Дикари Гора
Шрифт:
Девушка, стоя на коленях на прилавке, вцепилась в цепь.
– Нет, - продолжала Джинджер, - Ты не такая женщина. Ты - меньше чем пыль под их ногами.
– Я, я не понимаю, - сказала девушка, запинаясь.
– Ты – относишься к тому виду женщин, которая будет носить тряпки, -объяснила Джинджер, - которая будет наслаждаться, втискиваемой в рот коркой хлеба.
– Я, я не понимаю, - повторила девушка.
– Ты изучишь тугие путы и удары плети и кнута, - продолжала Джинджер.
– Ты научишься ползать на животе, изгибаться, и повиноваться.
Девушка смотрела
– Ты узнаешь, что Ты - животное, - добила её Джинджер.
– Животное? – испуганно, пролепетала девушка с бокового прилавка.
– Да, - подтвердила Джинджер, - да к тому же цена твоя меньше, чем у большинства животных.
– К какому же виду женщин, я отношусь?
– спросила связанная девушка.
– А разве Ты ещё этого не поняла?
Испуганная, прикованная за шею, коленопреклонённая девочка смотрела на неё, ожидая своего приговора.
– Ты - Рабыня.
– А теперь предлагайте свою цену за этих двух девок таверны, - призвал аукционист. – И я не желаю слышать, меньше чем серебряный тарск за штуку!
Девушка, оцепенело, покачала головой, всё ещё не веря своим глазам и ушам.
– Нет, - шептала она.
– Нет.
Джинджер пристально смотрела на неё.
– Этого не может быть.
– Это уже есть.
– Только не рабыня, - шептала девушка, не веря в реальность. – Нет!
– Да!
– Нет!
– закричала девушка.
– Нет!
– Да! – крикнула на неё Джинджер.
Девушка внезапно вскочила на ноги, и, изгибаясь, и изо всех своих сил, очень небольших кстати, начала дёргать приковывавшую её цепь.
– Нет! – кричала она, - Я не рабыня! Нет!
Мужчины, собравшиеся вокруг, смотрели с интересом.
Тогда девушка, рыдая, выпустила цепь из своих маленьких рук, сжалась и прекратила борьбу.
– Я прикована цепью, - оцепенело, сказала она, обращаясь к Джинджер.
– Да. Ты - Рабыня.
Внезапно послышался удар пятижильной гореанской рабской плети, и девушка вскрикнула и упала на колени на доски прилавка, опустила голову, прикрыв её руками, стараясь, стать как можно меньше. Пять раз надсмотрщик хлестнул красотку плетью. Теперь она, рыдая, валялась на животе, на прилавке, с ошейником и цепью на шее, вцепившись ногтями доски.
– Я буду вести себя хорошо, Господин, - стонала она.
– Я буду послушной.
– Я услышу предложение по поводу девушек таверны?
– спросил аукционист.
– Пять медных тарсков за штуку!
– засмеялся один из мужчин в зале.
Джинджер закусила губу, в гневе. Вокруг засмеялись.
– Встань прямо Рабыня, - приказал покупатель.
Джинджер выпрямилась и подняла голову.
– Мисс, пожалуйста, мисс! – жалобно позвала рыжеволосая девушка, стоящая на коленях на центральном прилавке, голая с руками связанными за спиной.
Джинджер была поражена. Рыжеволосая рабыня заговорил без разрешения. Она повернулась к ней лицом.
– Я теперь, тоже рабыня?
– спросила рыжеволосая.
Джинджер осмотрелась вокруг, и почувствовала, что она может ответить, не будучи избитой. Опытная рабыня, она очень хорошо чувствовала такие вещи.
Все
видели, что аукционист снял хлыст со своего пояса.– Да, - объявила Джинджер, - Вы - все рабыни!
– И Вы тоже?
– спросила рыжеволосая девочка.
– И мы, тоже, рабыни, - ответил Джинджер, указывая на себя и Эвелин.
– Вы что, думаете, что свободных женщин могли бы так грубо раздеть и нагло осматривать? И мы, и Ты - другие, мы выставлены на торги! Ты сомневаешься, что мы - рабыни? Ну так посмотри на клейма на наших ногах, и сравни со своим!
Она повернула своё левое бедро к центральному прилавку. Эвелин, сделала то же самое, чтобы рыжеволосая девушка, смогла бы увидеть её клеймо.
– Вы заклеймены!
– поразилась рыжеволосая девочка. – Значит Вы всего лишь заклейменные рабыни!
– Ну так посмотри, что за отметина, выжжена в твоей собственной прекрасной коже, - усмехнувшись, предложила Джинджер.
Девушка опустила взгляд и с ужасом, взглянула на клеймо на своём бедре.
– Оно не отличается от того, которое носим мы, - сказала Джинджер.
Теперь девушка с ужасом смотрела на Джинджер.
– Они отлично Тебя заклеймили, не так ли?
– спросила Джинджер.
– Да, - признала девушка, с дрожью в голосе.
– С нами они сделали то же самое.
– Значит я, теперь тоже, всего лишь клеймёная рабыня!
– пролепетала рыжеволосая, постепенно осмысливая свой новый статус.
– Точно, - подтвердила Джинджер.
– Значит я, тоже, по крайней мере, в теории, могу быть выставлена для продажи, - ошеломлённо, прошептала она.
– Я уже слышала предложения твоей цены, - сказала Джинджер.
– Ты уже на торгах!
– Нет!
– закричала девушка.
– Я - Миллисент Обри-Уэллс из Пенсильвании. Я не могу продаваться!
– Ты - безымянная рабыня – животное, продаваемое для удовольствия Владельцев, - просто сказала Джинджер.
– Я не продаюсь!
– закричала девушка.
– Тебя уже продают, - заметила Джинджер, и, подумав, с усмешкой добавила, - и я, со своей стороны, не стала бы платить за Тебя слишком много.
В бешенстве рыжеволосая попыталась вскочить на ноги, но аукционист, схватил за волосы, скрутил её и бросил на помост, на живот перед собой. Затем он дважды взмахнул своим хлыстом.
– Ой! – закричала она, - О-о-о!
Работорговец отошёл от неё, и рассмеялся. Она хорошо корчилась. Её тело было очень чувствительным. Это предвещало её высокие качества, как рабыни. Она подняла голову, и дико посмотрела на Джинджер.
– Я действительно должна быть продана? – попросила она плача.
– Да.
– Ой!
– взвизгнула девушка, от боли, под ещё одним ударом аукциониста.
– О-о-о-о!
– Она снова заговорила без разрешения. Теперь она лежала на прилавке спокойно, едва дыша, избитая и напуганная. Она не хотела почувствовать хлыст на своей спине снова. Я думаю, что лежа там, она теперь начала более полно и явно, чем смела прежде, постигать действительность своего положения, что фактически она оказалась тем, чем она казалось, выпоротой, выставленной на продажу рабыней.