Девушки с проблемами

– Для меня тоже, – улыбнулся Мамонтов.

– Вот и замечательно. Тогда можно считать, что мы договорились. Ненавижу утренние поцелуи, которые пахнут зубной пастой, и обещания позвонить. У нас не роман, ясно?

– Ясно, – немного ошарашенно кивнул он, – только вот я тоже хотел сказать. Дело в том, что...

– Знаешь, уговаривать меня бесполезно, – перебила Женя. – А теперь мне хотелось бы почистить зубы. В гордом, прошу заметить, одиночестве.

– Как скажешь, – пожал плечами ее спонтанный любовник, убирая наконец тапочку из щели.

– И вот еще что. Когда я выйду из душа, пусть тебя уже не будет в моей квартире, хорошо? – сказала она перед тем, как захлопнуть дверь.

Но когда она вышла из душа, Мамонтов сидел на кухне, с аппетитом уминая тот скудный запас провизии, который ему удалось извлечь из ее холодильника. Причем он не ограничился выкладыванием полузасохшего сыра и слегка обветренной колбаски на хлеб. Нет, ему удалось проявить чудеса кулинарного таланта, изобразив сложные сандвичи с сырным омлетом, которые выглядели так, что у Жени заурчало в животе.

– Прошу к столу! – гостеприимно пригласил Миша.

К столу она приблизилась и даже придвинула к себе тарелку с бутербродами, уж больно аппетитно те выглядели. Но мрачное выражение с лица убрать не потрудилась. И даже не улыбнулась старательному повару.

– Мамонтов, ты что, плохо слышишь? – спросила она, откусывая почти половину сандвича.

– Если ты о том, что я должен был уйти, то я все прекрасно понял, – улыбнулся он. – Как ты красиво ешь! Это надо фотографировать.

– Прекрати издеваться, – с набитым ртом ответила Женя. – В таком случае это акция протеста. Так мне понимать?

– Не кипятись, Балашова. Я же сказал, надо кое-что тебе объяснить.

– Ладно. – Она демонстративно взглянула на настенные часы. – У тебя есть... допустим, десять минут. А то, сам понимаешь, я девушка занятая.

– Да, у тебя и правда много дел. Еще столько алкоголя осталось в Москве, тебе надо приложить к этому руку.

– На что ты намекаешь? Не надо читать мне мораль, у меня для этого есть родители.

– А я разве читаю мораль? – искренне удивился Мамонтов.

Он неторопливо потянулся еще за одним сандвичем. Женя не выдержала и хлопнула его по руке.

– Какая прямолинейность, – пробормотал Миша. – Балашова, на твоем месте я бы и правда пил поменьше. Потому что если бы ты не была в бессознательном состоянии, когда я приволок тебя домой, то непременно запомнила бы, что между нами ничего не было.

Она замерла, не донеся кофейную чашку до рта.

– Как это – не было?

– Вот так, – развел руками Мамонтов и, воспользовавшись паузой, ухватил все-таки с тарелки самый большой сандвич.

Женя покосилась на некогда белый лифчик, валявшийся в углу. Мамонтов смутился.

– Это не я. Правда.

– Ничего не понимаю. – Она потерла виски. – Здесь что, еще кто-то был? И с кем же я...

– Ну ты даешь! – протянул он. – Женька, ты отключилась еще в борделе. Кое-как я запихнул тебя в такси. У тебя не работал лифт. Как я волок тебя вверх по лестнице, лучше не спрашивай. Но стоило тебе попасть в квартиру, как ты оживилась, подскочила, как ненормальная, и принялась носиться по комнатам. Знаешь, ты попыталась даже...

– Больше ни слова! – предупредила Женя.

– Ты попыталась меня соблазнить, – невозмутимо продолжил Мамонтов, – хотя здесь больше подошел бы глагол «изнасиловать». Ты срывала с себя вещи. И... – он покраснел, – и с меня тоже.

– Гнусная ложь!

– Хорошо, что, когда тебе все-таки удалось затащить меня в постель, ты сразу же уснула, как пьяный матрос. О том, как громко и раскатисто ты храпела, я, пожалуй, даже не буду упоминать...

– Вот спасибо, – буркнула она. – И зачем ты все это мне рассказываешь? Чего ты хочешь добиться?

– Может, хочу реабилитироваться. – Миша наконец отложил в сторону сандвич. – А может быть... Может быть, хочу начать все с начала.

– Все – это что? – немного испуганно поинтересовалась Женя. – Выпивать сливовочку, что ли?

– Эту стадию можно, пожалуй, пропустить. – Мамонтов поднялся со стула, обогнул стол и оказался совсем рядом с Женей. – Знаешь, я предпочитаю предпоследнюю стадию. Когда мы уже попали домой, но ты еще не отрубилась. Иди-ка сюда!

Его поцелуй был долгим, нежным и трогательно пах беконом и кофе.

– Балашова, а выходи за меня замуж, – сказал Миша полчаса спустя, когда они бок о бок расслабленно лежали на кухонном полу.

– Что? – хохотнула Женя. – Обычно после секса мне не делают подобных предложений, а задают глупые вопросы.

– Например? – заинтересовался он.

– Не болею ли я трихомонадами. Не хочу ли я продолжить развлечения. На худой конец, как меня зовут – да-да, бывало и такое. Но замужество – это перебор.

– Да ну тебя. – Он сделал вид, что обижен, но лицо его сохраняло довольное выражение. – Между прочим, я серьезно. Если ты согласна, то предлагаю поехать и выбрать тебе кольцо.

– Вообще-то, Мамонтов, порядочные мужчины сначала выбирают девушке кольцо, а уж потом замуж зовут. Но, так или иначе, я не согласна.

– А почему? – искренне удивился он. – Мы были бы отличной парой. Я тебя хорошо уравновешиваю.

– Какая из меня жена? – Женя потянулась и выгнула спину. – Я независимая. У меня сплошные гастроли. Да и выпить люблю.

– С последним будем серьезно бороться, – пообещал Мамонтов, – а против остальных двух пунктов ничего не имею.

– Отвяжись.

– Но ты хотя бы обещаешь, что подумаешь?

– Мамонтов, отстань, а?

– Обещаешь?

– Ну хорошо, допустим, пообещаю. Но «подумаю» – это же вовсе не значит, что скажу «да»!

За одним из центральных столиков малоизвестного, но необыкновенно уютного ресторанчика «Библиотека» обедала компания, которая сразу привлекла к себе внимание и малочисленных посетителей, и официантов. Еще бы – поп-группа «Паприка» в полном составе, а вместе с ними примелькавшийся в прессе именитый продюсер Артем Иртенев. Гости ресторанчика и персонал сворачивали шеи на эту яркую четверку. Официантки возбужденно перешептывались, горячо споря о том, какая из участниц трио в реальной жизни выглядит более выразительной. В итоге пришли к единогласному выводу, что Инна в вязаном обтягивающем платье божественно хороша, Даша в мини-шортиках из красного кожзама слишком вульгарна и суетлива, а Женя в бесформенном джинсовом комбинезоне не краше атомной войны.