Девятнадцать писем

— Оу. Хорошо. Они мне нравятся.

— Мне тоже. Они хорошие люди.

Я наблюдаю за ней, пока она осматривается вокруг. Прежняя Джем делала так везде, куда бы мы ни ходили.

— Вид отсюда потрясающий.

— Невероятный, — отвечаю я, глядя прямо на неё.

— Мне нравится, как обустроено это место.

— Ты бы удивилась, если бы я сказал, что это ты его обустроила?

Её глаза расширяются.

— Не может быть. Правда?

— Ага.

Она в удивлении оглядывается вокруг.

— Я впечатлена, что это сделала я. Ощущение очень морское. Идеальная обстановка для ресторана морской кухни.

— Этого ты и добивалась, — она обустроила ресторан в цветовой гамме, похожей на наш дом: белый, голубой и намёки жёлтого там, да сям. Она свесила с потолков белые рыболовные сети и вручную отобрала морскую атрибутику.

— У тебя потрясающий талант к дизайну интерьера.

Она замолкает, и я замечаю, что её взгляд опускается на колени, так что тянусь через стол к её руке.

— Я втайне знал, что тебе не терпится добраться до этого места, когда его владельцами стали Триш и Мэтт. Ты ненавидела то, каким неподходящим был старый дизайн.

Она хихикает, прежде чем сжать мою руку.

— Спасибо.

— За что?

— За всё. Я не уверена, где была бы прямо сейчас, если бы не ты. Ты держишь меня в здравом уме.

Я отпускаю её руку и откидываюсь на спинку своего стула, когда подходит официантка. Она ставит передо мной «Корону» с долькой лайма, а перед Джеммой высокий стакан с тёмно-оранжевой жидкостью со льдом. Напиток дополнен кусочком лимона и одним из этих крохотных зонтиков. Мы оба благодарим её, после чего она разворачивается и уходит.

— Мы это заказывали? — спрашивает Джемма.

— Нет. Мы часто здесь бываем, и Триш знает, что нам нравится, так что у нас никогда не трудятся спрашивать заказ.

Она поднимает свой стакан и делает глоток напитка.

— Вкусно. Что это?

— Водка, лимон, лайм и бальзам.

— Там есть алкоголь?

— Да.

— На вкус лучше, чем то ужасное вино, которое Рэйчел заставляла меня пить недавно вечером.

— Вино тебе не особо подходит, — усмехаюсь я. Я не продолжаю, потому что это только смутит её. Я оставлю эту историю на другой раз.

Нам приносят закуски, а спустя некоторое время главные блюда.

— Ого, что это? — шепчет мне Джем через стол, когда официантка уходит.

— Лобстер под соусом морней. Это твоё любимое блюдо.

Она опускает голову, глядя на панцирь лобстера.

— Просто ешь мясо лобстера и соус внутри, — говорю я, наблюдая за ней.

Её губы растягиваются в шутливой улыбке, а взгляд возвращается к моему.

— Ты серьёзно думал, что я попробую есть панцирь?

Пожимая плечами, я улыбаюсь, беря своё пиво и делая глоток.

На заднем плане тихо играет музыка, пока мы говорим обо всё и ни о чём, прямо как и всегда. Несмотря на то, как много времени мы проводили вместе, нам всегда было что сказать.

— У меня такое чувство, что мне нужно сейчас побегать, чтобы сжечь калории от этой еды, — довольно произносит она.

До аварии мы сжигали калории не бегом, но я уже знаю, что этот вечер закончится не так. Вместо этого я приглашаю её на танец. Не потому, что люблю танцы, а потому, что мне не нравится ничего больше, чем держать Джемму в своих руках.

Её лицо освещается улыбкой.

— Хорошо.

Убрав с колен салфетку, я встаю и обхожу столик с её стороны, чтобы поднять её со стула. Я не могу оторвать глаз от её спины, пока иду за ней на танцпол. Это сводит меня с ума. Это платье практически моя погибель; я всегда любил её длинную, тонкую спину. Нет ни одной части её, которую я не люблю. Её глаза, её губы, её идеальный маленький нос, её красивое лицо, её длинные ноги, её изящные руки, её мягкая кожа… Я могу продолжать вечно. Я слишком хорошо помню, каково ощущать её под кончиками пальцев, и когда наши обнажённые тела сплетаются вместе, соединённые воедино.

Я жажду этого снова. Каждый чёртов дюйм.

Она останавливается посреди танцпола и поворачивается лицом ко мне. Когда я вижу, что её губы растягиваются в нервной улыбке, я, не колеблясь, притягиваю её в свои объятия. У неё перехватывает дыхание, и мне приходится подавить стон, который вырывается из глубины моего горла, когда мои руки скользят по её талии, останавливаясь на голой спине.

Её руки обвивают мою шею, и её тело сразу же прижимается к моему. Я закрываю глаза и смакую этот момент. Она приносит ощущение дома, когда находится в моих руках.

Джем начинает раскачиваться под музыку, и моё тело не может не отреагировать на неё. Я заставляю свою эрекцию успокоиться, но уже знаю, что не могу это контролировать. Когда дело касается её, я никогда не мог это контролировать. Я зажмуриваюсь, но это не помогает, нет признаков отступления. «Пожалуйста, пусть она не заметит».

Мои глаза распахиваются, когда я слышу её вздох через несколько секунд. «Чёрт, она заметила».

— Прости, — шепчу я в её волосы. — Я так давно не держал тебя.

Она наклоняет голову назад и встречается со мной взглядом. Грусть на её лице тянет мне сердце. Приглашать её на танец было ошибкой; она не готова. Я вёл себя эгоистично, но только потому, что я в отчаянии.

Мои руки падают по бокам, но когда я начинаю отходить назад, она меня останавливает.

— Не надо. Всё в порядке, — я чувствую, как моё тело расслабляется, когда я снова тянусь к ней. — Ох, Брэкстон, — произносит она спустя мгновение, утыкаясь лицом мне в грудь. Когда я слышу её приглушённое хихиканье, я чуть отстраняюсь.

— Ты смеёшься надо мной?

— Нет, — но затем она срывается. Я чувствую, как её тело сотрясается, пока она смеётся. Когда она фыркает, я смеюсь вместе с ней. — Вот вам и неловкое первое свидание, — говорит она, убирая одну руку с моей шеи, чтобы вытереть с глаз слёзы.

— Неловко — это мягко сказано, — бормочу я.

Это мгновение как дежа вю, потому что то же самое произошло с нами в первый раз, когда мы танцевали вместе, в старшей школе. Я всё ещё морщусь, когда думаю о том вечере, но ещё тот момент хорошо помог вытащить наши отношения из френдзоны.