Девятнадцатый тик весны
Шрифт:
И он позвонил Мюллеру. Шеф Гестапо сказал "ну-ну" и сделал Hang-Up. Лозинский, пожелтевший от страха, не знал, куда деваться. Он ходил из угла в угол, изредка посматривая на злополучный портрет Канна и потирая шишку на голове.
Через полчаса приехал сытый и добродушный Мюллер.
– Какой Штирлиц? А, друг моего детства... Так что же вы его сразу не отпустили?
– Что вы, группенфюрер! А вдруг он - русский SysOp?
Мюллер загадочно улыбнулся. Они спустились в подвал к Штирлицу. Лозинский резко постучал в закрытую дверь, за которой Штирлиц горланил очередную песню. Штирлиц ответил коротко,
Мюллер и Штирлиц вышли.
– Штирлиц, как же вас угораздило попасть в этот гадюшник?
– Так получилось. Был в ВЦ с одной... Ну вы ее не знаете... Тут вдруг формат... А разве прилично, когда при даме формат? Полез разнимать. Никогда, дружище, не разнимайте дерущихся. Неблагодарные скоты!
Голос Штирлица звенел от поддельного негодования.
"Штирлиц, - улыбался Мюллер, - столько лет живет в Германии, а до сих пор не научился нормально писать на Паскале. И откуда у него этот ужасный бейсиковый акцент? Нет, пока Штирлиц трезв, с ним просто противно разговаривать. Вот когда выпьет, да, он говорит как коренной паскалист. Пожалуй, надо выпить."
– Кстати, Штирлиц...
Они переглянулись.
– Что за вопрос!
Друзья детства понимали друг друга с полутика. Мюллер взял Штирлица под руку, и они направились в ближайший ВЦ.
ГЛАВА 4.
В бункере Гитлера уже третий час длилось совещание. Перед большим монитором восседали высшие офицеры Рейха. Под портретом великого фюрера сидел сам великий фюрер, грустный и задумчивый. На него никто не обращал внимания. Обсуждалось два вопроса: почему прогорели на Курской бирже, и как бы напроситься к Штирлицу на день рождения.
– Мало брокеров, - гундосил Гимлер.
"А в штабе много идиотов", - думал всезнающий Мюллер.
– Мало компьютеров...
Генерал фон Шварцкопфман встал, прокашлялся, высморкался в зеленый носовой платок и прохрипел:
– Господа! На Курской бирже мы прогорели не из-за того, что было мало брокеров и компьютеров, которых у нас, слава богу, хватает, а из-за наглости русских SysOp'ов. Командующему немецкими брокерами на Курской бирже генерал-фельдмаршалу Фон Клюге они подложили, извиняюсь, на сидение "Микрошу"!...
Все оживились.
– Да, да, господа! Русскую "Микрошу"! Вследствие этого командующий упал со стула и получил ранение. И без мудрого руководства немецкие брокеры, - генерал вытер слезу, - не знали, чего продавать.
Борман мерзко ухмыльнулся. Это по его приказу Фон Клюге подложили "Микрошу". Шутка удалась.
– Так, - сказал Гитлер.
Воцарилась тишина.
"Почему я не программист?" - горько подумал фюрер.
Через несколько секунд умному Гебельсу случайно пришла в голову мысль.
– Надо уничтожить SysOp'ов, и мы захватим Россию.
– Не проще ли уничтожить "Микрош"?
– предложил Гиммлер.
– Так, - сказал Гитлер.
Все снова замолчали.
"Ну почему же я не программист?" -
страдал великий фюрер.– Надо вывести всех "Микрош" из России,- глубокомысленно сказал Геринг.
– И тогда в России нарушится техническое равновесие, - подхватил Гиммлер, - и SysOp'ы сойдут с ума.
– Гениально!
– восхитился подхалим Шелленберг.
– И мы тогда покажем русским еще одну Курскую биржу и еще один Scotts Valley.
– Гениально!
– орал Шелленберг.
– Так.
Гитлер поднялся, обошел стол, встал за спиной Бормана и похлопал его по потной лысине.
"Господи! Ну почему же я не программист? Почему не он, не Геббельс, а именно я?"
И фюрер пошел к Нортону. Все проводили его сочувствующими взглядами.
Дверь за Гитлером закрылась. Разговор возобновился.
– Предлагаю закодировать операцию словом "Дубельс", - предложил Геббельс.
– Я за, - сказал Мюллер, которому было все равно.
– Шелленберг, - попросил Гиммлер, - доставайте.
Шелленберг достал из-за пазухи бутылку армянского тонера и разлил в рюмочки. Хватило на всех, а то, что осталось, Шелленберг вылил себе в рот.
– Предлагаю выпить за операцию "Дубельс"!
Дверь со скрипом отворилась, и в комнату ворвался Штирлиц. Все тут же осели. Штирлиц услышал только несколько последних слов.
"Скрывают", - подумал он и решил сделать вид, что он просто так зашел. Штирлиц подошел к сейфу, достал отмычки и в гробовой тишине вскрыл его. Он копался минут пять, но ничего нового не нашел.
"Бездельники", - подумал Штирлиц и с шумом захлопнул дверцу.
– Товарищ Штирлиц, - послышался осторожный голос Геринга, у которого недавно пропал первый кластер доклада фюреру, а второй оказался зараженным SVC-4644,когда берете файлики из сейфа, возвращайте обратно и не заражайте, пожалуйста.
– Нужны мне ваши файлы, - обиделся Штирлиц, - у меня своих хватает.
Он подошел к столу, отнял у Геббельса рюмку тонера и провозгласил:
– За моего любимого фюрера!
С недовольными лицами все выпили. Обделенный Геббельс обиженно посопел, достал бутылку чистящей жидкости и отхлебнул прямо из горлышка.
– Хайль!
– и Штирлиц вышел.
От шнапса Геббельса передернуло и он подумал: "Яка гарна водичка!"
– На чем мы остановились?
– спросил он, вытирая рот рукавом мундира.
– На операции "Дубельс", - сказал Шелленберг. Дверь снова внезапно приотворилась, и в нее просунулась довольная физиономия Штирлица.
– Да, господа, когда я Setup, забыл зарегистрироваться.
– Здравствуй, здравствуй, - сказал вежливый Мюллер. Штирлиц еще раз закрыл дверь и ушел. Подслушивать под дверью он считал ниже своего достоинства.
Гиммлер встал, обошел стол и выглянул за дверь. Убедившись, что Штирлиц ушел, он оглядел своих соратников и, прищурившись, спросил:
– Кстати, господа, о Штирлице: как попасть к нему на день рождения?
– Предлагаю на халяву, - сказал Геббельс, - заодно и подарок покупать не надо.
Гиммлер взял из хрустальной вазы большую красную дискету, с хрустом откусил половину, и, жуя, сказал:
– У меня на складе завалялся маленький списанный SX человек на десять-двенадцать. Поедем на нем, а потом подарим Штирлицу. Все равно выбрасывать.