Дезертир

–  Ты, что ли, к мясорубке пойдешь?
– фыркнул Сафик.
– Закапывать бесполезно, ночью все равно отроют.

Вот что: моя следующая вешка ближе к шоссе, до нее слишком далеко. Кто нам маршрут обломал, потом разберемся, а пока… Надо выходить из леса к оврагу.

–  Далеко от Червя окажемся, - пробурчал Малек.
– Хотя выбирать не приходится. Сафик, сколько тут до оврага?

–  Километр или чуть меньше. Я пойду первым. Отвали-ка, я «дашку» проверю.

–  Ладно, - с готовностью отошел Малек.
– Мы твою долю того… Отложим!

Ушастый уже проверил карманы Фреда и теперь ощупывал швы. Подошедший товарищ занялся шнуровкой высоких армейских ботинок. Не может быть, чтобы Фред не заныкал куда-нибудь деньги или барахлишко особенное - все так делают.

–  Он в самом деле англичанин?

–  Да врал поди, - пожал плечами Ушастый.
– Не дурак же, чтоб правду говорить. Хотя по-английски шпарил будь здоров, как на родном. Чего там Сафик? Время идет.

–  Детектор проверяет.

–  Какой у него?

–  «ДА-2». К оврагу пойдем, он - первым.

–  Понятно, что первым, - ухмыльнулся Ушастый.
– Я ведь тоже стрельнуть могу, если не согласится. Дерьмо… Из-за него тут застряли. И «Дашка» -дерьмо.

–  Червь жадничает, - вздохнул Малек, переходя ко второму ботинку.
– Вроде пусто.

–  А в носках кто будет смотреть? Пушкин? Червь-то, конечно, скотина, но Сафик о чем думал? Надо было нажать. У Пали научный детектор, слыхал? С ним мы бы почти железно вышли. А с

«дашкой»… Влетит этот дурак в туже мясорубку, а нам потом что? Монетку кидать?

–  Вот, кстати: монетку не монетку, а я с болтом пойду!
– горячился Малек, сдирая носок с холодеющей ноги Фреда.
– Стемнело почти, блин… Ого.,, денежки! Евро.

–  Кидай в кучу, разберемся.

Ушастый, закончив свою часть работы, устало разогнулся. В невеликом богатстве, обнаруженном у мертвеца в карманах и тайниках, присутствовал, конечно же, и тот самый болт. Ушастый поднял его, повертел в узловатых пальцах.

–  Толку-то от твоего болта?
– Он ловко подкинул привязанный к нитке болт, тот описал сияющий полукруг, Ушастый снова поймал его.
– Болтов у меня самого полные карманы. Но это же крайняк, что ты им нащупаешь, кроме комариной плеши? «ДА-2» получше будет. Я уж не спрашиваю, как ты собираешься тачку катить.

–  Да пропади они пропадом, эти тачки!

Во втором ботинке под стелькой Малек нашел маленькие золотые серьги. Заинтересовался, разглядывая.

–  Кто-то носил ведь их, а, Ушастый? Жила здесь, может, еще до первой аварии, такая дивчина, носила сережки… А потом: бах! Унесла дивчина ноженьки, забыла свои сереженьки. А Фред их где-нибудь в тумбочке отыскал.

–  Знаю я эту тумбочку!
– покосился Ушастый.
– Он их у Хорса в очко выиграл. Дома, почитай, тысячу раз такие умники, как ты, обшарили, ничего там давно нет.

–  А мне Принс рассказывал, что зашел раз в один дом!
– Быстро оглянувшись на занятого проверкой детектора аномалий Сафика, Малек достал еще одну сигарету.
– Вот, зашел, а там крыс видимо-невидимо. Он психанул и гранатой их!

–  Во!
– лениво удивился Ушастый.

–  Ну! И там пол разметало, кладка рассыпалась, старое же все. И вот он увидел крысиную нору. И подумал: а посмотрю, чего там? Ну, дерьмо, крысеныши, тряпки всякие, а Принс взял лопатку, у него с собой была, и порылся там.

–  Тьфу!

–  Да не «тьфу», а нашел там рыжья немало! Крысы, что находили блестящего, все туда стаскивали. И обычные железки, и золото между ними!

–  Брешет он тебе, дураку, - отмахнулся Ушастый.
– Крысы не сороки. Сафик! Ну, как? Темнеет.

–  Какая разница? Сдуру и днем сгинешь, - буркнул проводник и постучал пальцем по барахлящему прибору.
– Батарейка, что ли, садится? Ладно, пошли. Аллах акбар!

Сафик аккуратно водрузил «ДА-2» на самый верх забитой оружием и экипировкой тачки, подхватил с земли карабины.

–  А поделить наследство?!
– вспомнил Малек.
– Тут и денежка есть, Сафик!

–  У Червя поделим, кто дойдет. Давай, не зевай! Маленький караван двинулся дальше, теперь круто изменив направление. К востоку, к оврагу, туда, где кончается Проклятый Лес. До логова Червя, конечно, далековато, и впереди у них опасная ночевка, за которой последует еще более опасный денек, но нет ничего хуже, чем остаться здесь на ночь. В темноте появляются новые аномалии, движущиеся, да и ночные твари могут забрести, почуяв добычу. Им, детям Зоны, ничего не страшно. Почти сразу «ДА» защелкал, предупреждая о наличии впереди сильной аномалии. Сафик выругался на незнакомом товарищам языке и взял левее. Километр блуждания между аномалиями может превратиться и в три, ив десять, а солнце все ниже.

4

Никита потянулся, хрустнув суставами, и почувствовал, что камуфляж заметно отсырел. Почти стемнело. Он затоптал окурок, закинул на плечо косу и пошел к сержантам. Алиханов уже спал, Хвостенко напевал что-то, прутиком переворачивая в костре картошку.

–  Тебе кого, чума?
– На Никиту обратил внимание

только Толоконников.
– Грибочки чернобыльские пришел у дедов тыздить?

–  Темно. Косить больше нельзя, не видно ничего.

–  Ну и иди тогда в жопу. В казарме скажи, что мы остались план перевыполнять… И это, косы чтобы в каптерку поставил, понял?

–  Так точно.

–  Завтра… - вдруг отвлекся от костра Хвостенко.
– Завтра надо его к хохлам послать.

Да ты сам хохол!
– заржал пьяный Толоконников.

–  Разговорчики, товарищ сержант! Самогон у них хороший, а этот - говно, только Али срубает. Слышь, Нефедов? Утром после развода идешь в парк, там выбираешь инструмент какой-нибудь и чапаешь с ним к соседям. Чтобы вечером был тут с дозой. И не меньше трех литров, ты понял? У дедушки день рождения.

–  Да ты что?!
– восхитился Толоконников.
– А меня приглашаешь? А бабы будут?

–  Баб ты приведешь, с Зоны. Для себя и Али. А потом… Ты чего стоишь-то, боец, не ясно что-то?

–  Я… - Никита почесал в затылке, едва не раскроив руку о косу.
– Ваня, в парке мне ведь не дадут ничего.

–  А у тебя там другая, Удунов-чмо. Вот пусть он тебя как друга выручит, - усмехнулся Хвостенко.
– Меня чужие проблемы не волнуют, понимаешь? Дедушке надо самогона. Дедушка сказал тебе, где железок взять на обмен. Не сможешь - ну забашляй