Дезинсектор!
Шрифт:
— Мистер Кепвелл сейчас примет вас, мистер Бентли. Будьте любезны сюда пожалуйста.
Неохотно я отложил журнал и пошел за ней по большому залу. Неплохая идея. История о том как кто-то читает рассказ о ком-то читающем рассказ о ком-то читающем рассказ. Возникло странное чувство, что я сам появлюсь в рассказе и что кто-то прочитает обо мне читающем историю в какой-то приемной. Пока я шел за ней по коридору слова которые я прочитал стали сдвигаться у меня в голове по своей воле словно это было… неуклонно сдвигаться к месту у моря… в отдалении собака лаяла из… этого места… заброшенный бассейн у подножья крутого склона… сад виллы… яркий ветер на опустевших рынках… наши тела отраженные… чеканка крутящаяся по воле Господних Ветров… В «Лебедь» пропустить пару пинт а? На следующей странице меня ожидали его кожаные груди… Смит Две Клешни стоял в дверях… Она не знала что ее педераст без гроша в кармане готовился повсюду… громче теперь звук чего-то навсегда… До чего именно будет сокращено мужское население района и
— Да мистер эээ Бентли. — Очевидно он подозревал что я использую вымышленное имя. — Чем могу быть полезен?
— Мистер эээ Кепвелл чем вы можете быть полезны вашему собственному отражению много раз стертому конечно или другими словами что касается предмета ошибочности как часто в целом вы ошибаетесь?
— Боюсь я не вполне вас понимаю мистер Бентли.
— В таком случае поясню. Но сначала позвольте спросить принимали ли вы конкретные простейшие меры учитывая постоянно повторяющиеся раздражения первоначального вируса? Например, если чихнуть один раз это проходит без последствий в то время как если чихнуть тысячу раз подряд это может оказаться смертельным… обычная простуда мистер Кепвелл необычна на самом деле в этом климате и по этой причине покинете ли вы Панаму и вернетесь ли в Нью-Йорк — ваш долг знать а мой сообщить вам как будто это невидимый спутник в путешествии с особенно прискорбными и могу добавить разносторонними склонностями. Нет мистер Кепвелл это не коммунистический заговор. Это просто зеркальное отражение такого заговора много раз стертое и очевидное для вас потому что вы убеждены что это так. Вы знаете конечно что это обычная профилактическая мера убить корову пораженную ящуром и что разумная корова не будет сопротивляться этой процедуре если этой корове внушили соответствующее представление об обязательствах по отношению к бычьему сообществу в целом. Я ответил на ваш вопрос мистер Кепвелл?
Когда смотришь на курносый 38-й калибр видно пулю в глубине ствола. Это забавное ощущение много раз стертое.
— Мисс Бленкслип сейчас вас примет, мистер Томлинсон.
— С вашего позволения меня зовут Томпсон.
— О да мистер Томпсон будьте любезны следуйте за мной… Это в восточном крыле… Я проведу вас через охрану.
— Я правильно вас понял — мисс Бленкслип?
— Да она так и не вышла замуж, — сказал мальчик. — Говорят, у нее была большая любовная драма много лет назад в другой стране и кроме того ее нынешнее состояние делает супружество любопытной но маловероятной возможностью.
Мы шли по тому что напоминало заброшенную казарму или концлагерь… ржавая колючая проволока, бетонные траншеи и надолбы заросшие сорняками и плющом. Кое-где на бетоне осталась копоть давнего пожара. Мы прошли три поста охраны — мундиры расстегнуты, ржавые револьверы в кобурах позеленели от плесени. Они пропускали нас помахивая безжизненными желтыми пальцами. Кислый гнилостный смрад несвежей плоти и пота туманом повис в казарме.
— Запах по-прежнему остался. Понимаете, ветра не было с тех пор как…
Темнело. У меня возникло забавное ощущение, что я смотрю на самого себя сзади с расстояния в три фута. Много лет назад я изучал нечто, называвшееся, кажется, сайентологией. Словно через телескоп с большого расстояния я смог прочитать следующее: «Иными словами, два предмета из любой категории, расположенные друг против друга. Группируя, мы подразумеваем, конечно, что они стоят так сами по себе, словно их установил кто-то другой, кто-то другой, стоящий против кого-то еще, и все они установлены другими наблюдающими за другими». Зеркала, поставленные друг против друга передразнивают каждую пару, поставленную здесь следующим в очереди. Мы подошли к берегу бурого озера, озаренного карбидными фонарями. В неглубокой воде я разглядел крабовидных рыб, время от времени появлявшихся на поверхности и выпускавших пузыри застойной болотной вони. Странно раздутые уродливые деревья. В этом заброшенном месте собралось несколько оборванных солдат больных и грязных. Один вышел вперед и вручил мне старый «Уэбли» 455-го калибра. Офицер с ржавой спортивной винтовкой в руке отдал мне честь. Мы стояли перед чем-то вроде заброшенной казармы. Секретарь обернулся к нам с видом ярмарочного зазывалы:
— А теперь ребята проходите сюда вы увидите самое удивительное самое потрясающее чудовище всех времен. Когда-то она была прекрасной женщиной.
Он отпер дверь и мы вошли. Невыносимая странная вонь опалила легкие вцепилась в желудок. Несколько солдат проблевались в выцветшие платки. В центре пыльной комнаты стояла окруженная проволокой кабина, в которой что-то медленно шевелилось. У меня дико закружилась голова.
— Ты! Ты! Ты!
Это был конец строки.
Конец строки
Агент У.Е.9 возвращается из Лондона и обнаруживает, что в его конторе установлены подслушивающие устройства, его ассистент
и техник И.С. на грани нервного срыва из-за бесконечных оскорблений и приставаний на улице. Ясно, что вражеские агенты не сидели сложа руки пока его не было. У.Е.9 анализирует ситуацию. Поскольку домогательства исходят от арабов, он должен найти человека, говорящего и пишущего по-арабски. Теперь, когда все события записаны, он должен отыскать писателя. Самый подходящий персонаж, конечно же, господин П., писатель. Действительно в некоторых оскорблениях заметны его стиль его манера. Арабы называют И.С. «сумасшедшей бабой». Над ним глумились на улицах и близок полный срыв, вроде того, что переживают европейцы в романах господина П. Между тем, господин П. говорит по-арабски, но не умеет писать. У.Е.9 должен найти агента, который пишет по-арабски, знает английский, способен изложить сюжеты мистера П. арабскими буквами и передать их по своим каналам. Для этого, разумеется, нужны фотографии. Между тем, много фотографий И.С. и дома номер 4 по улице Ларачи уже оказалось в руках неприятеля. Тот, кто просто транскрибирует на другом языке последовательность событий написанную или записанную на пленку — в данном случае несомненно записанную по-арабски — называется на профессиональном жаргоне «слепым писателем». Первой задачей У.Е.9 было найти «слепого писателя». Эти агенты всегда работают под прикрытием. «Ищи человека, с которым ты никогда не дружил и не враждовал, — всегда говорил Д.С., - или другими словами, если хочешь что-то спрятать, необходимо просто сделать неинтересным место, где это спрятано. Ищи того, кто не вызывает у тебя никаких чувств, кроме безразличия».У.Е.9 нашел «слепого писателя» возле голландского банка там где раньше был книжный магазин Мартина. Человек, которого он искал, только что вышел из голландского банка и пошел на юг: Старый Доктор Бронквитес. Щелк: в памяти всплывает Сокко-Чико 1956, Д.Б. в старом полотняном костюме грязная седая борода в желтых пятнах от дешевых сигарет потертый и невзрачный за черными очками — да он выглядел слепым, старый и злобный его присутствие отнимало жизненные силы и свет. У.Е.9 вспомнил единственный анекдот который рассказывал старый доктор. Дело было сразу после национализации Суэцкого канала. «Араб стоит у канала со своими непристойными снимками. Еще похабнее чем обычно». Д.Б. — Дешевый Букинист гм… У.Е.9 выходит из книжного магазина преграждая доктору путь — теперь он без черных очков — У.Е. 9 смотрит прямо в глаза чудовищному злобному насекомому с Минро. Он протягивает руку.
— Доктор Бронквитес.
Доктор смотрит на него безучастно и наконец произносит:
— А-а, У.Б., но что с вами стряслось? Болели?
— Вы-то неплохо выглядите доктор.
— Ох нет знаете сердце шалит.
Доктор залезает в машину где уже сидит молодая пара и уезжает.
«Сердце шалит — да… гм… новый костюм… вышел из голландского банка — за что-то ему заплатили — щелк 1956 Сокко-Чико — доктор пьет одну из двух чашек кофе которые позволяет в день его скромная пенсия какой страны? за какие заслуги? Д.Б. был голландцем, сорок лет прожил в Египте. Выслан при Насере. Почему? Он называл себя врачом, но У.Е., шесть месяцев изучавший медицину в Вене, разбирался в ней лучше доктора. Одно точно: доктор говорил и писал по-арабски и по-английски. Он давал уроки арабского, чтобы подзаработать к пенсии. (Добавим, что, кроме того, что И.С. работал фотографом и техническим ассистентом У.Е.9, он пытался изучать арабский. У.Е.9 мог отметить в списке агентов тех, кого убили за то, что они умели говорить и писать по-арабски — П.У., юный поэт, выучивший арабский за несколько дней — пристрастился к героину благодаря Дж. С… Умер в 1956 в Париже… причина смерти не установлена… „Это сделал Пол! Пол! Пол!“… Молодой гарвардский студент 1936 изучивший разговорный египетский арабский… Пьяный… упал с лестницы сломал шею — Али учил английский… Умер… Тюремная больница Бен-Баруд, Танжер причина смерти „Он упал“ знаете как умеют врать легавые…). У.Е.9 решил послать кого-нибудь навестить Д. Б. Проблемы с сердцем облегчают дело.
Машина с доктором Б. сворачивает на улицу Мохаммеда V. Доктор развлекает новых друзей, подражая воплям каирского муэдзина и рассказывая анекдоты.
— Вы увидите там женщину в три сотни фунтов, такую толстую, что едва может ходить, и рядом мужчину, тонкого, как спичка, и он ужасно горд.
— О, какой он дивный, — девушка взъерошивает седые волосы доктора. Правда, он красивый?
— Да, красивый.
Машина набирает скорость по дороге в Тетуан.
— Но куда же мы едем? — спрашивает доктор. — Мне в два часа надо давать урок арабского.
— Можно ведь отменить занятия, правда? — молодой человек жмет на газ. Мы едем в Тетуан или может в Чуйен.
— Но это невозможно — я же говорю — в два часа мне надо быть в отеле.
— Да ладно доктор, — девушка взъерошивает ему волосы. — Небольшая прогулка вам не повредит.
— Остановите машину. Выпустите меня. — Он в ужасе смотрит на водителя. Молодой человек, который еще час назад, когда они познакомились в „Кафе де Пари“, казался безобидным юным туристом, теперь глядит холодно и мрачно. Он выжимает педаль газа, не глядя по сторонам. Машина вылетает на проселочную дорогу, ее заносит, водитель восстанавливает равновесие, умело сбавляя скорость до пятидесяти. Машина останавливается перед заброшенным кафе лохмотья навеса плещутся на ветру. Это был конец строки.