Девять дней в мае

– Да.

– Красивая?

– Обалденная!

Они прошли Большой Каменный мост, Кремлёвскую набережную, Васильевский спуск, Храм Василия Блаженного и очутились на Красной площади.

– Всех вожаков майдана со временем казнят на Лобном месте! – сказал Вадим.

– Это будет слишком большой честью для них! – не согласился с ним Небеседин.

Прогулки по Красной площади были запрещены. Все было огорожено. Площадь готовили к завтрашнему параду, и одесситы направились к Александровскому саду через ГУМ.

– Посмотри по сторонам – на витринах лучшие бренды мира! Самые крутые торговые марки представлены в ГУМе! Любой майдановец увидь сейчас это изобилие своими глазами, немедленно бы попросил в России политическое убежище! – сказал Вениамин.

– Это тебе не «Седьмой километр»!

– Еще бы!

– Никаких турецких и китайских подделок!

– Пойдем к фонтану и кинем в него монетки по традиции, чтобы еще раз сюда вернуться, - предложил Небеседин.

– А если целую жменю монет высыпать в фонтан, тогда неоднократно будешь возвращаться в Москву?!

– Вот этого я не знаю!

– А монеты надо бросать украинские или российские? – спросил Тимофеев.

– Да без разницы.

Они нашли в карманах копейки и бросили их в фонтан. Вениамин отправил Астафьевой сообщением «вконтакте» свой номер телефона.

– Молодые люди, попробуйте новые ароматы от «Givenchy», - обратилась к ним худощавая кучерявая девушка и протянула тонкие полоски из белой бумаги, пропитанные духами.

– С удовольствием! – ответил ей Вадим и взял тонкую полоску.

– Пахнет весной, - сообщил Вениамин, понюхав тонкую полоску.

– Купите жене в подарок, - сказала девушка.

– Я холост, - с улыбкой ответил ей Небеседин.

– Моя жена не пользуется духами, - произнес Тимофеев.

– Вероятно она не нашла свой аромат, - сказала худощавая кучеряшка.

– Девушка, а можно я с вами сфотографируюсь на память? – спросил Вадим.

– Да пожалуйста, - ответила она.

– Веня, сними нас!

Небеседин достал планшет и щелкнул их в обнимку.

– Потом пришлешь мне фотографии, - сказал Тимофеев.

– Может мне сразу послать их твоей жене? – в шутку спросил Вениамин.

– Не стоит!

«Российский патриотический союз» назначил сбор у подножия памятника маршалу Жукову. Одесситы появились одними из первых.

– Молодцы, что пришли! – поприветствовал их функционер.

– Для нас большая честь участвовать в возложении цветов к могиле Неизвестного солдата! – сообщил Вадим.

– Чувствуется праздничная атмосфера. Вся Москва в ожидании парада. Георгиевские ленточки повсюду, - сказал Небеседин.

– Каждый год мы чтим память тех, кто не вернулся с фронта и пал в битве с фашистскими захватчиками. Ветеранов становится всё меньше и тем ценнее их воспоминания о тех героических днях. Наш союз оказывает старикам адресную помощь – помогаем с медикаментами, присылаем волонтёров для помощи в уборке квартир. Мы обязаны ветеранам за наше мирное настоящее без войн и массовых человеческих жертв, - рассказывал функционер.

– Хорошим делом занимаетесь, - произнес Вениамин.

– Так и надо! – поддержал его Тимофеев.

У Небеседина зазвонил телефон. На дисплее высвечивался незнакомый номер.

– Алло, это Веня.

– Привет, это Арина.

– Да дорогая! Рад тебя слышать! Какие планы на день? Где и когда мы встретимся?

– Я сейчас в консульстве получаю визу. Освобожусь через часок. Ты где хочешь пересечься?

– Серебряный бор конечно!

– Тогда езжай до «Полежаевской», а там садись на троллейбус или маршрутку. Жди меня у танка возле троллейбусного круга. Его легко найти.

– Хорошо!

Функционер вручил одесситам по две красные гвоздики и по одной георгиевской ленточке.

– С нами всегда на возложении цветов бывает кто-нибудь из иногородних. В прошлом году были севастопольцы, а в этом – вы.

– Надеюсь, что вскоре после возложения цветов мы с вами как и севастопольцы вновь станем соотечественниками, - сказал Вадим.

Церемония проходила очень медленно. Всех проходящих в Александровский сад тщательно осматривали милиционеры и заставляли пройти сквозь металлоискатель. Цветы возлагали по строгой заранее спланированной очередности. Сначала Русская православная церковь, потом коммунистическая партия, затем детдомовцы из регионов и лишь в самом конце шел черед патриотических сил. Вениамин рисковал опоздать на встречу с Астафьевой.

– Вадик слушай – я пойду отсюда. Церемония затянулась. Мне пора на свидание. Возьми цветы и возложи их за меня.

– Твоё право.

– Дождись меня вечером в номере – мне ведь надо сумку забрать.

– Я отсюда сразу в гостиницу.

– Отлично!

Небеседин добрался до «Полежаевской» и сообразил, что надо перекусить. Он в первом попавшемся магазинчике купил булочку с йогуртом и спешно съел их, сидя на остановке. Вениамин полагал, что в троллейбусе надо рассчитываться за проезд с кондуктором как это было в последнее время в Одессе, и он неприятно удивился, наткнувшись на турникет возле водительского отсека. Ему пришлось выйти, купить билет на две поездки в ларьке и дождаться следующего троллейбуса до Серебряного бора.

Он добрался до конечной остановки за пятнадцать минут и присел на скамейку возле танка Т-34. Пятилетний малыш пытался залезть на танк, и это не нравилось его отцу.

– Слезь немедленно, кому говорят! Ты ведь или упадешь или весь перепачкаешься! По-другому у тебя не бывает!

Двадцатиминутное опоздание Арины было сущим пустяком. После того, как Вениамин прождал её семь часов перед тем как признаться в любви, ему уже нечего было бояться. Она шла легкой походкой. Её лицо было веселым и беззаботным. Они обнялись и поцеловались в щёчку.

– Ты восхитительна!

– Спасибо! Давно ждешь?

– Нет. Тебя я готов ждать сколько угодно!

– Как поживаешь?

– Рад, что свалил из Одессы. Постепенно прихожу в себя после пятницы.

– Я не ожидала, что такое может произойти у вас.

– Вот поэтому я и написал тебе, чтобы ты даже и не думала сейчас о приезде в Одессу.

– До сих пор не могу поверить в случившееся.

– Увы. А ты тут как?

– Как всегда хорошо. Учусь кататься на лонгборде. Вечером с девочками в клубе была.