Дикари

Он с трудом – мешал живот – сел на скамейку по соседству с Суллой, долго смотрел на него и заключил:

– Из Вьенны?

Арверн был скуп не только на деньги, но и на слова. Сулла ответил кивком.

– Путешествуете? – продолжил хозяин гостиницы.

Новый кивок. «Мужичок хочет поговорить, – подумал Сулла. – Тем лучше».

– Приехал повидаться с римлянином. Он продает землю по соседству со мной, – соврал бывший офицер.

Арверн кивнул.

– Первый раз здесь? – спросил он.

Кивок Суллы. Усы улыбаются на самом деле, полуоткрывая хищный рот.

– Невероятно, правда? Беспорядок и грязь на улицах!

– Я думал, что увижу совсем другое, – признался галл.

– Все, кто приезжают, думают как вы. Здесь еще, – продолжал трактирщик, указывая глазами на площадь, – не на что жаловаться. Место хорошее, все из-за дворца...

– Кто хозяин? – спросил Сулла.

– Некий Менезий. Служил в армии. У него банк, корабли, земли.

Сулле и трактирщику было видно, как через левую дверь во дворец беспрестанно въезжали и входили люди. Иногда открывались ворота, чтобы пропустить важную персону в носилках. Посетители уходили через правую дверь.

– Готовится стать трибуном, – сказал хозяин, объясняя всю эту сутолоку. – Много народу... – Потом он повернулся к внушительной клепсидре в глубине зала на полке, показывавшей второй час пополудни, хлопнул в ладоши и прокричал басом: – Мирра! Хватит спать!

Зевая, показалась крупная блондинка.

– Принеси нам выпить! – продолжал хозяин «Двух жаворонков». – Что вы пьете? – Он адресовал свой вопрос Сулле. – У меня есть розовое вино из Прованса, его хорошо пить в жару. Оно стоит на льду.

– Немного рановато для вина, – осторожно сказал Сулла.

– Все в порядке! – отрезал арверн. – Я вас угощаю. Здесь так принято принимать приезжих из наших мест. Вы только приехали. И сегодня уже не будете заниматься делами. Проспите до обеда. Обед у нас стоит шесть ассов, комната – восемь ассов, а жаворонки, если они вас интересуют и если они не против, тоже восемь.

– Жаворонки? – переспросил Сулла, который не понял, о чем речь.

На этот раз усы насмешливо улыбнулись, восхищенные шуткой, которая из года в год произносилась для каждого вновь приходившего.

– Это девушки! – объяснил он. – Блондинка и брюнетка. Это они – два жаворонка.

Блондинка вернулась с двумя бокалами на длинных ножках и запотевшей бутылью вина.

– Как тебе мой друг? – спросил арверн служанку.

Она улыбнулась, не глядя на путешественника, и наполнила бокалы.

– Это говорит о том, что она согласна, – сказал хозяин. – Она не пойдет неизвестно с кем. Это же свободные девушки. Вот почему они берут восемь ассов. Конечно, если вам больше понравится брюнетка... Где Юлия? – опять обратился он к служанке с золотистыми волосами.

– Пошла купить рыбы, – сказала девушка, направляясь на кухню неторопливым шагом, при этом ее ягодицы медленно колыхались в заданном ритме.

Сулла, глядевший ей вслед, изящным жестом руки поправил волосы.

– У вас очень хорошо поставлено дело, – похвалил он хозяина, ставя свой наполовину отпитый бокал. – Вино превосходное. А почему у вас пусто в этот час? – спросил он, обегая взглядом зал.

– Работать в полдень? – бросил арверн, качая головой. – Мы же не какая-нибудь забегаловка. В этом городе люди именно вечером тратят большие деньги. Несколько месяцев подряд я кормил обедом всех головорезов из охраны Менезия. Но в конце концов отказал им...

– У него есть охрана?

– А как же, – сказал арверн. – Все особы тут имеют нечто вроде частной армии. Иначе... Легко погибнуть в этом городе. Охрана Менезия – это шалопаи. Они входили в зал горлопаня, играли в кости и дрались. Я отправил письмо их хозяину. «Купите мою таверну, – писал я, – и превратите ее в казарму для ваших солдат или запретите им ходить ко мне. Они портят воздух и калечат клиентов».

– И он ответил?

– На следующий вечер он пришел пообедать с друзьями, высокопоставленными людьми, как он сам. Я только что получил свежую гусиную печенку из Дордони. Я подал им печень вместе с битуригским белым вином, немного сладковатым, двадцатипятилетней выдержки. Потом я им приготовил петушков в вине. Настоящих петушков, понимаете, а не курочек. Мне их регулярно привозит из деревни одна славная женщина. «Я приказал своим типам больше не появляться у тебя, – сказал он мне в конце. – Сколько я тебе должен за обед?» – «Ничего, – сказал я, – вы – мой гость. Это честь для меня». – «Вы, галлы, хорошие люди! – ответил он. – Я был знаком с многими галлами в армии. Мой лучший друг – галл».

– Он так сказал? – спросил Сулла.

– Именно так! – ответил арверн, прищурив глаза под огромными бровями. Он продолжал: – Поэтому я не готовлю больше обедов, но зато вечером я подаю фирменные блюда Оверна и Дивио[24]. Все оттуда и привозится, – добавил он, бросив взгляд на ряды окороков и копченостей, подвешенных к потолку. – У меня есть знакомый колбасник из Дивио, он здесь, в Риме, и делает для меня колбасы, требуху и все то, что нельзя перевозить. Уж и вкусны его колбаски! И каждый вечер человекам двадцати отказываю. Не хватает мест. – Он поднялся с гораздо большей легкостью, чем недавно садился. – Подождите, сейчас поджарим колбаски!

– Я не хочу причинять вам беспокойство, – сказал Сулла.

– Какое же это беспокойство, – ответил арверн, наливая розового вина в бокалы.

Галл видел, что глаза у трактирщика блестели. Толстяк занимался своим делом и был рад показать приезжему из Галлии, какое у него хорошее вино и колбасы.

В этот момент Сулла услышал резкий звук рожка, доносившийся из дворца. Там снова раздались крики, вскоре рабы в ливреях открыли ворота. И Сулла увидел уходящую вдаль аллею, обсаженную кипарисами и ведущую прямо к постройкам дворца. Она была пустынна, потом появились великолепные лошади. Белые, как молоко, с заплетенными гривами, украшенные кабошонами драгоценных камней в оправе из позолоченного металла. Скакуны галопом устремились к порталу, уверенные в своей силе и ловкости. Это была четверка лошадей, запряженная парами и шедшая цугом. Проехав ворота, лошади повернули на площадь, и Сулла увидел, что они везли: это была боевая колесница на массивных серебряных колесах, со стержнями, на которые крепились острые лезвия; вожжи из белой кожи держала женщина, на вид лет двадцати восьми. Черты ее сурового лица были исполнены совершенства, как будто она надела маску богини красоты. Вожжи она держала одной рукой, а другой – длинный охотничий хлыст.

Проезжая мимо постоялого двора, она чуть придержала бег нетерпеливых лошадей, и Сулла увидел большой шрам на левой стороне ее лица. Возможно, это был след от боевого меча, но он придавал ее красоте трагический оттенок.

– Ого! – сказал Сулла. – Кто эта девушка?

– Его любовница.

– На боевой колеснице?

– Она по рождению британка[25]. Ее взяли в плен во время мятежа в Британии, когда она командовала эскадроном боевых колесниц. Римляне в тот раз расправились с англами[26]. Она была продана в Рим для боев на арене цирка, и каждый раз, когда она выступала, она убивала своего противника, будь то мужчина или женщина... Менезий выкупил ее за триста тысяч сестерциев. Построил для нее школу гладиаторов, и она там управляет. – Арверн крикнул в сторону кухни: – Мирра! Разожги угли и вынь колбаски из ледника. – Посмотрел на три четверти опустошенную бутыль розового вина. – И принеси еще вина!