Девять Вязов

– Сколько сейчас времени? – спросил он. Тишина. – Скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?

– Девять вечера. Отойти в сторону, – сказал Уинстон. Блондин начал возиться с ключами: прежде, чем открыть дверь, надо было отпереть три замка. – У тебя пятнадцать минут.

Питер шагнул сквозь открытую дверь прямиком в прохладный свежий воздух. Прогулочный дворик был очень маленький и убогий: голые бетонные стены и крошечный водосток посередине. Стены возвышались почти на пять метров, а над ними было еще три метра колючей проволоки. Маленький многоугольный кусочек неба вверху сиял оранжевым. Как и говорил Уинстон – сетку убрали.

Питер закинул голову и посмотрел в небо, вдыхая свежий, холодный воздух. На лице под капюшоном сияла улыбка. Девять утра и девять вечера. К этому моменту его матери уже должны были сообщить об убийстве доктора Бакстер, о его переводе в изолятор и о том, в какое время его будут выпускать на прогулку.

Теперь она передаст эту информацию его самому преданному фанату.

53

В семь часов, когда Кейт и Тристан приехали в Олтринхэм, было уже темно. Все магазины были закрыты, но пабы и клубы все еще работали, разноцветные вывески освещали улицы, на которых было полно молодежи.

– Около аптеки случаем нет паба? – спросил Тристан, когда они остановились на светофоре.

Через дорогу потянулся поток парней в модных рубашках и брюках и девушек в откровенных нарядах. Мимо, шатаясь, прошла толпа девушек в одинаковых розовых футболках и с пластмассовыми коронами на голове, явно отмечавших девичник. Одна девица приметила Тристана на переднем сиденье и, спотыкаясь, подошла к машине. Ни с того ни с сего она задрала футболку и прижалась к стеклу голой грудью.

Тристан несколько секунд просто пялился на нее, раскрыв рот. Кейт оцепенела и даже немного позавидовала девичьей упругости прижатой к окну груди.

– Да не пялься же ты так на нее, бога ради, – сказала она, перегнувшись через Тристана, чтобы постучать по стеклу.

Девица отступила назад. Загорелся зеленый, но компания подружек невесты начала обступать машину со всех сторон. Они все были в стельку пьяные и, раззадорившись примером первой, задрали футболки и чуть не ослепили Тристана. Кейт поразило то, что подавляющее большинство девиц было без лифчиков. Она посигналила. С глухим стуком одна из подружек вскарабкалась на капот и прижала лицо к лобовому стеклу.

– Привет, красавчик, – сказала она Тристану. – Это твоя мамаша?

– Это просто смешно, – сказала Кейт.

В принципе, она могла быть матерью Тристана, но презрительный голос девицы так и звенел у нее в ушах. Кейт включила дворники и омыватели, окатив девушку водой. Та взвизгнула и, матерясь, спрыгнула с капота. Кейт посигналила еще раз и начала медленно двигаться в сторону девичьей компании, которая все-таки расступилась, смеясь и улюлюкая.

– Ты как? – спросила Кейт.

– Отлично, – ответил Тристан, покраснев до корней волос.

– Нам надо сосредоточиться.

Они направились к аптеке Адлера. Толпа людей редела, по мере того как они отъезжали все дальше от веселого района, и в итоге улицы опустели совсем. В воздухе повисла тишина.

– Еще не поздно все бросить, – сказала Кейт, которая и сама уже начала думать, что все это – полное безумие.

– Нет. Если есть хоть какой-то шанс, что мы найдем там что-нибудь, что приведет нас к Кейтлин, то надо попробовать. – Кейт заметила, как Тристан начал нервно натирать колени вспотевшими ладонями.

Через несколько минут они подъехали к длинному ряду магазинов, среди которых располагалась аптека. В окнах двух агентств по недвижимости горел свет, чтобы с улицы было лучше видно фотографии квартир и домов, но в «Коста кофе» и в апетке было уже темно.

Кейт пришлось сделать два круга, чтобы найти узкий проезд, ведущий к погрузочным площадкам с обратной стороны здания. Затем она развернулась и припарковалась в двух кварталах от той улицы, на обочине рядом с неосвещенными домами.

Кейт заглушила двигатель и выключила фары. Несколько секунд они просто сидели в темноте, слушая, как замолкает движок.

В ее последний вечер в качестве офицера полиции Питер Конуэй подбросил ее до дома, после того как они вместе съездили на место преступления. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Она вспомнила, как ее осенило, когда она нашла принадлежавшие Питеру ключи и термос, и как страшно ей было принять какие-то меры. Она чувствовала нечто подобное по отношению к Полу Адлеру.

Тристан в это время шарил в своем рюкзаке. Он достал оттуда форму для бега и две старые бейсболки, одну из которых протянул Кейт.

– Наверное, это судьба. Вот что у меня тут есть, – сказал он.

Они натянули бейсболки, и Кейт посмотрела на свое отражение в зеркале. Вместе с джинсами и кожаной курткой бейсболка, конечно, выглядела достаточно глупо, но тень от козырька закрывала почти все ее лицо.

– Натяните пониже и не поднимайте голову, – сказал Тристан, поправляя кепку сначала на ней, а затем и на себе.

– Если вдруг что – бежим, – сказала Кейт.

Это, конечно, были не самые лучшие напутственные слова, но Тристан, тем не менее, кивнул. Они выбрались из машины и пошли по улице, вдоль задних фасадов магазинов. Вокруг было темно и безлюдно. Боковые лишенные окон стены домов, выходившие на дорогу, мрачно нависали над тротуаром, закрывая свет от уличных фонарей.

Когда они дошли до ворот, ведущих к погрузочной площадке аптеки, они оказались незаперты, но предательски громко заскрипели, когда Кейт открыла их.

На площадке было темно, и Тристан споткнулся о составленные друг на друга пластиковые мешки.

– Черт, – прошипел он в полете.

– Ты в порядке? – спросила Кейт, пытаясь на ощупь помочь ему подняться.

– Ага, – ответил он. По его голосу Кейт поняла, что он боится.

Они медленно добрались до двери с кодовым замком.

– Это здесь, – сказала Кейт, ощупывая руками воздух в поисках кнопок.

– Что, если тут сигнализация стоит? – спросил Тристан.

– Тогда приготовься бежать, – сказала Кейт.