Девятая дочь великого Риши

– Не замедляйте шаг, они планируют напасть на нас, – негромко предупреждает мой страж.

– Напасть? Но зачем?

– Вы не заметили, кириса? Им нечего есть. Земля здесь не такая плодородная, к тому же сказывается близость месторождения железной руды.

– Как это может влиять на положение крестьян?

– Добыча руды напрямую влияет на жизнь представителей всех сословий на близлежащих территориях. Но, даже если не брать этого в расчет, земля здесь плодоносит только раз в год. И весны в таких местах – самое голодное время.

– Почему?!

Весной же все начинает цвести и пахнуть!

– Потому что за зиму люди успевают съедать все свои запасы. Об этом вы в своих книгах не читали?

– Нет, об этом не читала, – сухо отвечаю я.

Эти годы я посвятила изучению письма и счета. Сами книги начала читать лишь в прошлом году – и в основном это были стихи гениальных поэтов.

Тем не менее я очень горжусь, что научилась читать без помощи учителя! К сестрам приходили учителя, у меня же была лишь безграмотная служанка. И няня Лули – до нее… Но с ней мы по большей части изучали алфавит.

Мы с Чэном молча пересекаем поселение на окраине, а когда доходим до моста над речушкой, мой страж останавливается и, не оборачиваясь, произносит:

– Даже не думайте.

Разворачиваюсь и с изумлением смотрю на группу немытых крестьян с ржавыми вилами.

– Нам терять нечего, господин. А ты явно при деньгах, – произносит один из них.

И я с еще большим изумлением замечаю, что у него почти нет зубов, хотя ему явно не больше тридцати.

– Вам есть что терять: ваша жизнь все еще при вас, – спокойно возражает Чэн, разворачиваясь к «грабителям».

– Она нам не нужна. Только не такая, – качнув головой и сплюнув на землю, произносит главарь этого сборища голодных и грязных людей.

– Почему они не моются? – удивленно спрашиваю я у Чэна, но тот почему-то прикрывает глаза и поджимает губы.

Я что-то не то сказала?

– Что она там ляпнула?! – Похоже, крестьян мои слова изумляют не меньше, чем меня – их вид.

– Богатеньким не понять, как живут люди за чертой, – сплевывает и второй, делая к нам предупреждающий шаг.

Какой-такой чертой?

– С чего они взяли, что мы богаты, Чэн? Ведь на мне дешевая одежда…

– Кириса, – еле сдерживаясь, выдавливает мой телохранитель.

Я так и не понимаю, что не так с моей логикой, но на крестьян мои слова производят какой-то необъяснимый эффект: их лица искажаются от злости. А затем все пятеро бегут на нас со своими ржавыми вилами!

Один демонстративный взмах огромного меча Чэна останавливает их. После чего они и вовсе пятятся.

– Не советую, – говорит мой страж, а потом почему-то мрачно добавляет на выдохе: – Хотя и сам все понимаю.

По какой-то причине крестьяне успокаиваются – или это не спокойствие, а абсолютное безразличие ко всему возвращается на их лица? Они разворачиваются и уходят, давая нам возможность пересечь мост.

– Я что-то не так сказала?!

Вид этих людей сильно обеспокоил меня, как и их агрессия.

– Вы все сказали не так, кириса. Но я зарекся вас критиковать, – бесстрастно отзывается Чэн.

– Пожалуйста, объясни! – настойчиво прошу я, игнорируя его слова. – О какой-такой черте они говорили?

– О черте бедности, кириса, – впервые за долгое время взглянув на меня, произносит страж. – Все в этом поселении живут за чертой бедности.

– А это где? – непонимающе переспрашиваю я.

– Это там, где почти невозможно выжить! – отрезает Чэн. – А уж остаться людьми – тем более.

Решаю обдумать это позже.

– Но почему они приняли нас за богатых?

– Потому что какой бы дешевой, по вашим меркам, ни выглядела эта одежда, она новая.

– Ей уже больше десяти дней.

– И не рваная.

– Да вот же – порвано, – указываю на подол, которым зацепилась за ветку.

– Кириса, вы вообще видели, во что они одеты?! – не выдерживает Чэн.

– Это сложно назвать одеждой, – мягко отвечаю.

– Это единственное, что у них есть!

Надолго замолкаю, пораженная услышанным.

Как это – единственное? А как же смена? А наряды для праздника?

– Им даже есть нечего. Откуда им взять деньги на нормальную одежду? – неожиданно спрашивает Чэн, словно все это время продолжал вести со мной безмолвный разговор.

Ничего не отвечаю, глядя себе под ноги. Мечтаю лишь о том, чтобы добраться до дворца матери и забыть обо всех горестях и печалях. А потом, в тепле и покое, уже можно будет подумать о судьбах этих людей и о способах им помочь.

– Мы приближаемся к городу, – предупреждает Чэн через полчаса.

– Тебе не понравится моя просьба, но я все же ее озвучу.

– Слушаю.

– Я хочу приобрести новую одежду. В этом во дворец матери идти нельзя.

Да, просьба не к месту. Особенно учитывая увиденное недавно. Но некоторые правила нарушать нельзя.

Меня не впустят во дворец в таком виде.

Просто развернут у входа, не поверив, что я кириса.

– Я добуду вам одежду. Но на еду у нас денег не останется, – бесстрастно отвечает Чэн.

– Она нам больше и не понадобится… – Перед нами ворота Города Среди Холмов, и я ощущаю некий внутренний подъем. – Необходимо снять комнату и привести себя в порядок с дороги!

– У вас большие планы на наш маленький бюджет, – без эмоций в голосе говорит Чэн.

– Прошу, постарайся для меня! – Мягко улыбаюсь я. – Обещаю – это в последний раз.

Ответа нет, но я знаю: он все сделает. Уже заметила за ним эту черту.

Беззвучно произношу: «Спасибо», и мы входим в город…

Глава 10. Время добраться до Города Среди Холмов

Этот город отличается от нашего. В первую очередь числом попрошаек на улице. И вообще… количеством улиц и людей на них. Во все глаза смотрю на обшарпанные дома окраины города-за-воротами. Удивлена, что они вообще стоят и не разваливаются.

– Чэн, а это нормально, что за ними никто не следит?