Деяние XII

Несмотря на просительный тон, глаза юноши излучали такую непреклонную волю, что имаму исмаилитов ничего не оставалось, как склонить голову перед президентом Клаба.

Демократическая республика Афганистан, провинция Бадахшан, 27 февраля – 1 марта 1985

Когда весна прочно вступила в права, радость покинула Алфбека. Дела шли неважно. Да, за год убеждений и посиделок перед чилимом, старейшины-ясты племени, которое он духовно окормлял, полностью согласился с мнением о приходе последнего пророка. Но вот другие пиры не торопились выносить вердикт. Когда же Алифбек сквозь зубы сообщил, что они уведомили об удивительном событии Ага-хана, Руслан понял, что грядут неприятности.

И скоро в кишлак пришёл человек, не похожий на местных – может быть, перс или индус. Поговорив с ним, Алифбек срочно собрал старейшин в общинном доме джамоат-хона, где они просидели с незнакомцем почти до рассвета.

Руслан всю ночь ждал вестей в чиде Алифбека, покуривая из чилима табак. Все его существо говорило, что визит не к добру, но внешне был совершенно спокоен. Нога его почти зажила, хромота стала умеренной. Юноша чувствовал, что готов к любому повороту событий.

Махия, живот которой заметно округлился, тихонько сидела рядом с ним.

Алифбек пришел под утро и рухнул на суфу. Его жена Бахти, худенькая молчаливая женщина в цветном халате и бархатной безрукавке, подала хозяину пиалу с чаем. Порывисто отпив, тот молча уставился перед собой. Отослав движением руки Махию в женский угол, Руслан невозмутимо ждал, когда старик заговорит.

– От имама пришел фирман.

Голос пира был смертельно усталым.

Юноша продолжал невозмутимо посасывать мундштук.

– Он велит выдать тебя. На днях сюда придут моджахеды.

Руслан молчал.

– Имам пишет, что ты враг.

– Ты знаешь, что это не так, Алифбек.

– Знаю, Алишер, знаю… Бахти, принеси гашиша… Нет, Бахти, не надо.

– Правильно, – кивнул Руслан.

– Я не выдам тебя, – старый пир посмотрел юноше прямо в лицо.

– Ты не должен этого делать. Моджахеды вырежут твой кишлак, – всё так же спокойно ответил тот.

– Что такое кишлак рядом с жизнью Махди?!

– Я не Махди.

– Не говори так. Я знаю лучше. Ты – Махди.

– Я не принесу тебе победы. И твои люди умрут.

– Неважно, мы умрём за тебя и получим награду.

Руслан испытующе посмотрел в лицо пира и понял, что тот будет стоять на своём. Тем не менее, сделал ещё попытку:

– Я сам сдамся моджахедам.

– Тогда я, и все мои мюриды, и наши женщины, и дети бросимся в пропасть, потому что Махди отверг нас и нам больше незачем жить, – твёрдо ответил старик.

Юноша вздохнул и внутренне пожал плечами: почему бы нет?..

– Что же ты собираешься делать?

– Мы будем сражаться, и мы победим! – воодушевлено отчеканил Алифбек.

– А если не победим?

– Умрем. Но мы победим.

– Тогда надо готовиться. У нас совсем нет времени.

Руслан встал, заметив боковым зрением испуганно глядящие на них глаза Махии.

Несмотря на ранний час, люди суетились, бегая из дома в дом. Откуда-то появились охапки старых английских винтовок ли-энфильд, именуемые здесь «Бур-303». Если немного усовершенствовать их и поставить современную оптику, они становились опасным оружием дальнего боя, что отряд «Лейла» испытал на себе. Но против до зубов вооруженных людей Клаба это были детские игрушки. А автоматов, не говоря уж о чем-либо более мощном, у исмаилитов было очень мало.

У Руслана замерло сердце, когда он увидел лежащие отдельной кучей остатки снаряжения его группы. Из четырех АКМС и двух СВД исправны были два автомата и одна винтовка. Не работал ни один из двух пулеметов, а к РПГ-7 оставался всего один выстрел. Но было видно, что за оружием ухаживали – оно было чистым и смазанным.

Подавив боль по убитым, юноша стал облачаться. Надел «лифчик», забил его рожками и гранатами, добавил «Стечкин», кажется, даже его собственный. Хотел взять ещё нож разведчика, но подошедший Алифбек молча протянул ему кард Старца Горы. Руслан закрепил старинный кинжал на груди – чтобы все видели. Пир одобрительно кивнул.

Два дня прошло в лихорадочной деятельности. Стало подтягиваться подкрепление из соседних кишлаков. Правда, из тысячи мюридов, на которых рассчитывал Алифбек, набралось не больше трехсот. Остальные то ли не успели, то ли не захотели нарушать волю имама.

Моджахеды появились ранним утром третьего дня, как и ожидалось, с единственной стороны, откуда можно было беспрепятственно выйти к селению. Но узкая горная тропа была перегорожена невысокой каменной стеной, из-за которой торчали стволы винтовок. Среди готовых сражаться исмаилитов было и несколько женщин.

Похоже, духи не ждали сопротивления: шли привольно, даже не пустив впереди охранение. Правда, увидев неприятеля, резво залегли.

Впрочем, пока по ним никто не стрелял.

– Эй, кафиры! – закричали от позиций моджахедов. – Кто главный? Наш шейх говорить хочет.

Алифбек спокойно поднялся над стенкой, хотя лежащий Руслан пытался его удержать.

Среди духов поднялась высокая худая фигура и степенно пошла к позиции исмаилитов. Пир двинулся ей навстречу. Шедший к нему был безоружен, поэтому старик тоже оставил винтовку.

Они встретились между готовыми к бою отрядами – старый пир и молодой губастый араб с «ассирийской» бородой.

– Почему вы хотите биться с нами? – поинтересовался араб негромко и вежливо.

– Мы защищаем гостя, – вызывающе ответил Алифбек.

– Но выдать его приказал ваш имам, – настаивал араб. – Вы не можете пойти против своего имама.

– Попробуйте взять гостя у нас и узнаете, можем или нет.

– Этот шурави – враг вашего имама, враг ислама и наших союзников на Западе, – глаза-маслины араба смотрели в голубые глаза пира с выражением доброжелательности и лёгкого удивления от того, что собеседник не понимает очевидную ситуацию.

– Он не враг, – ответил Алифбек.

– Ваши силы ничтожны, – заметил шейх, – Мои «Чёрные аисты» разнесут ваш кишлак в клочья.

– Приходите и попробуйте.

– Иншалла, – пожал шейх плечами, его лицо выразило неподдельное сожаление. – Но имей в виду, Алифбек Хафталь, первый выстрел будет означать гибель всех твоих людей.

– Иншалла, – глядя арабу прямо в лицо, повторил за ним старик.

Бой шёл уже второй час. Лобовая атака захлебнулась, несколько моджахедов осталось лежать, прошитые точными выстрелами «Буров». Но вновь и вновь «Чёрные аисты» поднимались с криками «Аллаху акбар!» Казалось, их тысячи, хотя шейх привел сюда не больше семисот бойцов. В перерывах между атаками по хлипкому укрытию исмаилитов долбали гранаты и пулеметы. Из защищавших укрепление мюридов целыми оставалось не больше половины. Раненых утаскивали в кишлак подползавшие женщины. Но никто не собирался прекращать сопротивление. Каждая атака «аистов» встречалась захлебывающимися очередями единственного пулемета и автоматов, треском винтовок и взрывами гранат.