Диармайд. Зимняя сказка

– Ах ты сучонка драная! – совсем уж по-простому ответила Изора. – Гейс тебе! За какой-то гейс мою дочь под кого попало подкладываешь?! Да чтоб у тебя самой дочь родилась, да чтоб ты ее до восемнадцати лет довела, да чтоб ее у тебя такая же сволочь, как ты, забрала под…

– Замолчи! – вскрикнула Сана. – Замолчи немедленно!

– …под мужиков подкладывать, да чтоб ты свою дочь по всем помойкам искала!…

– Изорка!…

– Слова моего не перебить!

Беловолосый рассмеялся.

– Ну, тихо, тихо, – сказал он Изоре, она и заткнулась. – Идите отсюда обе, разбирайтесь где-нибудь в другом месте…

Тут по коридору пронеслись шаги. Очевидно, они были беловолосому знакомы – он с тревогой глянул в сторону, откуда их следовало ждать.

И в номер ворвалась Дара.

Она сразу увидела все и всех – расхристанную Сану, возмущенную Изору, Сашку в объятиях беловолосого.

– Так, Фердиад, – сказала она. – Гейс твой потерял силу. Сейчас я тут наведу порядок!

Взяв Сашку за руку, она вырвала девушку из внезапно ослабевших мужских объятий, и тут же дочку схватила Изора.

– Уводи ее, увози немедленно! – приказала Дара. – И ты выметайся! Платье-то не забудь!

Это уже относилось к Сане.

– Фердиад! – воскликнула, осознав грозящую разлуку, Сашка.

Но мать крепко держала ее, а Дара – та отмахнулась, бросив девочке «кыш, кыш!»

– Фердиад! Да что же ты?! – вопила Сашка, пока Изора и Сана вытаскивали ее в коридор.

– Я такси у ворот оставила! Хватайте его и выметайтесь отсюда! Все три! – приказала вслед Дара.

Фердиад не шелохнулся.

Дверь захлопнулась.

– Привет и гроздь рябины тебе, – невозмутимо сказал Фердиад.

– Вот мы и встретились, – ответила Дара, скидывая прямо на пол свой каракулевый полушубок. – Сейчас ты поклянешься зелеными холмами, будто знал, что я приду. Ты даже напомнишь мне про свой гейс, который рано или поздно должен был сработать и привести меня к тебе. Он сработал, Фердиад! Но я с ним справилась! Я пришла сюда потому, что услышала зов Изоры. Так что труды твои были напрасны.

– Значит, ты нашла любовь, и эта любовь воскресила твою силу? – уточнил Фердиад.

– Я тебе больше скажу – Изора своим воплем меня из постели вынула!

Дара сказала это с такой гордостью, что Фердиад усмехнулся.

– Значит, любишь?

– Да, люблю.

– И покинула любовную постель, чтобы гонять тут крестниц?

– Я за них отвечаю.

– Дара, что у меня в руке? – вдруг спросил он, выбрасывая вперед кулак.

– Ничего там у тебя нет.

– Подумай.

Дара внимательно посмотрела на этот кулак – и увидела лишь костяшки пальцев. Хотя второе зрение должно было сделать сейчас плоть Фердиада прозрачной.

Она заволновалась, но взяла себя в руки.

– Можешь не устраивать глупых проверок. Моя сила при мне.

– Жаль мне того, кто остался в той постели… – и Фердиад разжал руку. На ладони лежала зеленая пуговка – то ли от Сашкиного наряда, то ли от Саниного.

Дара отвернулась.

То, что произошло, было больше, чем просто крахом, – это было крахом в присутствии Фердиада.

– Я рад, что ты пришла, – сказал он. – Тут дело не в моем мужском самолюбии. Только я могу вернуть тебе силу, потому что любить ты можешь только меня. Вот та любовь, которая тебе на роду написана. Ты из чистого упрямства задушила ее в себе. Давай воскресим – и все вернется…

– Давай, – немедленно согласилась Дара. – А потом ТЫ УЙДЕШЬ ПЕРВЫМ.

– Почему?

– Не хочешь же ты сказать, что и в тебе жива та любовь?

– Выходит, ты не хочешь вернуть себе силу? – удивился Фердиад. – Я знаю, как сделать, чтобы в тебе снова проснулась ТА любовь.

– Хочу. Очень хочу. Я бы даже купила ее у тебя ценой самой бурной ночи, какие только бывают… Но при чем тут любовь?!

– При том, что женщина всегда будет любить своего первого мужчину, – тихо и почти по-доброму ответил Фердиад.

– Ты знаешь, что не был первым.

– Я был первым – и ты сама это знаешь.

Она промолчала – поняла, что Фердиад имел в виду.

Но слишком долго молчать она не могла. Это было бы окончательным поражением.

– Пусть так, – сказала Дара. – Я любила тебя. Наверно, во мне еще живо зернышко той любви. Но я не могу… Даже ценой силы!

– Иди сюда, – позвал Фердиад. – Тогда ты слишком многому не знала цены, а теперь знаешь. Сделай два шага – и все образуется.

– Я? К тебе?

Решение было мгновенным и злым.

Дара сделала эти самые два шага, которыми Фердиад хотел погубить навеки ее гордость, и бросилась ему на шею. Возможно, он хотел подразнить губами ее губы, но она не позволила. Поцелуй был яростный и сногсшибательный, даже и не поцелуй – схватка не не жизнь, а на смерть.

Потом Дара уперлась руками в плечи Фердиаду и отстранилась настолько, чтобы видеть его лицо, прекрасное и в тот миг – вечно-юное.

– Хочешь? – обещающим голосом спросила она.

– Да!

И он действительно хотел этой близости, он ее хотел долго, он был готов сейчас просить и обещать невозможное, его губы сами, без участия разума, тянулись к ее губам, и его грудь больше не могла без ее груди.

– А не получишь!

Оттолкнув Фердиада и подхватив с пола черный полушубок, Дара выбежала из номера.

Глава одиннадцатая Вовремя сказавшая «довольно»

Два дня спустя после Йула Дара приняла решение.

Из всех целителей и целительниц, имевших отношение к Курсам, была лишь одна, которая могла сказать что-то путное о том, как сохранить в своей душе любовь. Звали ее Эмер.

Сбежав с праздника и успев прыгнуть в такси, где ревела в три ручья Сашка и доругивались Изора с Саной, Дара велела им всем заткнуться и по дороге в город напряженно думала. Имя Эмер нарисовалось сразу. И та часть ее жизни, которая была известна Даре, тоже объявилась в памяти целым маленьким рассказом – примерно таким, какой услышала однажды Дара от человека, хорошо знавшего Эмер, с поправкой на словесные искажения.