Девять дней в мае

– Вадим Тимофеев, партия «Русские патриоты».

– Вениамин Небеседин, публицист.

– Это значит, вас в Москву телевидение пригласило? – спросила тощая.

– Ага, - ответил Вениамин.

– А вы вообще понимали, что это билет в один конец?! Вас немедленно арестует СБУ как только вы вновь ступите на одесскую землю! – эмоционально сказала тощая.

– Не знаем мы ничего про СБУ. Мы не находимся под следствием или под подпиской о невыезде, - сказал Тимофеев.

– Хаха, у вас еще все впереди! – посмеиваясь, сказала тощая.

– Я собираюсь вечером возвращаться в Одессу, - сообщил Вадим.

– Твоя жена уже морально готова к тому, чтобы носить тебе передачки в тюрьму? – тощая цинично поинтересовалась у Тимофеева.

– Мне терять нечего. Я был вечером внутри дома профсоюзов, - ответил ей Вадим.

– Я там не была, но была на марше антимайдана на Александровском проспекте. С чего там все началось, скажите мне, пожалуйста? Я хочу удостовериться, что вы действительно из Одессы, - сказала тощая.

– Какой-то отморозок выскочил из-за угла с улицы Жуковского со стороны Преображенской и с криком выстрелил в толпу антимайдановцев из пневматического пистолета, - моментально ответил ей Небеседин.

– Все верно. Видать, вы действительно были там, - констатировала тощая.

– Мы не знаем, что делать дальше и как быть. Повсюду предатели и стукачи. Сегодня такое время, что никому нельзя верить! – заявила полная.

– И кто, по вашему мнению, стукач и предатель? Уточните, пожалуйста, - сказал Вадим.

– Давыденко самые главные предатели! Вы думаете, откуда у них в семье стали появляться машины и дома?! Они брали деньги у майдановцев и намеренно сливали протестное движение! – сообщила полная.

– Я ничего не слышал про то, что у Давыденко появились машины и дома. Их мать выглядит бедной и несчастной женщиной, - сказал Вениамин.

– Они умеют прибедняться лучше любых цыган! – произнесла тощая.

– С каждого митинга себе в карман клали по несколько тысяч долларов! Палаточному лагерю доставались крохи! Почти всё себе забирала семья Давыденко! – вторила ей полная.

– И откуда вас подобная информация, если не секрет? – поинтересовался Тимофеев.

– Из надежных и давно проверенных источников! – ответила ему полная.

– Позвольте тогда узнать, почему Давыденко сейчас сидит в изоляторе СБУ если он, как вы говорите, сотрудничал с майдановцами?! Неувязочка выходит! – сказал Небеседин.

– Это специально сделано для отвода глаз! Лучше сидеть в изоляторе СБУ, чем в горящем доме профсоюзов! – сказала полная.

– И что вы намерены предпринимать дальше? – спросил Вадим.

– В Украину мы точно не вернемся. Это исключено. Будем пытаться помогать оставшимся в Одессе антимайдановцам, - сообщила тощая.

– Вы не знаете где в Москве можно достать оружие? Сейчас легко переправить стволы через Луганскую область, - сказал Тимофеев.

– Еще чего захотели! Если б я знала все равно бы вам не сказала! Такое не сообщают незнакомым людям! – произнесла тощая.

– Вадик, пошли отсюда. Я не вижу смысла продолжать этот разговор. Мы явно не находим общий язык и у нас выходит беспредметная трепотня, - сказал Вениамин.

– Пойдем тогда. Счастливо оставаться! – Вадим обратился к дамочкам.

– Гуляйте-гуляйте, звезды телеэкрана! Как говориться «Перед смертью не надышишься!», - со злорадством произнесла тощая.

– Ох и не нравятся мне ваши лица! – сказала полная.

Небеседин и Тимофеев шли по реконструированной Крымской набережной в направлении Кремля. Вениамин был раскован. Вадим был наоборот сосредоточен.

– А неплохо они сделали набережную! Велодорожки, скамейки новые, магазинчики со всякой хипстерской ерундятиной, за клумбами следят, - сказал Небеседин.

– Да ничё так, - вяло согласился Тимофеев.

– Чего ты такой кислый?! Мне надоел твой пессимизм! Мы находимся в центре Москвы, кругом красотень, солнышко светит, а ты до сих пор понурый! Вадик, в конце концов, что с тобой такое?

– Мне не понравились эти чудачки.

– Мне они тоже не понравились и что теперь?!

– Как ты думаешь, она правду сказала, когда говорила, что СБУ нас немедленно арестует, как только мы вернемся в Одессу?

– Да она в полном неадеквате, ты что! Я её не воспринимаю всерьез! Дамочка явно не в себе! – сказал Небеседин.

– Кредитный союз, председателем которого она представилась, кажется, лопнул, если мне не изменяет память.

– Не знаю как насчёт кредитного союза, но судя по вульгарному акценту и хамским манерам она точно из Одессы!

– Да, голосок у неё наш.

– Выбрось немедленно из головы этих двух дур! Хватит зацикливаться на болтовне двух чудачек, которых мы сегодня видели в первый, и надеюсь в последний раз в жизни! – уверенно произнес Вениамин.

– Но я так и не решил, лететь мне сегодня вечером или нет.

– У тебя есть какие-нибудь другие варианты?

– Нет.

– Тогда лети! Ты главное не забудь с собой икону, которую ты засунул себе под бронежилет в доме профсоюзов. Я уверен, что с тобой все будет в порядке, если ты возьмёшь её с собой.

– Икона и сейчас при мне, - сказал Тимофеев и постучал костяшками пальцев себе по животу.

– Ты хоть знаешь что это за здание? – спросил Небеседин, показав товарищу на конструктивистский жилой дом.

– Понятия не имею.

– Это дом на набережной. Ты разве не читал одноименный роман Трифонова?

– Я вообще ничего не читаю!

– Знаменитый дом. Почти все первые жильцы были репрессированы в конце тридцатых.

– У нас сейчас в Одессе ситуация похуже, чем в тридцать седьмом году! – эмоционально произнёс Вадим.

– Ну разве что черные воронки еще по городу не ездят.

– Скоро будут, не переживай!

– Короче давай сменим тему. Я порядком устал от обсуждения событий, произошедших в пятницу. Завтра большой праздник и я хочу отметить его как полагается. Сегодня у меня встреча с девушкой, которую люблю и я не собираюсь её грузить своими проблемами. Надо, кстати, ей сообщение отправить. Она не знает мой московский номер телефона.

– У тебя в Москве есть подружка?! – удивленно спросил Тимофеев.