Девять дней исправления

 Всё, что можно было сделать, они уже сделали: оделись в самые прочные мантии из имеющихся, взяли с собой оружие и продумали пути отхода. Магистры расставили по всей школе магические ловушки (на это ушло чуть больше часа) и объяснили ученикам, как они работают. Дардарон отдал монету Олтанону, потому что понимал, что гэльвы наверняка догадаются искать её у самого старшего. Также он объяснил, как можно притягивать монету к себе. У каждой из её сторон есть свой заряд, у одной плюс, а у другой минус. Если ты владеешь плюсом, то и притянешь её плюсовую сторону, а если минусом, то минусовую. Старагон попробовал и обнаружил, что это весьма увлекательно.

 Теперь они затаились по тёмным углам с обеих сторон от того места, где примерно должны были появиться гэльвы, и ждал, все в напряжении.

 - Если я умру, а ты выживешь, - говорил Олтанон своему приятелю.
– Напиши на моём надгробии "Таралон, ты старая свинья, и я даже после смерти могу наречь тебя тем, кем ты и являешься на самом деле" и прочитай это.

 - А если я умру, а ты выживешь, то напиши на моём "швиль тебе на рыло, сам пиши это дерьмо".

 - Вы даже перед возможной гибелью не можете вести себя хоть сколько-то серьёзно?
– поинтересовался новенький.

 - Точно, - сказал Олтанон, а Таралон хихикнул.
– Это, видать, наша собственная "защитная реакция организма". Перед чем-то плохим мы стараемся вести себя так, будто всё хорошо. Знал я одного мужика, у которого бабка была тронута головой, жена померла при родах, а маленькие детки ели только то, что ему удавалось купить на остатки взятых у ростовщиков денег, после раздачи долгов. И при каждой встрече со мной он хохотал, как сумасшедший. Говорят, так его и нашли, с улыбкой во всю рожу, в яме, куда его кинули ростовщичьи вышибалы.

 - Верно говорит, - закивал Таралон.
– Чем поможет грустная мина и постоянное нытьё, если ничего не изменишь? Если уж нам суждено помереть, так хоть что-то приятное останется напоследок.

 Старагон промолчал. Он был с ними не согласен.

 - А вот твоя реакция нам как раз непонятна, - добавил Олтанон.
– ты должен волноваться меньше всего. Может, тебе удастся уговорить гэльвов взять тебя обратно.

 - Ну уж нет. Даже если будет такой шанс.
– Заверил новенький.

 - Почему бы нет? Я вообще не понимаю, почему ты до сих пор с нами. У тебя в руках несколько минут назад была монета, которая могла перенести тебя в каганат. Сейчас бы рванул туда и все дела. Ты говорил, что чувствуешь вину за то, что помогал гэльвам вредить родной стране. Но я в это не верю. Скажи, почему на самом деле ты решил присоединиться к нам?

 - Потому что, - со вздохом протянул Старагон.
– Я устал от того, что в моей жизни нет никакой цели. Выжить как можно дольше? Протянуть своё жалкое существование? Мне кажется, эти цели себя не оправдывают. Всю жизнь я хотел быть частью чего-то большего. И в этой школе, среди вас, я почувствовал себя удовлетворённым. Пусть недолго, но я был частью чего-то большего, участвовал в ваших делах, у меня, как и у всех здесь, была цель. Лучше уж погибнуть на пути к этой цели, чем снова вернуться к бессмысленной жизни.

 - Это ты сейчас так говоришь. Но ладно, нам лучше. Знаешь, что я понял недавно?

 - Что?
– этот вопрос Старагон задал одновременно с Таралоном.

 - Чем бы не закончился сегодняшний день, потом будут говорить примерно одно и то же. Что гнусные маги сгинули в своём замке, или что гнусные маги побили смельчаков, которые хотели спасти народ от их поганых экспериментов. И это печально.

 - С каких это пор тебя стало беспокоить мнение толпы?

 - С тех пор, - сказал Олтанон.
– Когда это толпа поклялась повесить на столбах меня, тебя и всех, кто входит в нашу касту.

* * *

 Крепкие руки схватили его, в скулу последовал сильный удар.

 - Быстрее! Затыкайте ему рот, надевайте мешок на голову и связывайте руки! За спиной!

 Стражники повалили его на живот, двое вцепились в его локти, занося их за спину. Суставы в плечах застонали от боли. Ещё два удара последовали в лицо, разбив губу и бровь, потом во рту оказался вчерашний кляп, а на голове всё тот же вонючий мешок.

 - Пришло время познакомиться с петлёй!
– послышался голос Вильтуса. Хорошо, что он сам пришёл.

 Потом маг ничего не видел, только чувствовал.

 Чьи-то руки грубо подняли его, поставили на ноги и, не разжимая хватку, повели вперёд. Гулко скрипнула тюремная дверь, по другую сторону кто-то приготовился к возможному бою - Трилон слышал, как затёрлись их перчатки, сжимающие рукояти оружия. Один из стражников, держащих его, вышел из узкого прохода первым, потом потянул к себе волшебника, за ними последовал второй, обхвативший другую руку. Только потом из решётки вышли остальные. Когда на голове ещё не было мешка, Трилон видел четверых, но сейчас он уже насчитал шестерых, исключая Вильтуса. Он прислушался к магии - её здесь достаточно, а у выхода должно быть ещё больше. Должно хватить для побега.

 Что-то острое упёрлось в спину - меч или копьё? Он надеялся на копьё, с мечником будет труднее. Руки сжимали его крепко, а остальные стражники держались рядом. Их страх буквально источался в воздух, так, что его можно было унюхать. Да, руки сжимали его крепко, но оттого он ещё отчётливее мог чувствовать их дрожь.

 Лестница наверх, длинный коридор, звуки по обе стороны - другие заключённые. У них в традиции приползать к краям клетки и смотреть, когда кого-то выводят на казнь. Трилону было интересно, какова природа этой традиции? Было им жалко своего товарища по несчастью, или они радовались, что сегодня по этому коридору ведут не их, а может страх приковывал их взгляды. Страх всегда приковывает внимание. Он нелицеприятен, он приносит только плохие ощущения, но всегда притягателен.

 Так волшебник занимал себя мыслями, чтобы скрыть волнение. Эти люди должны поверить в его спокойствие, в его решительность, иначе их страх может исчезнуть.

 Ещё одна лестница, через мешок стал виден проблеск света, хотя раньше была полная темнота. Значит выход скоро. Момент приближается. Почему Вильтус ничего не говорит? Где он? Было бы полезно знать его расположение среди стражников.

 Трилон нарочно споткнулся, надеясь, что это вызовет нужную реакцию. Спина ещё чётче почувствовала остроту предмета позади, держащие его стражники вздрогнули, а, самое главное, Дарма выругался. Какое именно проклятье он произнёс, Трилон забыл уже спустя пару секунд. Но хорошо запомнил, что вельможа слева, сразу за одним из своих людей.

 Ещё несколько шагов вперёд, сопровождаемые подталкиванием, звуком шагов старых сапог, невероятным напряжением в воздухе. Сейчас эти люди так сильно ожидают от него попытки побега, что когда он совершит эту попытку, у них сдадут нервы.

 Свет, пробивающийся сквозь материю мешка, всё отчётливее, звук улицы всё ближе. Пора.

 Силой мысли Трилон воздел вокруг себя воздушные щиты, которые тут же разбросали стражников в стороны. Руки, уже успевшие прожечь верёвку пут, высвободились. Маг снял с себя мешок, кляп оставил - не до него. Без промедлений он нашёл взглядом первого же противника и разорвал его пузырём, закрывая свою спину щитом. Нашёл взглядом второго - и вот от него тоже осталась груда окровавленных останков. Остальные уже повскакивали.