Девушки в бегах

— Да, но, как видишь, это не совсем так, — настаивала сестра. — Маркус любит меня по-настоящему, он так написал в своих письмах, он хочет, чтобы я переехала к нему, чтобы мы жили вместе и…

— Элайн, это был всего лишь курортный роман, — возразил Филипп. — Такое происходит постоянно. У меня самого были подобные романы. Они ничего не значат. Несколько ночей страсти в хмельном водовороте отдыха — это совершенно нормальное явление. Тогда ты поступила правильно, расценив случившееся как ошибку, которую нужно учесть в будущем, и вернулась к прежней жизни.

— Но если бы я знала о тех письмах, моя жизнь теперь не была бы столь ужасной, — сердито огрызнулась Элайн. — Отец скрыл от меня письма Маркуса, а когда я их нашла, мы с ним поругались. Он сказал, что такой человек не может быть хорошим, что, наверное, у него есть криминальные связи, поскольку никто не в состоянии разузнать частный адрес судьи Высокого суда

или его домашний телефонный номер. Вероятно, Маркус еще и звонил к нам домой из Марбельи, но отец сказал ему, что со мной нельзя связаться ни сейчас, ни в будущем.

— Отец в чем-то прав, Элайн, — задумчиво произнес Филипп. — Как, черт побери, Маркус смог достать твой адрес и телефон?

— Ты на чьей стороне, Филипп? — вспыхнула от негодования Элайн.

— Конечно, на твоей. Я же всегда заботился о твоих интересах.

— Да, ну хорошо, поддержи меня и на этот раз.

— Поддержать тебя в чем? — с удивлением спросил Филипп.

— Я уезжаю из страны, Филипп. — Элайн кончиком языка облизнула нижнюю губу и гордо вздернула подбородок. — Как только я закончу все необходимые приготовления, я собираюсь отправиться в Марбелью, к Маркусу.

Филипп в изумлении уставился на сестру.

— Я, Филипп… — Элайн опустила темные ресницы, не в силах взглянуть на брата. — Я намереваюсь сбежать в Марбелью и…

— Подожди минуточку. — Филипп тяжело вздохнул и прикрыл ладонью руку Элайн, пытаясь успокоить ее. — Ты сошла с ума? Сбежать! О чем ты говоришь? Ты уверена, что этот Маркус не имеет отношения к преступному миру?

— На все сто процентов! — надув губы, ответила Элайн. — Ты рассуждаешь совсем как отец, который считает, что Марбелья — это «побережье преступников».

— Ну, будучи судьей, он, возможно, лучше, чем другие, знает, где обитают проходимцы.

— Не говори ерунды, Филипп. Маркус владеет совершенно легальным баром на побережье. А слова отца свидетельствуют только о том, что он настоящий параноик. Судьи обязаны быть беспристрастными. Отец не должен делать такие выводы и думать плохо о людях только потому, что они живут там, где повесили несколько грабителей банков. Во всяком случае, дело даже не в этом, — продолжала Элайн. — Если я расскажу отцу о своих планах, он сделает все, чтобы остановить меня. Он закроет аэропорты и железнодорожные вокзалы и примет все меры, лишь бы не дать мне выехать из страны. Именно это я имела в виду, когда сказала, что собираюсь сбежать — сбежать от него.

— Элайн, мне кажется, ты не права. Ты просто нашла несколько старых писем, поругалась с Джоном из-за того, что он заставляет тебя выйти замуж за Блэкшоу, ты ищешь причины…

— Маркус любит меня, — настойчиво повторила Элайн, чувствуя, что теряет поддержку Филиппа, и размышляя, могла ли она хоть когда-нибудь полагаться на него. — И ты, и отец убеждали меня, что это был просто курортный роман, а поскольку тогда я находилась в шоке, то позволила себя уговорить. Сейчас же мое состояние совершенно нормальное, и я чувствую себя иначе из-за тех писем. Маркус и впрямь любит меня и…

— А что же будет с Софи? — Филипп выдвинул последний, самый веский аргумент.

Серые глаза Элайн расширились, и она слегка вздрогнула.

— Конечно, я возьму ее с собой, — ответила Элайн. — Неужели ты думал, что я ее оставлю?

Филипп залпом допил виски и с беспокойством потер лоб. Элайн никогда не смотрела на мир трезвым взглядом. Ее всегда баловали и во всем ей потакали. А потом, когда Элайн была всего лишь подростком, она потеряла мать. Стоит ли удивляться тому, что в итоге с ней случилась такая беда? Филипп в любую минуту готов был помочь Элайн, но он не мог одобрить это сумасбродное решение.

— Элайн, — ласково начал он. — За последний год многое изменилось. Возможно, год назад Маркус все еще мучился от разлуки с тобой, находясь под влиянием вашего романа, но…

— Это был не просто легкий флирт, — горячо возразила Элайн. — Мы по-настоящему любили друг друга.

— Наверное, так оно и было тогда, но с тех пор столько воды утекло. Например, появилась Софи. Ведь Маркус даже ничего не знает о ней. И что же ты станешь делать? Войдешь в бар в час пик, положишь девочку в дорожной детской сумке на стойку бара и заявишь: «Привет, Маркус. А это твой ненаглядный ребенок — результат нашего прошлогоднего романа»?!

На глаза Элайн навернулись слезы. Все произойдет совсем не так. Конечно, сначала Софи может стать для Маркуса потрясением, но ведь он любил ее мать? И ребенка он тоже станет обожать. Ведь не будет же Маркус думать, что Элайн родила ребенка только затем, чтобы женить его на себе. О, если бы она смогла набраться мужества и рассказать Маркусу, что ждет ребенка! Но она струсила. Элайн была так потрясена, когда узнала о своей беременности, что снова вверила свою жизнь в руки отца. В то время она чувствовала себя слабой и беззащитной, находилась в полном смятении. Отец тогда не отходил от дочери ни на шаг и убеждал ее, что она не добьется ничего хорошего, если расскажет Маркусу, что носит его ребенка. Да, поскольку Элайн в то время переживала ужасный стресс, она позволила себя убедить в том, что у них с Маркусом не было ничего серьезного, хотя сердце подсказывало ей совершенно иное. К сожалению, отец зачастую оказывался прав.

Ее первая попытка порвать с отцом потерпела крах. Он нашел ей работу в пресс-центре, так как знал всех в парламенте, но для Элайн это стало настоящим бедствием. Она ничего не понимала, место было ужасно шумным, все кричали, перебивая друг друга…

Элайн никогда не удавалось пожить независимо, в свое удовольствие. Ее сильно баловали, когда она была ребенком, потом Элайн училась в диккенсовской школе для девочек — дочерей высокопоставленных персон. А когда стала взрослой, от нее требовалось только одно — удачно выйти замуж. До сегодняшнего дня все в Элайн бунтовало, ей хотелось самой распоряжаться своей жизнью. Отец в какой-то степени смирился с ее желанием самостоятельно найти работу, но он просто в ужас пришел, когда Элайн решила переехать в арендованную квартирку на противоположном берегу реки. На другой берег — от всех проблем!

— Баттерси! — взревел отец. — Это не место для того, кто хоть что-то собой представляет! Ты не выживешь там, Элайн, — суровым тоном сказал он. — Рядом со мной ты ведешь комфортный образ жизни, можешь позволить себе все, что захочешь. Раскинь мозгами хорошенько, малыш!

— Я не живу здесь по-настоящему, папа, — умоляла его Элайн, понимая, почему отцу хочется удержать ее подле себя — в целости и безопасности. Она — это все, что у него осталось. Мама умерла, Филипп ушел. — И я больше не твой малыш. Я просто задыхаюсь от твоей опеки.