Диана. Жизнь, любовь, судьба
Шрифт:
Второе, что я сказал: „Никакого секса. Вас это уничтожит. Вы должны обходиться без секса и вести праведный образ жизни“. Она ответила: „Да, вы так правы, так правы…“ – и тут же отправилась в постель с X…» [364]
Редактор газеты Telegraph Макс Хастингс никогда не считался дамским угодником. Но даже он не смог устоять перед приглашением в Кенсингтонский дворец. К принцу Чарльзу он всегда относился весьма холодно, и его симпатии были на стороне принцессы. Диану с ним познакомили ее друзья, Питер и Хайят Паламбо. Принцесса сразу же очаровала его – впрочем, как и большинство мужчин. В дневнике он писал: «Должен признать… что, как и многие другие, я не смог сохранить дистанцию… Диана… превратилась в опытного газетного лоббиста. Она постоянно приглашала к себе избранных журналистов и редакторов. Большинство из нас обманывали себя, пытаясь сделать вид, что мы даем ей советы. Не уверен, что она прислушалась хоть к одному нашему слову. Но очаровывала она нас просто блестяще» [365] .
364
Интервью
365
Max Hastings, Editor: An Inside Story of Newspapers, p. 336–337.
Энтони Холден, писавший для Vanity Fair, разработал прекрасный план обретения Дианой самостоятельности: «Сотрудники Дианы стремительно переводят ее на первый план, превращая из второстепенного игрока в исполнителя главной роли в драме, сюжет которой с каждой минутой становился все более захватывающим» [366] . Отличным примером мог служить частный визит Дианы в Париж, где ее принимал президент Миттеран. Казалось, что она – глава государства, а не скромный «полуотстраненный член королевской семьи».
366
Patrick Jephson, Shadows of a Princess. Diana, Princess of Wales 1987–1996, p. 412.
Диана хотела стать послом по особым поручениям и пыталась убедить в своих способностях Джона Мейджора и симпатизировавших ей министров, в том числе министра иностранных дел Дугласа Херда (и его преемника Малькольма Рифкинда). Главной целью был Херд, который мог способствовать ее зарубежным вояжам. Всего через два дня после объявления о расставании Чарльза и Дианы Херд, который находился на европейском саммите в Эдинбурге, писал: «Она обладает невероятным сочетанием красоты и обаяния, перед которыми не может устоять ни один мужчина. Президенты, премьер-министры и министры иностранных дел понятия не имели, что происходит в нашей королевской семье, но готовы были душу заложить, лишь бы час-другой провести рядом с этой потрясающей женщиной» [367] . Херд понимал, что и речи быть не могло об официальном назначении послом, но благотворительная деятельность Дианы часто требовала зарубежных поездок, и справлялась она с ними блестяще. «Она обратилась ко мне за помощью в одном очень важном для нее деле… работе за рубежом. Я был рад – даже, вернее будет сказать, счастлив – всячески ей помочь» [368] .
367
Douglas Hurd, Memoirs, p. 474.
368
Там же, p. 556.
В марте Диана отправилась в Непал, желая изучить перспективы предоставления британской гуманитарной помощи этой стране. Ее сопровождала министр Линда Чалкер. Принц Чарльз, представлявший для журналистов куда меньший интерес, в это время посещал ферму павлинов в Мексике. Принцесса же на фоне экзотического Катманду являла собой мечту репортера. Журналисты заметили, что по прибытии Дианы в Непал государственный гимн не исполнялся. Все решили, что это происки дворца, но на самом деле все было не так. Это был обычный рабочий, а не государственный визит. Никто не обращал внимания на отсутствие гимна во время аналогичных поездок в Египет, Пакистан и Венгрию до объявления о расставании с Чарльзом.
Дуглас Хьюм всячески подчеркивал, что дворцовые политики никоим образом не собирались понижать статус Дианы или как-то ограничивать ее контакты с Министерством иностранных дел. А вот в аппарате принца в Сент-Джеймсском дворце считали по-другому. Примерно в то же время, когда Диана отправилась в Непал, в Сент-Джеймсском дворце проходила конференция, посвященная сохранению исторических зданий в Праге. Один из гостей «был в ужасе от того, что все собравшиеся только и делали, что всячески поносили Диану; об исторических зданиях Праги никто и не вспомнил» [369] .
369
Интервью автору в феврале 2005 г.
Диана добилась успеха не только в Непале. В июле она отправилась в Зимбабве. О своих планах она известила не только королеву, но и принцессу Анну, которая считала, что благотворительность в Африке – это исключительно ее дело. Диана не стремилась встречаться с главами государств – ей это было не нужно. Очарованный Роберт Мугабе говорил журналистам: «Она будто освещает жизнь… рядом с ней сразу ощущаешь прилив сил и счастья!» [370] Присутствие и поддержка представителей трех крупных благотворительных организаций – Красного Креста, «Помощи пожилым людям» и «Миссии прокаженных» – придали значения и весу ее поездке. Посещая приют для детей, осиротевших из-за СПИДа, Диана плакала. Всем детям не было еще и пяти лет, и никому из них не суждено было дожить до шести [371] . Самые уважаемые корреспонденты, сопровождавшие
Диану в этой поездке, призывали относиться к ее работе серьезно. Роберт Хардман, сотрудничавший с газетой Daily Telegraph, которая всегда придерживалась «традиционного», скептического взгляда на Диану, одобрительно писал: «Последняя поездка стала настоящим триумфом – не только столь любимых ею благотворительных организаций, но и самой принцессы. Африка, которая до сегодняшнего дня считалась бесспорной территорией принцессы Анны, получает нового покровителя…» Для более образованных и циничных читателей Хардман писал: «Эти визиты очень важны, если принцесса собирается поддерживать свой международный авторитет и продолжать работу, которую она считает своей миссией. Но ей нужно использовать их разумно и, если так можно выразиться, разнообразить диету. Избыток того, что циники называют „рутиной матери Терезы“, приведет к несварению у репортеров» [372] .370
Patrick Jephson, Shadows of a Princess. Diana, Princess of Wales 1987–1996, p. 297.
371
Там же.
372
Там же, p. 297–298.
Но Диана всегда была абсолютно искренна в сочувствии – хотя эпизодов в стиле «матери Терезы» у нее тоже хватало. Из Хараре она отправилась в благотворительный центр Красного Креста Мазерера в саванне. Диана стояла у огромной металлической кастрюли и раздавала еду маленьким детям, которые пешком прошли семь миль, чтобы получить свою порцию – единственный раз в день. Фотографии получились потрясающие. Одна британская газета вышла под заголовком «„ОБЕДЕННАЯ ДАМА“ – ДИАНА ПО-КОРОЛЕВСКИ ОБСЛУЖИВАЕТ ГОЛОДНЫХ ДЕТЕЙ».
Кен Уорф вспоминает, что в тот день Диана с трудом сдерживала слезы, зная, что назавтра она вернется к своей комфортной жизни, а эти дети останутся в нищете и голоде. «Тем, кто считал, что работа Дианы – это всего лишь фотосессия в экзотических местах планеты, – писал он, – следовало бы увидеть в тот день эту усталую, измученную женщину и послушать, что она говорит о тех душераздирающих сценах, свидетельницей которых она стала» [373] .
Дома Диана сосредоточилась на проблемах женщин. Преисполнившись решимости стать настоящим профессионалом, она начала брать уроки сценической речи. Питер Сеттелен заметно улучшил ее ораторские способности. В апреле 1993 года Диана посетила в Чизвике убежище для женщин, ставших жертвами домашнего насилия. Она побывала там несколько раз, а затем приняла участие в большой конференции, посвященной этой проблеме, в конференц-центре королевы Елизаветы ЧП. Посещение больницы на Грейт-Ормонд-стрит, где молодые женщины лечились от пищевых расстройств (очень близкая Диане тема!), позволило ей в апреле 1993 года выступить в ратуше Кенсингтона. Ее выступление привлекло внимание общества к весьма актуальной теме. Диана была удовлетворена своими выступлениями. Сеттелен научил ее правильно выражать эмоции (по мнению помощников, Диана с этим даже перебарщивала). Кроме того, ее выступления всегда были окрашены личным опытом и пережитыми страданиями. Диана входила в попечительский совет благотворительного фонда «Поворотный момент».
373
Ken Wharfe, Robert Jobson, Diana: Closely Guarded Secret, p. 231.
В июне 1993 года она выступила на конференции и призвала поддержать психически больных женщин. Председателем этого форума была Либби Первис. Она сказала: «Принцесса – одна из нас. Она жена, мать, дочь… В ее жизни много проблем. И она смело использует собственный опыт, чтобы помогать другим людям». Диана никогда не пряталась от народа, как другие члены королевской семьи, и действительно использовала свой опыт для того, чтобы помогать страдающим и поддерживать нуждающихся.
Диана уверенно завоевывала позиции на мировой, а скорее европейской, сцене. Вместе с кронпринцем Люксембурга она присутствовала на британской торговой ярмарке. Как попечитель фонда «Помощь пожилым людям» выступала в Брюсселе на различных мероприятиях, посвященных положению пожилых людей в Евросоюзе. Общалась с комиссаром Евросоюза по социальным проблемам, пила чай с королевой Фабиолой, присутствовала на приеме в резиденции британского посла.
По приглашению американского медиамагната Конрада Блэка она присутствовала на балу прессы, проходившем в Спенсер-хаусе, все еще принадлежавшем ее семье. Здесь она получила возможность пообщаться со сливками британских и американских медиа. В Кембридже по предложению лорда Сент-Джона Фосли Диана заложила камень в основании нового корпуса Эммануэль-колледжа. «Какова бы ни была система взаимодействия королевской семьи и правительства, – писал Джефсон, подводя итоги года, – реальность очень проста: принцесса Уэльская по-прежнему играет важную роль в общественной жизни – по крайней мере, в глазах средств массовой информации».
Одно из последних публичных выступлений 1993 года напомнило обществу о «королевском» статусе Дианы, который она успешно поддерживала весь год. С одобрения королевы Диана возглавила 8 ноября мемориальную службу в День памяти в Эннискиллене, в Северной Ирландии. Церемония была тем более трогательной, поскольку напоминала о трагических событиях, произошедших в тот же день шестью годами ранее: одиннадцать человек погибли во время взрыва, устроенного боевиками ИРА. На площади сохранились следы от осколков.