Диалектика отечественного военного прогресса

5) путем обобщения и философского осмысления полученных понятийных конструкций и эскизных объяснений сделать выводы об онтологической природе и глубинных источниках войн.

Особенности общей исторической динамики войн:

1) явная корреляция милитаризации обществ с социальным и технологическим развитием;

2) военные революции, приводящие к скачкообразному росту масштабов и интенсивности войн;

3) разного рода циклы мира и войны;

4) легитимизация и делегитимизация войн в истории человечества 49 .

49

См.: Озов Н. Война всегда рядом: сущность и происхождение массового организованного насилия // Война и геополитика. Альманах «Время мира» Вып. 3 / под ред. Н.С. Розова. Новосибирск, НГУ. 2013. С. 89-90.

В качестве исходной основы будем использовать конструкцию из следующих фундаментальных аспектов онтологии:

1) сферный аспект, т. е. представление о четырех сферах бытия человека и человеческой действительности (биотехносфера, психосфера, социосфера и культуросфера);

2) системный аспект как представление о задействованных универсальных конструкциях тех или иных типов явления, вещи, свойства, отношения, переменных, системы, структуры, режимов, функций, процессов, механизмов, событии, состоянии, переходов и т. д.) и устойчивых связей между ними;

3) масштабный аспект, иными словами, совокупность континуумов макро/микро, главными из которых являются пространственный масштаб (от «здесь» индивида до всей поверхности Земли и доступного для людей космического пространства), временной масштаб (от «сейчас» до протяженности человеческой истории) и социальный масштаб (от индивида до человечества);

4) причинный, или динамический, аспект, т. е. разнообразные схемы соотнесения причин и следствий, движущих сил и изменений; наряду с логическими схемами (например, касающимися необходимости и достаточности причин) здесь используются те или иные понятия и конструкции системного аспекта (явления, события, процессы, механизмы, переменные и проч.), а также графовые средства для представления сложных причинных взаимодействий между переменными.

Регулярность войн указывает на включение их в некоторые режимы, т. е. войны в таких случаях становятся частью социальных режимов и режимов жизнеобеспечения. Для объяснения таких войн не требуется выяснить причины решений о начале каждой войны. Появляется тенденция рутинизации войн (включения их в режимы обществ) при сочетании таких условий:

1. Имеется постоянный ресурсный голод, причем не настолько сильный, чтобы препятствовать военной мобилизации, но и настолько слабый, чтобы выгоды мирного потребления перевесили жажду наживы; вполне вероятно, что постоянство этого ресурсного голода вызывается чисто мальтузианской причиной роста населения при ограниченности основных ресурсов (пашен и/или пастбищ) и слишком медленном технологическом прогрессе, не позволяющем расширять ресурсную базу без экспансии.

2. Имеющиеся средства насилия настолько эффективны, что позволяют легко вести завоевания, но еще не настолько мощны, чтобы надежно подчинить всех противников, не настолько сложны и дороги, чтобы такие средства нельзя было перенять; попеременное овладение новейшим оружием и военной организацией лишает победителей надежного преимущества и ведет к постоянному возобновлению войн реванша.

3. Имеющиеся международные коммуникации настолько развиты, что завоеватели осведомлены о богатых городах и землях, путях к ним, но еще не настолько интенсивны, чтобы систематические торговля, дипломатия, системы безопасности препятствовали попыткам завоеваний.

Ресурсы, захваченные при завоеваниях, становятся необходимым элементом регулярных процессов жизнеобеспечения. Соответственно, тот, кто не ведет регулярных войн, лишается внутренней легитимности и рискует стать жертвой тех обществ, которые такие войны ведут. Как справедливо в этой связи отмечает А.С. Панарин, технический прогресс – это осуществление социального заказа потребительско-гедонистического общества. В качестве потерпевшего, на которого возлагается расплата за эту стратегию быстрого успеха, выступает природа: техника угождает прихотям человека, уничтожая природу. Экологические преступления – не случайная девиация, они заложены в самой мотивационной структуре потребительской личности 50 .

50

Панарин А.С. Философия истории. М.: Гардарики, 1999. С. 79.

Экстраполяция достижений научно-технического прогресса все чаще рождает тезис о так называемом постчеловеческом будущем. Здесь имеют место две линии футурологических построений: одна связана с индивидуальным развитием человека, другая с его общественной организацией. В рамках первой линии предполагается, что биологическая эволюция может смениться биологической революцией. Совершенствование человека (усиление его физических и интеллектуальных возможностей, увеличение продолжительности жизни) результативно, но очень дорого стоит. Следовательно, совершенствоваться будет богатое меньшинство, разрыв с большинством по всем показателям будет увеличиваться. Различия будут биологически закрепляться (новые виды людей, наподобие новых рас). Это различие будет как межиндивидуальное, так и межобщностное (лидеры и аутсайдеры) 51 .

51

См.: Горюнов В.П. Объективные основания синдрома конца истории // Научное мнение. 2012. №10. С. 19.

Внерациональные проявления военного прогресса предполагают интегративный подход из-за многозначности самого понятия, где в отличие от рационального не существует четкого критерия.

Проблема соотношения рационального и внерационального остро стоит не только при исследовании военного прогресса. В частности, В. Межуев отмечает: «Для Запада общим для всех людей является разум. Русские философы искали общее в сфере духа – религиозного, морального, этического. На мой взгляд, оба ответа содержат долю истины. Но как их соединить в одно целое? Вопрос, проще говоря, в том, как одновременно жить по конституции и по Библии, по праву и морали» 52 . Действительно, всякая философия истории, вводящая в осмысление исторического процесса представления об общественном идеале, в направлении осуществления которого будто бы развивается история, несла в себе неустранимый элемент трансцендентичности, хотя бы и совершенно иного типа, нежели религиозно-трансцендентное. Идеал предстает как нормативно-должное, с которым соотносится ход истории 53 .

52

Межуев В. История, цивилизация, культура: опыт исторического истолкования. СПб.: СПбГУП, 2011. 440 с.

53

См.: Гегель Г. Лекции по философии истории. С-Пб: Наука, 2005 С. 30

Военный прогресс был тесно связан с тем фактом, что политическая история XX века отмечена вспышками тоталитаризма, воплотившегося в фашистских режимах. Тоталитарные режимы заставили человечество вспомнить о самых мрачных страницах своей политической истории и, кроме того, с новой силой поставили проблему военного прогресса. Дело в том, что военная авантюра фашистской Германии тем не менее значительно подстегнула военный прогресс в его двояком смысле: как результат силы духа и как стимул к техническому рывку.

Ярким проявлением внерациональности военного прогресса является пресловутый «план Алена Даллеса». Как известно он изначально позиционировался как проект по уничтожению «мешающей прогрессу» России изнутри (за невозможностью уничтожить ее снаружи). Предполагалась длительная, ювелирная, нудная работа по разложению нашего менталитета, опрокидыванию нашей системы ценностей, ниспровержению вековых идеалов, – детская игрушка по сравнению с нашей «реформой образования», которая все то же самое сделает одним махом – притом что время «уже пошло». Такая «реформа», способствующая быстрому превращению хомо сапиенс в хомо экономикус, человека мыслящего в человека рыночного, для России страшнее любого нашествия, экономического кризиса или политического катаклизма; нейтронная бомба, которая, не вредя телу, уничтожает душу 54 .

54

См.: Непомнящий В. Речь не о Пушкине // Литературная газета. 2009. 3–9 июня.

Директор ЦРУ А. Даллес сегодня видится великим провидцем, ведь он еще в 1945 году писал: «Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них желание заниматься изображением и исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие, будут догадываться иди даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать их духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это и сделаем…» 55

55

Цит по Кудашов В.И. Великая победа и поражение России // Теория и история. 2005. № 1. С. 70.