Девять драконов

— С Новым годом, Аллен!

Мужчины тепло пожали друг другу руки. Дункан долго трудился, как пчела, чтобы объединить британцев и янки в нажиме на Пекин в пользу Аллена. Так что для Макфаркаров Аллен Уэй был светлым пятном на без того бы мрачной картине грядущего переворота.

— Тайпан, — вмешался репортер из «Саус Чайна морнинг пост», — президент только что сказал мне, что он не беспокоится по поводу возможного всплеска эмиграции. А как Макфаркары будут преодолевать ставшую уже постоянной нехватку рабочей силы?

— Гонконг будет магнитом, притягивающим лучших и талантливейших из Китая, — быстро ответил Дункан, а когда гримаса репортера недвусмысленно показала, что он уже слышал эту байку, Дункан задушил его новый вопрос в зародыше, начав представление.

— Аллен, ты уже, конечно, знаешь моего сына Питера. А теперь познакомься с Викторией.

— Очень приятно. Я уже знаю, какая была у вас интересная встреча с Ву Демином сегодня днем, Виктория.

— Вот это оперативность, — удивилась Викки, несмотря на неприязнь к любовнице отца, что Вивиан так запросто болтает о служебных делах. — Если не секрет, откуда вы знаете?

— Мистер Ву сам рассказал мне десять минут назад.

— А я думала, что он улетел назад в Пекин.

Она обменялась взглядом с отцом, который казался таким же недовольным.

— Остался на вечеринку. Вы же знаете, каким убедительным может быть Ту Вэй. Любого уговорит. А теперь давайте познакомим вас со всеми присутствующими… Мой администратор Дебби.

— Привет, Дебби!

— Этот живчик с карандашом — из «Саус Чайна морнинг пост».

— Привет, живчик!

— И, хм-м, конечно, вы знаете Вивиан Ло, — ухмыльнулся Аллен.

Викки взглянула поверх ее плеча сквозь стеклянную стену. Ее разъяренные глаза путешествовали по берегу к востоку, от Центра к Ваньчаю, а затем к скорбному пристанищу ее матери в Козвэй Бэе: «убежище от тайфунов» мерцало неяркими огнями джонок — танка с семьями встречали Новый год; где-то в тени лодок стоял на якоре «Вихрь».

Было непонятно, злилась ли она больше на отца за то, что он так неосторожно ввязался в этот глупый и неприятный разговор, или на Вивиан, у которой хватило наглости и бесстыдства открыто появиться вместе с ним. Вивиан победила, пусть хотя бы даже только глубоким вырезом своего тесного платья. Что-то изменилось в ней сегодня — появилось что-то холодное и чувственное. Никаких очков: на ней были контактные линзы.

— Аллен, — отец первым нарушил тяжелое молчание. — Я хочу, чтоб ты познакомился со старшим инспектором Джоном Чипвудом-Чипвордом.

Чип и президент пожали друг другу руки.

— Остаемся, старший инспектор?

— Если они останутся, тогда я тоже.

— Хорошо, — одобрил Уэй, иронично указав через плечо большим пальцем руки на залитый светом корабль «Королева Елизавета II».

— Хочется, чтобы побольше таких, как ты, парней-англичан думали то же самое.

— Вы чувствуете себя покинутым своими друзьями? — опять вынырнул репортер.

Тягостная минута улетучилась, и широкое, большое лицо Аллена прояснилось новым взрывом смеха.

— Послушай меня, парень. Моя мать истратила свой последний доллар, чтобы купить мне разрешение на выезд из маоистского Китая. Мне было четырнадцать. Гонконг принял меня, дал мне работу, школу. Я был потрясенкрасотой капитализма. Еда, дома, машины, универмаги… И в этом по-прежнему предназначение Гонконга…

Кивая в знак согласия с президентом, Дункан наклонился ближе к Викки и пробормотал ей в ухо:

— Никогда больше не задевай Вивиан.

— А ты не давай мне повода, — прошипела она в ответ.

— Я никогда тебе этого не прощу.

Их глаза встретились — два голубых пламени.

— А что ты сделаешь? Отдашь ей что-нибудь еще из бриллиантов моей матери?

— …Пока коммунисты тщатся сделать жизнь своих людей лучше, мы будем потрясатьих сердца красотой капитализма, — заключил Аллен, довольно ударяя кулаком по пухлой руке.

Репортер, делая вид, что записывает все услышанное так, как будто от этого зависит его жизнь, подкинул следующий вопрос:

— А насколько потрясающим найдет Пекин новые беспорядки на улицах?

— У нас не было беспорядков с прошлого лета.

— Но правительственная комиссия предупреждала, что беспорядки могут разразиться в любую минуту, сэр. Любой пустяк может разозлить и напугать людей.

Широкое мясистое лицо Аллена Уэя стало напряженным.

— Люди должны знать, прежде чем прибегнуть к насилию, — я предупреждаю, что нет такого безобразия, которое полиция не могла бы взять под контроль.

— Слушайте, слушайте, — сказал Дункан Макинтош.

— Пекину нечего опасаться гонконгских бандитов, — сказал мрачно губернатор. — Правда, старший инспектор?

— Абсолютно верно, сэр, — выпалил Чип, словно они это отрепетировали.

Вивиан Ло отвернулась, чтобы не сказать чего-нибудь, о чем она потом будет жалеть. Жадность и невежество по-прежнему шли рука об руку. Она вспомнила званый обед в Кембридже, через неделю после Совместной декларации в 1984-м. Почетный гость, сотрудник китайского департамента британского министерства иностранных дел, только что вернувшийся из Пекина, был вполне доволен собой.

— Мы решили гонконгскую проблему и завоевали многомиллионный потребительский рынок Китая.

— Ценой свободы шести миллионов британских подданных, — вдруг громко раздался возмущенный голос Вивиан.

За этот выпад не по летам смышленую китайскую студентку больше не приглашали.

Неожиданно вспышка оранжевого света, затанцевавшего около лайнера, приковала ее взгляд к стоящей на якоре «Королеве Елизавете II». Глядя через гавань, она увидела источник света.

— Пожар на Цзин Ша Цзуе!

Когда все разом повернулись к окну, завороженно глядя на растущее пламя, Вивиан вдруг увидела бескровное лицо шанхайца Чжэна, отражавшееся в стекле. Она ощутила укол первобытного ужаса, ей показалось, что их предали и агенты службы государственной безопасности Пекина сейчас вынырнут из числа гостей вечера и арестуют их всех. Но Чжэн улыбался и был одет в смокинг. Неожиданно шанхаец рискнул пойти на контакт под своим собственным именем. Он заговорил с ней — тихо и быстро, а потом улизнул так, словно его и не было. Вивиан подождала, пока Викки отошла, а потом перевела его слова Дункану шепотом на ухо.