Девушка с тенью пантеры
Шрифт:
— Мы закрыты на спецобслуживание на сутки. Вы можете сесть где угодно. Это ваше право.
Что это значит? Откуда он знает, что мы и есть те гости? Рома же сказал, что ужин был назначен? Опять обманул? Знал где, когда и во сколько, получается.
Зверь снимает с моих плеч пуховик. Не знаю, как ему это удаётся. Мне казалось, я вцепилась в него мёртвой хваткой, сжав на груди. Повёл к дальнему столику, отдав мою верхнюю одежду тому же молодому человеку.
Просторный зал пуст. В левом углу расположена большая барная стойка. Около неё пять пустующих барных стульев. Скучающий бармен усиленно
У лестницы ведущей на второй этаж, три парня в белоснежных рубашках и чёрных бабочках. Они стоят по струнке смирно. Словно на построении. Персонал вышколен, это чувствуется. Наверное, дорогое заведение.
Усевшись за матово-чёрный стол, я подтянула к себе ноги, откинувшись на спинку удобного дивана. Рома же что-то быстро заговорил нашему провожающему, прежде чем сесть рядом со мной.
Честно, не очень удобно сидеть. Соотношение высоты стола и дивана нелепая. Мне стол по грудь. Слишком высоко.
— Начнём сами, милая. — ближе придвинувшись ко мне, произнёс мужчина. — Если встреча не состоится, хотя бы голодными не уйдём.
— Хоть бы, а не если… — шепчу, закусив губу. — Мы можем поменяться местами? — перехватив обиженный взгляд Морды, что замерла с нашей стороны стола, осознав, что к нам она попросту не поместится, хрипло прошу.
— Возможно, позже.
— Почему позже? — настороженность молниеносно сменилась удивлением.
Горячая ладонь легла на моё колено. Пальцы гладили кожу, скользнув вверх по бедру.
— Не дёргайся. Мы просто ждём свой заказ… — едва слышно шепчет он.
— Ты больной? — протестую, вцепившись двумя руками в его руку.
— Не дёргайся. — вновь приказывает он, полыхнув пугающими разрядами в глубине глаз. — Можешь даже не дышать. — что-то в его голосе и застывшем лице останавливает меня от пощёчины. — Никто не увидит… Если ты не поднимешь шум. Молчи…
Чего не увидит?! Какого хрена? Что он делает? Зачем?!
— Я не нарушу границы. — выдыхает он, приобняв одной рукой так, что волей-неволей, пришлось наклониться вбок, под давлением. Чуть повернулся ко мне, сдавив шею сгибом локтя. Вынуждая спрятать лицо на его плече. — Не двигайся!
Я не знаю, чего он хотел добиться. Но добился слишком многого. Страх, ужас, оцепенение, боязнь сделать лишний или слишком громкий вздох. Боль в шее и в ноге, под его пальцами, на внутренней стороне бедра, чуть выше коленки. Его путь от края высоких сапог жёг огнём. Я уверена, что у меня останутся синяки.
— Тихо, тихо… — шёпот прозвучал над самым ухом. Я вздрогнула, когда его рука поползла ещё выше. Дёрнулась, тут же ощутив как локоть сомкнулся ещё крепче. — Помнишь, я обещал, что всё будет хорошо? — вибрирующим голосом шепчет он. — Ты должна мне помочь…
Сердце пропустило удар. Горячие пальцы пробираются к трусикам. Сжимаю ноги. Зажмуриваюсь, сгорая от стыда и ненависти одновременно.
Как же я его ненавижу!!!
Слышу его громкое дыхание. Такое оглушающее и прерывистое. Чувствую грудью, как вздымается его грудь. Ощущаю его учащённое сердцебиение. Запах… Странный запах.
Неуместный. Будоражащий. Взывающий к чему-то тёмному внутри меня. Порочному.— Видишь, как тебе мало нужно, Лялька… — шепчет, вертя головой.
Вновь пытаюсь отстраниться, упёршись двумя руками в его ноги. Не выходит. Беру выше, натыкаясь на что-то твёрдое, выпирающие под тканью штанов. В ужасе отдёргиваю руки к себе.
— Я рад, что ты не эгоистка, и решила подумать обо мне тоже. Но не сейчас, детка, ладно? — голос какой-то магический. Гипнотический, что ли. От него в груди что-то вибрирует и дрожит. От него бегут мурашки по всему телу и немеют ноги. — Умничка. — хрипло выдыхает он, вновь прислонившись своей головой к моей.
Пальцы забираются под тонкую ткань трусиков, нагло сдвинув их в сторону. Оглаживают промежность, словно так и должно быть. Словно происходит нечто обыденное. Такое же будничное, как рукопожатие или поцелуй в щеку с другом.
Дышать нечем. Нет кислорода, есть только Зверь и его запах, которым дышать невозможно. Мне не хватает кислорода. Почему же ещё я так жадно дышу и задыхаюсь.
Жар обжигает. Сводит с ума и лишает здравого смысла. Сознание мечется, раненой птицей в запертой клетке.
— Блядь, я думал, это проще. — укусив меня за ухо, шепчет он, усиливая напор.
Обжигающие пальцы скользят между влажных складочек, вырвав судорожный вздох, застрявший в глотке. Я задыхаюсь. Теряюсь, не ощущая себя собой. Да и вообще, не ощущая себя.
Огонь давит. Массирует. Сжимает. Выжигает меня дотла. Зверь что-то шепчет. Не понимаю что. Не разбираю ни слова. Он больше не держит. Не сдавливает мне шею, сменив дислокацию. Пальцы зарываются в мои волосы на затылке, по-прежнему прижимая меня к его груди, но больше не доставляя боли.
— А-ах… — тело замирает. Застывает, в предвкушении разрядки, посылая почти мучительные волны тепла к эпицентру моего наслаждения.
…не целует — закрывает мой рот, грубо ткнувшись в него своим. Мой стон рассеивается на его губах, почти беззвучный, протяжный.
Бог мой, во что же я встряла?
Глава 39
Троица мужчин в чёрных, идентичных костюмах расположилась напротив нас, заняв место за столом. Я смотрю на них без особого интереса. Всё моё внимание приковано к Зверю. Он ведёт себя так, словно ничего не было. Словно не он две минуты назад…
Шумно сглатываю. Странно, но он тоже мало заинтересован примкнувшей к нам троице. Он смотрит в другую сторону. На бар и на лестницу, ведущую на второй этаж.
Он улыбается, словно сорвал какой-то джекпот.
…и почему я его не тресну? Хорошенько так по гладковыбритой морде.
Ах да. Это потому что я в тихом шоке. Потому что мысли текут вяло и непринуждённо, заторможено.
— Мы можем начинать? — мужчина посередине подался вперёд, сцепив пальцы в замок и устроив их на столе. — Долгое время мы мешали деятельности друг друга. Пришло время положить этому конец.
Рома и я уставились на него одновременно. От нашего внимания у мужчины средних лет растянулась широкая улыбка, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.