Девять месяцев до убийства

Я поглядел на Холмса, в надежде, что получу разгадку столь странной мимики, поскольку знал, что реакция аристократа от него не укрылась. Однако проницательные глаза моего друга были полуприкрыты, а лицо было совершенно непроницаемым. Как маска.

— Если я не ошибаюсь, вы получили ответ на свой вопрос, ваша милость, — сказал Холмс.

— Ну разумеется, — сказал герцог таким тоном, как будто произошло пустяковое недоразумение, и теперь все разъяснилось. — Набор не принадлежит мне.

— Может быть, ваша милость сможет дать нам какие-то сведения, которые указали бы на владельца?

— Я думаю, владелец — мой сын. Без сомнения, инструменты принадлежали Майклу.

— Набор побывал в лондонском ломбарде.

На губах герцога появилась сардоническая усмешка.

— Меня это не удивляет.

— Быть может, вы могли бы сообщить нам адрес вашего сына?

— Тот сын, о котором я говорю, мистер Холмс, мертв. Мой младший сын, сэр.

— Выражаю вам свои соболезнования, ваша милость, — сказал Холмс мягко. — Он умер от болезни?

— От тяжелой болезни. Он умер полгода назад.

То, что герцог все время выделяет слова «мертв», «умер», показалось мне странным.

— Ваш сын был врачом? — спросил я.

— Он учился на врача, но не окончил курс — как, впрочем, не окончил в жизни вообще ничего из того, за что брался. А потом он умер.

Снова эта странная интонация. Я многозначительно поглядел на Холмса, но его, казалось, в этот момент больше интересовала громоздкая мебель и сводчатый потолок — во всяком случае, глаза его бесцельно блуждали по залу, а руки свои с нервными тонкими пальцами он скрестил за спиной.

Герцог Шайрский протянул ему ящичек.

— Поскольку это не моя собственность, я отдаю ее вам. А теперь вынужден принести вам свои извинения — мне пора собраться в дорогу.

Поведение Холмса просто удивило меня. Он ни словом не обратил внимания герцога на его недопустимо высокомерное поведение. Обычно не в правилах Холмса было позволять так бесцеремонно обходиться с собой. Но тут он поклонился чуть ли не заискивающе и сказал:

— Мы не займем больше вашего времени, ваша милость.

Тем не менее герцог продолжал вести себя просто вызывающе. Он и не подумал вызвать звонком дворецкого. Нам пришлось, таким образом, самим искать дорогу к выходу под его недоверчивым взглядом.

Правда, это привело к счастливой случайности. Когда мы шли по огромному холлу к выходу из замка, через боковую дверь вошли двое — мужчина и девочка.

В отличие от герцога, они безусловно вызывали симпатию. Девочке было лет девять-десять. На бледном ее личике появилась при виде нас приветливая улыбка. Глаза худощавого мужчины, который сопровождал ее, смотрели внимательно, вопрошающе, но не враждебно — просто с любопытством. Он был темноволос, и сходство его с герцогом Шайрским просто трудно было не заметить. Перед нами, без сомнения, был старший из его сыновей.

Мне не показалось, будто эта встреча — такой уж невероятный сюрприз. Но моего друга Шерлока Холмса она буквально потрясла. Он остановился, как вкопанный. Хирургический набор вылетел у него из рук и ударился об пол так, что инструменты со звоном рассыпались по залу.

— Как это неуклюже с моей стороны! — воскликнул он и еще усугубил свою неловкость — встал так, что загородил мне дорогу: я просто не мог подступиться к рассыпавшимся инструментам.

Улыбаясь, мужчина поспешил нам на помощь.

— Разрешите мне, сэр, — сказал он и опустился на колени.

Девочка, не раздумывая, устремилась вслед за ним.

— Я помогу тебе, папа.

Улыбка на лиде мужчины сделалась еще шире.

— Ну конечно же, сокровище мое, мы вместе поможем этому господину. Ты можешь подавать мне инструменты, а я буду складывать. Но смотри, осторожней, а то порежешься.

Мы молча наблюдали, как девочка один за другим протягивает отцу блестящие инструменты. Нескрываемая его нежность к дочери была просто трогательной. Он ни на мгновение не сводил с нее своих глаз, а сам не глядя раскладывал инструменты по своим местам в ящичке.

Сложив все инструменты, которые подала дочь, он выпрямился. Однако девочка продолжала искать.

— А где еще один, папа? Одного не хватает.

— Наверное, его и не было, золотко мое. Я что-то не вижу его нигде на полу.

Он поднял на Холмса вопросительный взгляд, и тот, наконец, вышел из состояния глубокой задумчивости, в котором, казалось, пребывал.

— Совершенно верно, один отсутствовал, сэр. Я благодарю вас от всего сердца. Извините, пожалуйста, мою неуклюжесть.

— Не стоит благодарности. Надеюсь, инструменты не пострадали.

Он протянул ящичек Холмсу. Тот с улыбкой взял его.

— Вероятно, я имею честь говорить с лордом Кар-факсом?

— Совершенно верно, — сердечно сказал брюнет. — А это моя дочь Дебора.

— Разрешите мне представить моего коллегу — доктора Ватсона. Мое имя Шерлок Холмс.

Это имя, казалось, произвело на лорда Карфакса большое впечатление. В его глазах отразилось удивление.

— Доктор Ватсон, приветствую вас, — пробормотал он, не сводя взгляда с Холмса. — А вы, сэр… Для меня большая честь видеть вас. Мне доводилось читать о ваших приключениях.

— Вы льстите мне, Ваше Лордство, — поклонился Холмс.

Глаза Деборы так и сияли. Она сделала книксен и сказала:

— И для меня это тоже большая честь — составить знакомство с вами, господа.

Все это прозвучало необычайно трогательно.

Лорд Карфакс смотрел на дочь с гордостью, но чувствовалось: во всем, что он делает и говорит, сквозит какая-то печаль.

— Дебора, — сказал он с абсолютной серьезностью, — это великое событие в твоей жизни, которое тебе следует хорошенько запомнить. Сохрани в своей памяти день, когда ты познакомилась с этими двумя господами.

— Я сделаю это, папа, — торжественно произнесла маленькая девочка, и по всему было видно, что она исполнит свое обещание.

Она — ив этом у меня не было никаких сомнений — яв*но никогда не слышала о нас раньше.

Холмс закончил обмен любезностями.

— Ваше Лордство, мы явились сюда, чтобы вернуть этот ящичек герцогу Шайрскому, которого я считал его законным владельцем.

— И вам пришлось убедиться в своей ошибке.

— Именно так. Его милость высказал предположение, что ящик, вероятно, принадлежал Майклу Осборну, вашему покойному брату.