Девять снов Шахразады
Шрифт:
– Ни колечка на палец, ни брошки для накидки?
– Ничего. Вот если бы ты смог освободить юного Колина… – Равенна опустила глаза, чтобы Лаймон не разглядел пляшущих там чертят.
Тот попытался сдержать улыбку. Да, она достойный противник.
– Это очень опасно.
– Но ведь можно хотя бы попытаться.
Он ласково улыбнулся.
– Ради тебя я готов на все.
– Да? Но каким образом?
Он покачал головой.
– Тебе лучше не знать. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне.
– Я давно перестала даже думать о тебе, не то что беспокоиться.
–
Ее щеки мгновенно вспыхнули гневным румянцем.
– Это ты меня бросил и даже слова не сказал!
– Нет, все совсем не так… Тогда у меня не было иного выхода.
Боль отразилась в ее глазах.
– Но теперь мне все равно, почему ты тогда сбежал… – Она встала, одернула платье и собралась уйти.
Он загородил ей дорогу.
– Нет, милая, тебе вовсе не все равно. Поэтому ты и убегаешь от меня. Равенна, то, что было между нами тогда, не прошло. Ты ведь помнишь все, верно?
– Ничего я не помню. – Она обхватила себя руками, чтобы унять дрожь этих воспоминаний.
У Лаймона бешено колотилось сердце. Нетерпеливым движением он взял ее за плечи и заглянул ей в глаза.
– За шесть лет многое изменилось, верно. Но страсть не забылась… – И он приник к ней в жадном поцелуе.
Она в ужасе застыла, затем попыталась отстраниться, но он не собирался ее отпускать. Она старалась сдержаться, показать, что холодна, но он чувствовал, как она жаждет его. Он целовал ее нежно, мягко, соблазняюще.
Равенна дрожала в его объятиях. Ее губы приоткрылись, и с легким стоном она прильнула к нему. Этого приглашения Лаймону было вполне достаточно, чтобы целовать ее снова и снова.
Равенна плохо соображала, что происходит. Страсть, подавляемая столько лет, заполонила ее. Ох, как же она хотела его! Вот прямо сейчас… Но, вдруг смутившись, она стала вырываться.
– Отпусти меня.
Он удивленно взглянул на нее.
– И зачем только ты снова появился?
– Нам суждено быть вместе. – Он наклонился, чтобы снова ее поцеловать, но она оттолкнула его, и он не стал ее удерживать.
– Я не могу больше верить тебе. И у меня теперь свои обязанности… Ты не должен был вновь появиться в моей жизни…
– Да и у меня куда как много обязанностей, – проговорил Лаймон. – Но они никак не противоречат твоим: тебе необходим человек, который станет тебя защищать. И этим человеком буду я.
– Я не хочу твоей защиты!
– Но ты в ней нуждаешься. Ты забыла, что только произошло?
– Я боюсь не за себя, а за маленького Колина. Неужели Ворон повесит мальчишку?
– Ворон поступит так, как пожелает.
– Ворон. Подходящее имя для этого падальщика. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить его?
– Гильдернстерну опасно противоречить, – ответил Лаймон.
– Ты что, боишься? – насмешливо спросила Равенна.
– Да нет, просто
знаю его получше тебя.– Пожалуйста, сделай что-нибудь.
– Я поговорю с Гильдернстерном, – пообещал он. – А теперь давай обсудим подарок по поводу помолвки.
Ему следовало давно закончить этот разговор, чтобы ненароком не выдать свои планы.
– Я не твоя… – Равенна сердито взглянула на него. – Ну хорошо. Я никому не скажу, что ты соврал про нас, но только спать с тобой не буду, – твердо заявила она.
– Даже если я спасу Колина? – полушутя спросил он.
– Нет. Как ты смеешь!
– Ты сама об этом заговорила. Ты могла бы, по крайней мере, вести себя со мной как с любимым человеком, улыбаться мне иногда, сидеть рядом со мной во время трапез?
– Думаю, что это я смогу.
– А потом я бы сидел у твоих ног и слагал стихи, сравнивая твои глаза со звездами, а губы – с розами.
Она смущенно улыбнулась.
– Какой ты глупый.
– Глупый? Пусть. – Он мягко улыбнулся. – Но если мне не позволено спать с тобой и петь для тебя, то что ты скажешь о прогулке в саду или поездке в горы?
– Наглец…
– Нет, моя девочка. Я хочу всего лишь уберечь тебя… «Должно быть, это слишком страшный мир для любой женщины… Если ее можно защитить, только заточив в брачную клетку…»
Мир Лаймона и Равенны стал гаснуть перед взором Шахразады. Через миг лишь силуэты в тумане напоминали о том, что эти двое ищут свой путь к счастью. Наконец царица погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Любой, кто оказался бы сейчас в опочивальне царицы, усомнился бы и в том, что она дышит. Но кроме лунного света, шелка пышного ложа не тревожил никто.
Свиток шестой
– Клянусь, о мудрейшая, царица еще не вставала!
– Малика, успокойся. В твоих словах никто не сомневается. Мне просто удивительно, что сестра пропустила и время занятий с детьми, и время игр в саду. А такого не бывало ни разу…
– Но… – Тут девушка замялась.
Герсими поняла ее и без слов.
– О да, Малика, да. Она царица, властительница, и имеет право делать все, что пожелает. Однако провести весь день в тиши опочивальни… Нет, это совсем не похоже на мудрую мою подругу… Быть может, мы все же решимся потревожить ее покой?
– Но…
– Да, я знаю. Ты стоишь недреманно на страже покоя великой царицы Шахразады. Однако сейчас, думаю, и тебе уже пора задуматься, быть может, призвать лекаря… Или даже нескольких… Ибо и полдень давно миновал, и, что греха таить, солнце движется к закату… А царица еще не покидала своих покоев…
– Она может делать все, что захочет!
Малика поджала губы, показывая, что разговор закончен. Герсими вздохнула.
– Ну что ж, да будет так.
«Не драться же мне с ней, в конце концов! И потом – она исполняет свой долг, исполняет более чем усердно… Одному лишь царю дано право приказывать ей…»