водой что-то не то творится. Напор слабый совсем, будто вот-вот вообще течь перестанет. У вас с водой все нормально?

— Д-да...

— Вы не позволите мне на минутку зайти, я только взгляну, какая у вас на кухне струя?

Открыть? Не открывать?

Клодин представила себе, как по-идиотски будет выглядеть, если она сейчас скажет: «Я не открою, потому что я одна и боюсь!» Она же не двенадцатилетняя девочка, в конце концов!