Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство

Отличительной чертой повседневного дискурса является не лексикон или синтаксическая модель, а относительная зависимость от непосредственного контекста. С точки зрения смысла, утверждения в повседневной жизни зависят от двух факторов. Один фактор - это формальные признаки самого высказывания, которое может быть названо текстом утверждения. Но вербализации самого высказывания недостаточно. Оценочные утверждения "that's true", или "that's a lie", будь они этическими, когнитивными или политическими, включают в себя больше, чем строго вербальные факторы. Необходим экстравербальный контекст, который включает три момента: 1) общие пространственные границы собеседников; 2) общее знание и понимание ситуации; 3) общая оценка этой ситуации (202-3).

"The distinguishing of everyday discourse is not its vocabulary or syntactic pattern, but its relative dependence on immediate context. Statements in everyday life depend for their meaning on two factors. One factor is the formal features of the utterance itself, which might be called the text of the statement. But this is never enough. In addition, such statements depend on the context, the situation in which they are uttered, not merely the verbalization of the utterance itself. Evaluative statements such as "that's true" or "that's a lie", be they ethical, cognitive, or political, take in a good deal more than what is enclosed within the strictly verbal ... factors of the utterance... . This extraverbal context of the utterance is comprised of three factors: 1. the common spatial purview of the interlocutors; 2. the interlocutors' common knowledge and understanding of the situation; 3. the common evaluation of that situation".

Бахтинская точка зрения на язык, по мнению авторов, от двух современных концепций языка. Первая точка зрения, названная "персоналистской" и ассоциируемая с В. Вундтом и К. Фосслером, утверждает, что "я обладаю значением". Она диаметрально противоположна другой точке зрения, обозначенной как "деконструкционистская", которая утверждает, что "никто не обладает значением". Бахтин же выдвигает свою точку зрения, утверждая, что "мы" обладаем значением" (11).

"Bakhtin's view of language differs from two other current conceptions of language. The first view, called "Personalist" and associated with W. Wundt, K. Vossler, holds that "I own meaning". It is at the opposite pole from another current view of language, called "deconstructionist", which holds that "No one owns meaning". Bakhtin holds the contrary view that "We own meaning".

Диалогический обмен между постоянно неустойчивой действительностью и статичными знаками, моделирующими такую реальность, был описан С. Карцевским в 1929 году (Звегинцев 1965: 85-90). Лишь благодаря асимметричному дуализму структуры знака может развиваться лингвистическая система. "Адекватная" позиция знака постоянно "смещается" посредством адаптации к острым необходимостям конкретной ситуации .

Авторы полагают, что Бахтин идет дальше в своем убеждении, что слово это двусторонний акт. Оно определяется в равной степени как тем, кому оно принадлежит, и тем, кому оно предназначено. Слово является общей территорией как для адресанта, так и для адресата(14-5).

"... The dialogic exchange between a constantly fluctuating reality and the static signs used to model such a reality was described by Kartsevsky... it is thanks to the asymmetric dualism of the structure of the sign that a linguistic system can evolve: the ' adequate' position of the sign is continuously displaced through its adaptation to the exigencies of the concrete situation... the word is a two-sided act. It is determined equally by whose word it is and for whom it is meant... A word is territory shared by both addresser and addressee... ".

Вслед за Бахтиным авторы утверждают, что любое высказывание это звено в сложной цепи коммуникации. С точки зрения говорящего, его слова не только "всегда уже там", но их "до этого никогда нет", потому что эти слова должны быть произнесены в контекстах, которые являются совершенно уникальными и новыми для говорящего. Например, мы знаем не только то, что обозначает "радость", но также и смысл выражения "Любая радость сейчас является горькой для меня" (217).

"Any utterance is a link in a complex chain of communication... From the point of view of the speaker, his words are not only 'always already there' ; they are also 'never ever before' because those words must be spoken in contexts that are utterly unique and novel to the speaker. For instance, we know not only what 'joy' signifies but also the meaning of locutions such 'Any joy is now bitterness to me'.

Текст живет, полагают авторы, лишь выходя за свои пределы с живым импульсом по отношению к другому объекту; и если мы изолируем себя от этого импульса полностью, то останется лишь "обнаженный труп" слова (58).

"... discourse lives, as it were, beyond itself, in a living impulse toward the object; if we detach ourselves completely from the impulse all we have left is the naked corpse of the word".

Для Бахтина, пишут авторы, существует принципиальная разница между "кодом" и "контекстом". Контекст, в отличие от кода, потенциально незавершен и код не имеет когнитивной и творческой значимости (57),

"For Bakhtin , there is a crucial difference between 'code' and 'context'. A context is potentially unfinalized; a 'code' must be finalized. A code is only a technical means of transmitting information; it does have cognitive, creative significance.

Авторы подчеркивают бахтинскую идею о том, что каждый раз когда мы говорим, мы отвечаем на то, о чем уже говорили до этого, и занимаем определенную позицию по отношению к предшествующим высказываниям, которые могут быть враждебными, сочувствующими, авторитарными или лояльными, социально близкими или дистантными. И все это формирует содержание и стиль ответного высказывания. Если ответ не вызывает новый вопрос, то он выпадает из диалога (56).

Это фундаментальное свойство бахтинского диалога тонко уловили авторы монографии и приводят пример Бахтина, который приглашает рассмотреть два предложения: 'Life is good' и 'Life is not good'. Между двумя предложениями существует логическое отношение отрицания. Но между ними нет и быть не может диалогических отношений. Они никоим образом не взаимодействуют друг с другом. В качестве контраста представим двух коммуникантов с двумя высказываниями. Второй отвечает на первое высказывание: A: Life is good. B: Life is good. С точки зрения лингвистики мы наблюдаем повтор того же самого предложения. С точки зрения логики мы наблюдаем специфическое логическое отношение тождества. Но с точки зрения металингвистики мы имеем совершенно различные вещи, а именно, диалогическое отношение согласия. Второе лицо, из своего опыта подтверждает суждение первого , который пришел к этому в результате опыта другого. Можно, например, представить, что второе лицо имеет ввиду следующее: "Даже из перспективы моей жизни, которая, как вы знаете, была наполнена болезнью и трагедией, жизнь мне представляется хорошей, хотя, возможно, не по причине, о которой вы думаете" (56).

"Every time we speak, we respond to something spoken before, we take a stand in relation to earlier utterances about the topic. The way we sense those earlier utterances - as hostile or sympathetic, authoritative or feeble, socially and temporarily close or distant - shapes the content and style of what we say... If an answer does not give rise to a new question from itself, it falls out of dialogue... Bakhtin asks us to consider two sentences: 'Life is good' and 'Life is not good'. A specific logical relation exists between these two sentences, namely, negation. But between them there are not and cannot be any dialogic relationships; they do not argue with one another in anyway. By contrast, let us imagine two specific people speaking the following two utterances, the second person replying to the first: A: Life is good. B: Life is good. From the point of view of linguistics we have repetition of the same sentence. From the point of view of logic we have a specific logical relation, namely, identity. But from the metalinguistic point of view we have something quite different, the dialogic relation of agreement. The second person, from his own experience confirms the judgement of the first, who has arrived at it by a different experience. One might imagine, for instance, that the second person means something like: 'Even from the perspective of my life, which, as you know, has been filled with illness and tragedy, it appears to me that life is good, though perhaps not for the reasons you might give'".

В результате изучения дилогической концепции Бахтина авторами выявлено, что существование "я" в диалоге является самонедостаточным и оно должно рассматриваться в комбинации с "другим". В речи нет статических знаков, существуют лишь различные функции одного и того же слова как в художественной коммуникации, так и в повседневной речи. Слово функционирует под магическим воздействием "мы". Бахтин проводит существенную разницу между высказыванием и кодом, за которым остается лишь техническая сторона передачи информации. Изучение диалогических отношений входит, по мысли Бахтина, в новое направление - металингвистику, которую авторы называют транслингвистикой.