Девяностые приближаются

Еду в такси и размышляю над советской бесхозяйственностью. Реально ведь получается, что не воруют, а берут остатки.

Новое жильё Карлыгаш было в пятиэтажке, на втором этаже. Открыла дверь хозяйка. Сюрприз. Точно не бабка, может и не девушка, но молодая ещё женщина аппетитных форм. Невысокая, фигуристая, и одета в шелковое синее платье с какими-то орнаментами в виде украшения. «Татарка», – прикинул я уверенно. И учитель русского языка, притом! Чудеса. Откуда-то из района кухни пахло очень вкусно.

– Дамира, – представляется она, с интересом оглядывая меня.

– Анатолий! А Дамира – это даёшь мировую революцию? – шучу я.

Хозяйка смеётся, показывая ровные зубки.

Квартира неожиданно большая. Трёхкомнатная. Большой зал, где стоит сейчас стол, накрытый яствами, и две проходные комнаты, разделённые стенкой. Там спят Дамира и Карлыгаш, только у Дамиры комната с окном, а у Карлыгаш темнушка, но размеры одинаковые.

Начинаю принимать руководство праздником на себя. На столе стоят две бутылки вина и бутылка пива. Пиво нам с Бейбутом, что ли? Достаём джин и «швепс», и я поясняю, как разбавлять их и как пить.

– Елкой пахнет, – говорит, сморщив носик, Карлыгаш.

– Можжевельником, – поправляю я.

Проглот, именуемый Бейбутом, и в самом деле налил себе пива, отдавая предпочтения еде и подружке, тиская её под столом, наивно думая, что мы не видим. Карлыгаш понимала, что мы видим, а не смущалась. После употребления джина с тоником градус веселья увеличился. Я установил цветомузыку, отдал хозяйке новые кассеты из Венгрии и мы устроили танцы. Бедные соседи снизу какое-то время терпели, а потом застучали по трубам. Пришлось перейти на медляки. Я, уделив один танец Карлыгаш, обихаживал хозяйку, поглаживая под тусклый свет светомузыки её в разных местах.

– У тебя когда-нибудь была татарочка? – спросила хозяйка, укусив меня за ухо.

– Нет – соврал я, ибо в прежней жизни у меня был роман с одной шебутной и дурной девицей этой национальности. Как вспомню, так вздрогну, чего я натерпелся тогда по малолетству.

– У меня друг – казах, мне этого хватает, – кивнул я на Бейбута.

– Хм, казах и татарочка – неплохая парочка, – удачно срифмовала Дамира, убедив меня в своей филологической специализации.

Однако, разглядев поближе Бейбута, она фыркнула и сказала:

– Мне нужен кто повзрослее.

Ночью я спал плохо, татарочка выжала из меня все соки, а это было непросто. Утром она меня ещё и попыталась ограбить, прося оставить цветомузыку.

– Не могу, мы в школе будем дискотеку делать, – отказал я.

Такси заказывать не стали, отправились на расположенную рядом Предмостную площадь, и нашли частника. Приехали втроём рано, к семи утра, новый вахтёр без вопросов запустил нас домой. Вернее, нас домой с Казахом, а Карлыгаш на работу.

Занятия пролетели в полусне, а остаток дня – во сне. Заездило меня это татарское иго. Зато на Ленку смотрю без эмоций, она ещё учится крутить парнями. Вот и сейчас ей два старшака принесли торт, и она, победно посмотрев на меня, запустила их к себе, пользуясь отсутствием соседки. Синицкую в понедельник выписывают. Три раза «ха» на такую слабую манипуляцию. Дамира даст форы в сто очков Лукарь, и я намерен ездить к этой учительнице иногда. Но не завтра. Завтра по плану у меня поход на тренировку и посещение слёта городского актива ВЛКСМ. Немного стыдно, что ни разу не сходил за неделю на треньку. И вообще, забросил спорт.

Утром я и не подумал просить машину или заказывать такси, а поехал на автобусе. Ехать до центра недалеко. Раздевшись, пытаюсь понять, куда мне идти, тут меня ловит за рукав дядя лет сорока, уже седоватый.

– Паренёк, помоги отнести стол.

Точно, стоит длинный стол, застеленный красной материей, и нести его одному очень неудобно. Не чванюсь, а тащу вместе с дядькой стол на сцену. Оказывается, уже собралось человек сто в общем зале, украшенном плакатами с символикой ВЛКСМ и СССР. На сцене тоже не пусто, стоят микрофон и ещё один такой стол, за которым сидят несколько человек из молодёжи, а точнее, две девушки и два парня. Помочь нам никто и не пытается. Ставим стол, сдвигаем вместе с тем, что уже стоял, и меня просят ещё принести стулья из зала. Седой уже ушёл, и я таскаю стулья по две штуки зараз.

– Ну и где этот Штыба? Или как его там, Штуба, – нервно спрашивает девица лет двадцати, с ухоженными руками.

– Не знаю, говорят он на морду страшный, – добавляет вторая.

– Блатной он какой-то, скорее всего - маленький ещё, а уже ездит везде, – равнодушно говорит здоровый на вид парень.

Глава 38

Глава 38

– Главное, чтобы не был больше, а чтобы стоял дольше, – негромко, но так чтобы эта четвёрка слышала, насмешливо говорю я.

На немой вопрос повернувшихся ребят я добавил:

– Анатолий Валерьевич – это я.

– А тебе не говорили, что подслушивать нехорошо? – обидчиво сказала первая.

– Не обсуждайте за спиной человека, и всё хорошо будет. Куда мне присесть? – отмахнулся я.

– Садись куда хочешь, шпион доморощенный, – сказал нервная девица.

– Нехорошо за глаза гадости говорить, – наставительно отвечаю я и тяну руку здоровяку для рукопожатия.

– Петр. Тоже Валерьевич, – помедлив секунду, тянет руку он.

И попадает в тиски захвата моей лапы. Сидящие рядом дамочки явно дали Петру силы не заорать от боли, хотя по скривившейся роже было видно его муки.

– Ты глупости-то не болтай больше, мил человек, как бабка сплетни собираешь, а ещё комсомолец, наверное, – негромко сказал ему я, но сидящие рядом прекрасно слышали.

– Ты садись куда-нибудь, – посоветовала мне девица, для которой я был страшный и представилась. – Полина.

– Усаживаюсь на стул, который сам и принёс и оглядываю зал. Народу уже полно, а немаленький актив у нас в городе!

– Штыба, на, возьми свою речь и почитай, постарайся не мямлить и не сбиться во время доклада, – нервная протянула мне пару машинописных листков.

Сижу, не делая попыток протянуться к листкам, – далеко она сидит, на другом конце стола, и, уж тем более, не делаю попыток встать.

– Мальчик, хватит тут нам свой характер показывать, подойди и возьми свой текст, – капризно говорит девица.

– Тебе надо ты и иди, знаю я вас! Я встану, а вы на моё место сядете! Мол, жопу поднял – место потерял, – делаю вид обиженного подростка.

– Навязали на мою голову, – ворчит нервная, поднимаясь и направляясь ко мне. – На! Читай прямо сейчас!

– Ничё у тебя попка! – оглядываю одобрительно её задницу, обтянутую узкой юбкой. – В кино пойдём?

Девица уже шла обратно, и поэтому ей пришлось обернуться.

– Мордой не вышел, ухажёр, – презрительно сказала она.

Тут в нашу компанию влилось два человека. Рослый мужчина лет двадцати пяти и девушка, как сказали бы в будущем, модельной внешности. Физиономия мужика была подозрительно знакомой.