Дидро

VI Переведите Чамберса!

Странно даже подумать, что если бы сын фермера, к тому же квакера из английского города Мильтона, с квакерским именем Эфраим и фамилией Чамберс, не захотел, чтобы его «Энциклопедический Словарь» был лучше, чем «Энциклопедический Словарь» его бывшего шефа Джона Гарриса, Дидро не удалось бы совершить главного дела его жизни.

Между тем и вправду началось все с того, что Дидро предложили перевести Чамберса. Началось с этого, а кончилось двадцатью восемью томами «Энциклопедии». Нет, это неверно: кончилось Великой французской революцией.

Еще очень долго людям будет нужно то, что писал Дидро о нетерпимости и терпимости, о бессмертии, которые обещают священники, и о бессмертии подлинном, о том, что такое гражданин и что такое человек, что такое мысль и что такое естественное право. И то, что писали его друзья из энциклопедической республики — о вкусе, об уме, о музыке, о воспитании… И в их статьи он, не претендуя ни на гонорар, ни на соавторство, столько вкладывал своего!

Конечно, началось не только с Чамберса — этот квакерский труд был просто толчком.

Но началось-то все-таки с него. И снова подстроенное проказницей историей совпадение. Надо же, чтобы два тома инфолио, то есть большого формата, «Всеобщего Словаря искусств и наук» Эфраима Чамберса вышли в Лондоне в том же 1728 году, когда Дидро впервые приехал в Париж, где через семнадцать лет ему предложили заняться этим переводом.

Конечно же, Дидро знал «Энциклопедические Словарь». Он даже высоко ценил этот серьезный, добросовестный труд, что засвидетельствовано в «Проспекте» к «Энциклопедии».

Датированное 1727 годом предисловие Чамберса безукоризненно с точки зрения рекламы и вместе с тем дает представление о затраченном труде. В предисловии перечислено содержание «Словаря» с обещаниями, что в нем будут представлены все науки — точные, естественные, гуманитарные, геология, военное дело, коммерция, учения всех философов, все религии, все математические открытия, древние и новейшие. «Словарь» явит собой как бы экстракт всех словарей, дневников, мемуаров, летописей на всех языках.

Мало того, в предисловии говорится: «Наша цель заключалась в том, чтобы рассмотреть различные предметы не только в отдельности, но и во взаимной их связи, в том, чтобы рассмотреть каждый из них как нечто целое и как часть еще большего целого».

Несмотря на такие серьезные, заслуживающие уважения намерения и столь же почтенное трудолюбие — Чамберс написал все статьи сам, — труд его представлял собой чистейшей воды компиляцию, и компилятору не хватало широты ума. Однако ни это, ни высокая цена — четыре гинеи — не помешали «Словарю» Чамберса выдержать за восемнадцать лет шесть издании. Первое переиздание вышло в 1738-м, третье, четвертое и пятое в следующем — 1739-м и, наконец, последнее, посмертное — Чамберс скончался в 1741-м, — в 1746-м.

Были у него и другие работы, но он сам придавал им меньшее значение, чем «Всеобщему Энциклопедическому Словарю». Незадолго до смерти у Чамберса возник проект издания более обширного словаря. Он не успел его осуществить. Издатели приняли решение выпустить в 1744-м дополненный «Словарь» Гарриса, в котором должно было быть на сто статей больше, чем у Чамберса. Составители этого дополненного издания должны были использовать еще и «Музыкальный Словарь» Раресино и «Всеобщую историю искусств и наук» — тоже английскую.

Но этому дополненному «Словарю» Гарриса так и не суждено было выити в свет, благодаря чему труд Чамберса остался новейшей для того времени энциклопедией.

Но было бы глубоко неверным считать только Чамберса и его бывшего шефа Гарриса единственными предшественниками Дидро, как редактора «Энциклопедии». История энциклопедий, то есть сводов всех знаний человечества, восходит к глубокой древности, к Аристотелю. Его продолжателем в древнем Риме был Плиний. Правда, его компиляцию нельзя еще назвать энциклопедией в точном смысле слова.

В конце средних веков предпринимаются новые попытки объединить и популяризовать все человеческие знания. В XIII веке Альберт Великий и Фрэнк Венсан де Бове, тоже следуя Аристотелю, составили сборник, объединяющий все знания того времени.

Известны еще три компиляции XIII и XIV веков. Составители их отличались главным образом трудолюбием. Все, на что они были способны, — это распределить собранные ими сведения в надлежащем порядке. Проверить, насколько эти сведения соответствуют истине, компиляторы не могли.

Единственный труд конца XIII столетия, который был близок к энциклопедии в нашем понимании, с поправкой на тогдашнее состояние науки — это «Опус Магнус» Роджэра Бэкона.

Но и он, собственно, служил как бы только подготовкой к более обширной энциклопедии того же автора — «Компендиум философиа», не доведенной им до конца. У Бэкона, едва ли не первого, была уже идея энциклопедии, то есть стремление объединить все знания. Своим обширным умом он понял, что все отделы философии, то есть все науки, связаны между собой, и хотел возвыситься над низким уровнем обособленного знания.

Роджэр Бэкон понял это раньше и лучше других, но по справедливости требует признать, что для XIII столетия вообще характерно энциклопедическое направление умов. Это был век сочинений с названиями — «Summa», «Universitas» [2] .

К середине XVI столетия это направление умов возродилось. В 1541 году впервые появилось само название «Энциклопедия». Так была озаглавлена изданная в Базеле книга Рикельберга. С его легкой руки стали издаваться в Западной Европе и другие энциклопедии. В 1620 году вышел труд Альтштеда под латинским названием, означающим «Энциклопедия человеческих знаний». Через много лет Лейбниц, знаменитый немецкий философ, заявил, что стоит труда дополнить и исправить эту книгу. Он написал даже статью, в которой изложил, в чем именно должны выразиться эти дополнения и исправления.

2

«Объединение», «Всеобщности» (лат)

Однако в XVIII столетии вряд ли имело смысл воскрешать «Энциклопедию» Альтштеда. Написанная по-латыни, как тогда писались все ученые труды, она представляла собой, собственно, несколько отдельных трактатов и лексиконов в нескольких томах.

Тот же Лейбниц, предлагая дополнить и исправить эту «Энциклопедию», говорил, что хотя у Альтштеда хватало ума и прилежания, затеянный им труд не мог удаться, так как в его распоряжении не было должных материалов, и он не имел счастья родиться в более позднее время.