Девушка в башне

собрать людей, седлать лошадей, проверить мечи…

– Брату нужно отдохнуть, – процедил Саша. – Он ехал всю ночь, – Вася была ужасно

худой, под глазами пролегли темные тени. Он не пустит младшую сестру идти за

бандитами.

Вася заговорила снова, ее пыл поразил брата.

– Нет, – сказала она. – Мне не нужен отдых. Но… я бы поела немного каши, прошу,

если можно. И моему коню нужно сено… и ячменя. И теплой воды.

Конь стоял неподвижно, насторожив уши, его нос был на плече всадника. Саша не

заметил его, злясь на появление сестры. А теперь уставился. Их отец разводил хороших

лошадей, но Петру пришлось бы продать почти всех ради такого жеребца.

«Ее прогнала из дома беда, отец никогда бы…».

– Вася, – начал Саша.

Но Дмитрий обвил рукой худые плечи его сестры.

– У тебя такой конь, двоюродный брат! – сказал он. – Я не думал, что на севере

разводят таких хороших. Мы найдем тебе кашу и немного супа, как и зерно для коня. А

потом поедем.

В третий раз Вася заговорила, опередив потрясенного брата. Ее глаза стали

холодными и далекими, словно она вспоминала что–то жуткое. Она процедила:

– Да, Дмитрий Иванович, – сказала она. – Я быстро. Нам нужно найти бандитов.

* * *

Нервы Васи покалывало от быстрого побега, от шока из–за убийства, от потрясения

при виде брата. Ее нервы не выдерживали.

Она подумала на миг с черным юмором, что можно покричать, как делала мачеха.

Было проще буйствовать. Вася вспомнила, какой видела мачеху в конце, сжавшейся на

окровавленной земле, и она подавила тошноту. Она вспомнила, как нож пронзил легко

шею бандита, и Вася решила, что ее точно стошнит.

Ее голова кружилась. Она уже день не ела. Она пошатнулась, потянулась к Соловью,

но нашла брата, сжавшего его руку, словно меч.

– Не смей падать в обморок, – сказал он ей на ухо.

Соловей завопил, хрустя копытами по снегу, и раздался тревожный голос. Вася взяла

себя в руки. Монах приблизился к жеребцу с веревкой и добрым видом, но Соловей не

поддавался.

– Лучше пусть идет за нами, – выдавила Вася монаху. – Он привык ко мне. Он может

поесть сено у двери кухни, да?

Но монах смотрел не на коня. Он уставился на Васю, его потрясение было почти

смешным. Вася застыла.

– Родион, – быстро и четко сказал Саша. – Этот мальчик был моим братом, пока я не

отдал себя Богу. Василий Петрович. Ты встречал его на Лесной земле.

– Да, – прохрипел Родион. – Да, встречал, – когда Вася была девушкой. Родион

пристально смотрел на Сашу.

Саша едва заметно тряхнул головой.

– Я… принесу сено зверю, – выдавил Родион. – Брат Александр…

– Позже, – сказал Саша.

Родион ушел, много раз оглянувшись.

– Он встречал меня в Лесной земле, – выпалила Вася, когда Родион ушел. Она

быстро дышала. – Он…

– Будет молчать, пока не поговорит со мной, – ответил ее брат. Саша умел быть

властным как Дмитрий, хоть и был сдержаннее.

Вася посмотрела на него с благодарностью.

«Я не знала, как была одинока, – подумала она. – Но теперь уже не одинока».

– Идем, Вася, – сказал Саша. – Поспать не выйдет, но суп тебе поможет. Дмитрий

Иванович серьезен, когда говорит срочно выезжать. Ты не знаешь, что будет потом.

– Не впервые, – пылко отозвалась Вася.

Зимняя кухня монастыря была в дыму из печи, жар потрясал. Вася пересекла порог,

резко вдохнула и отпрянула. Было слишком жарко, слишком тесно и слишком людно.

– Можно поесть снаружи? – поспешила спросить она. – Не хочу оставлять Соловья.

И она подозревала, что в тепле и после того, как поест горячей еды на удобной

лавочке, она уже не сможет встать на ноги.

– Да, конечно, – Дмитрий неожиданно появился на пороге, как дух дома. – Пей суп,

стоя, мальчик, и в путь. Эй, вы! Миски моим двоюродным братьям. Мы спешим.

* * *

Вася сняла сумки с седла, пока они ждали, огляделась с потрясенным видом. Саша

признал, что сестра убедительно изображала мальчика, ее движения были плавными и

смелыми, без женской робости. Кожаный капюшон под шапкой скрывал ее волосы, и она

не выдавала себя ничем, кроме (как казалось нервному Саше) длинных ресниц. Саша

хотел, чтобы она смотрела вниз, но так она будет сильнее напоминать девушку.

Она убрала лед с морды коня, проверила его ноги, не меньше шести раз открыла рот,

но так и не заговорила. Потом появился новичок с супом, горячим хлебом и пирогом, и

шанс поговорить пропал.

Вася взяла еду обеими руками, терзала ее не как девушка. Ее конь доел сено, добыл

кусок хлеба, дул для этого в ее ухо теплым воздухом, пока она не рассмеялась и сдалась.

Она скормила ему хлеб, допила суп, бросая при этом резкие взгляды на стены и дома, на

башню с колоколом.

– Я не слышала колокола, пока не покинула дом, – сказала она Саше, уцепившись за

безопасную тему. Невысказанное светилось в ее глазах.

– У тебя будет много шансов, когда мы убьем бандитов, – сказал Дмитрий,

подслушав. Он прислонялся к стене кухни, разглядывая жеребца, но Саша думал, что он

оценивает Васю. Монах нервничал. Свои мысли Дмитрий скрывал за улыбкой и флягой

медовухи. Вино стекало, пока он пил, на его бороду.

Дмитрий Иванович не был терпеливым. Но великий князь бывал удивительно

спокойным: он без возражений ждал, пока Вася доест. Но как только она опустила миску,

князь улыбнулся хищно.

– Хватит прохлаждаться, мальчишка, – сказал он. – Пора в путь. Охотник станет

добычей. Нравится?

Вася кивнула, чуть побледнев, и отдала миску ждущему послушнику.

– Сумки…?

– В мою келью, – ответил Саша. – Послушник заберет их.