Девушка с острова Тарт

— Не знаю… Поплаваю, почитаю, — Серсея была раздражена и зла на него со вчерашнего дня. Разлука с близнецом давалась ей тяжело, ей не хватало его шуточек, открытого противостояния, вызова. Лансель был слишком мягким. А уж идея о какой-то девушке рядом с Джейме вообще сносила ей крышу.

— Ты думаешь о Джейме сейчас, — грустно констатировал Лансель.

— И? — парировала Серсея с вызовом.

— Зря, — уверенно отрезал Ланс. Он положил ладонь ей на затылок и сжал, сближая их головы, — он далеко, а я рядом.

Он вырвал у нее совершенно дикий поцелуй.

— Думай обо мне, — сказал он, отстраняя ее голову. Но прежде, чем он выпутал ладонь из ее волос, Серсея ответила, отмечая укусом его подбородок, спускаясь к шее. Лансель шумно выдохнул, когда ее пальцы скользнули по его груди вниз к пряжке ремня.

— Может быть, — ответила она, оставляя за собой последнее слово. Она не понимала, что ее влечет в кузене. Он был загадкой. Каждый раз, когда ей казалось, что она все про него знает, он подкидывал новые факты. Это было любопытно, это интриговало.

— Кстати, мы могли бы съездить к нему, — совершенно невинно предложил Лансель.

— Зачем? — сухо ответила Серсея, отворачивась. — Мало он намозолил мне глаза в выходные?

— И ты не хочешь заставить его ревновать? — усмехнулся Лансель, легко касась ее колена, словно бы невзначай.

— Хочу, — выдохнула Серсея жарче, чем собиралась, — но не сейчас.

Машина медленно скользила в сторону особняка, Серсея куталась в объятья Ланселя, как в теплое манто. Он умеет как-то подстраиваться под меня, вероятно, думала она. С ним удобно, пожалуй, я бы даже хотела, чтобы он остался рядом, когда вернется Джейме. Она придумает, как сделать так, чтобы один не знал о другом.

Серсея никогда не умела выбирать. Ей нужно было все и, по-возможности, сразу.

***

— О чем ты думаешь?

Лансель лежит на ее кровати. Волосы стелются по подушке, руки высоко закинуты, босые стопы на расстоянии вытянутой руки от нее. На нем только джинсы, но это результат ожесточенной борьбы за одежду, в которой она опять потерпела поражение. Серсея пытается делать уроки, что для нее весьма и весьма необычно. Она сбежала с кровати, чтобы наказать его, но Ланс не расстроился. И лежит здесь так по-хозяйски, словно имеет на это право. Она отвлеклась от тригонометрии и гневно выпалила свой вопрос. Парень мечтательно перевел на нее взгляд и сказал:

— Ты такая интересная, когда думаешь. У тебя смеются уголки глаз, словно каждая задача тебя смешит до ужаса.

— Глупости. Скорее, я представляю, в каких муках умрут составители долбаного учебника, — ответила с жаром Серсея.

— А я разве не то же самое сказал? — усмехнулся Лансель.

— Нет, не то же, — упрямо дернула головой девушка, — и чего ты забыл в этой комнате?

— Тебя, — он сел на кровати, запустил обе руки в волосы, пытаясь убрать их со лба. — Не могу себе простить, что столько лет не видел, как ты учишь тригонометрию. Это действительно стоит того, чтобы подглядывать.

— Да ну? — Серсея полуобернулась к нему, подняв бровь. — У тебя что, больше нет никаких дел?

Он скользнул с кровати и пошел к ней. Настольная лампа освещала слишком рельефно его живот и руки. Черт, в пекло тригонометрию! Лансель с интересом наблюдал за ее реакцией.

— Ты мешаешь мне, между прочим, — выпалила она одновременно с тем, как его рука легла на ее затылок. Медленно, методично он собирал ее распущенные волосы в хвост, переводя пряди из одной руки в другую. При этом ее лицо было так близко от его обнаженного пояса. Худшая из пыток эта тригонометрия, подумала девушка и, наплевав на попытку изгнать кузена из спальни, приникла к впадине на его животе языком, дыша и целуя. Ее пальцы вплелись в шлевки на его джинсах. Серсея подняла к Ланселю голову, чувствуя, что все волосы собраны на затылке, придерживаемые его ладонью. Очень горячей ладонью.

Одно бесконечное мгновение он смотрел на нее сверху вниз. А потом медленно наклонился, поцеловал и вдруг сообщил:

— Не буду тебе мешать.

Она так удивилась, что так и осталась сидеть с открытым ртом, когда дверь уже закрылась за Ланселем. Это что, блин, было такое?

Комментарий к 2.37 Первое яблоко / Серсея

В порядке предупреждения.

Несколько дней новых глав не будет, мы выверяем грамотность по старым. Не паникуйте, все будет, обязательно, но через некоторое время. Главы уже написаны, и их много.

========== 2.38 Тайное становится явным/ Санса ==========

— Эй, детка! — донеслось ей вслед. Санса обернулась на знакомый голос, ожидая увидеть своего Джоффри. Она мечтала помириться, ведь какой-то ерундовский синяк никак не может их разделить.

— Джофф! — улыбнулаcь она ему, останавливаясь. Парень порывисто приближался, возбужденный чем-то. Она приняла это на свой счет и приготовилась к жарким объятиям и поцелуям. Однако вместо этого Джофф схватил ее за руку и грубо поволок в сторону окна.

— Ох, Джоффри, что случилоь? — начала она, чувствуя боль от его впившихся пальцев. — Отпусти меня.

— Что случилось? — передразнил он ее высоким свистящим голосом, карикатурно похожим на ее сопрано. — Ничего пока не случилось, зато тебе кое-что надо уяснить.

— Что, прости? Я не понимаю, — Санса была растеряна. Глаза Джоффри метали молнии, из уст срывались проклятия. Этот злобный человек не мог быть ее парнем, просто не мог. Однако он стоял напротив и злобно шипел ей, болезненно удерживая ее руку. — Какая муха тебя укусила?

— Ты — моя девушка! — начал он так, словно это требовалось прояснить. — И ты будешь меня слушаться.

— Джоффри, да что происходит? — Санса изумленно смотрела на парня, который говорил какую-то ерунду.

— Повторяю, ты моя девушка. И вот это тело… — он резко переместил свои руки ей на талию, сжимая так, что она судорожно вздохнула. — … принадлежит мне. Ты — моя. И только я решаю, что и как с тобой делать.

— Джофф, нет, постой! Послушай! — пока Санса пыталась понять причину его гнева, он прижал ее губы к своим, удерживая затылок обеими руками. Поцелуй был болезненным, его язык вторгался в ее рот против воли, а потом он укусил ее за нижнюю губу. Она непроизвольно ахнула и прижала пальцы к ней. Они окрасились красным.

— Не смей больше присылать ко мне всяких шавок! — веско хлестнули его слова все еще потрясенную девушку. — Имей смелость сказать мне в лицо, и я дарую тебе милость.

— Ты не в себе… — пробормотала Санса, чувствуя соленый вкус крови на губах. — Скажи, что это дурацкая шутка.

— Какие уж тут шутки, когда всякие голодранцы смеют мне указывать! — Джоффри, казалось, успокаивается. — А тебе — наука, не водись с конюхами и прачками. Я — твой парень! Он тебе не ровня и не смей его на меня натравливать.