Дикари
Шрифт:
– Считаю, – сказал Сулла.
– В добрый час! – рассмеялся его собеседник. – Наклоните немного голову, я пройдусь по ней бритвой...
Глава 7
Повозка из смрадных могил
Ночной ветер по очереди приносил неприятный запах то горелого мяса, то гниющего тела. Силуэты в лохмотьях, похожие на дьяволов, мелькали то и дело перед кострами. Своими крючковатыми вилами они поддевали и перетаскивали трупы в огонь, пожиравший человеческую падаль, которую на протяжении всей ночи привозили повозки, проделав путь по всем улицам города. К рассвету работа заканчивалась
Сулла представил, как же ужасно это будет выглядеть утром. Под темным покровом ночи вся сцена выглядела более или менее приемлемо. А вот когда дневной свет щедро осветит все это... В отблесках костров Сулла различал нечто вроде полуразрушенных мавзолеев, разбросанных на площадке; территорию старого кладбища с ямами для общих захоронений. Когда-то крупная эпидемия чумы выкосила треть населения. Город был взят галльскими армиями, они его подожгли и разрушили до последнего камня. Но город был бессмертен и всегда возрождался, как будто черпал свою силу в тех нечистотах, которые накапливались под ним...
Тот, кто сам себя в шутку называл «префектом» кладбища, сидел за столом перед конюшнями. Он подбрасывал в ладони золотую монету, полученную от Суллы.
– Того, кто не жалеет своего золота, радушно принимают в царстве зловонных теней, – пошутил он. – Мы обеспечим тебя всем необходимым. Что тебе нужно?
– Вряд ли ты сможешь мне помочь, – сказал Сулла.
– Все-таки скажи.
– Я должен узнать, кто приказал убить моего друга.
«Префект» покачал наполовину обритой головой:
– Тебя толкает на это месть?
Сулла кивнул в знак согласия.
– И именно поэтому гонятся за тобой?
Сулла улыбнулся.
– Твой друг был римлянином? Чем он занимался? Делами, политикой, женщинами, гладиаторами?
– Всем одновременно.
– Ты хочешь отдохнуть или сразу же отправиться на поиски того, кто тебе нужен?
– Второе, – коротко ответил Сулла.
«Префект» поднялся.
– Следуй за мной, – сказал он.
Сулла последовал за ним. Они обошли конюшню, и им в лицо ударила сладковатая вонь, исходившая от повозок, ехавших на кладбище. Возницы покрикивали на лошадей, то и дело застревавших в колеях, прорытых за многие годы железными колесами колымаг смерти.
Сулла смутно различал очертания мавзолеев, к которым они направлялись.
– Человек, с которым ты встретишься, занимал самые высокие посты в государстве, – объявил он. – Но он присвоил себе золото республики, и его за злоупотребления на службе осудили на пожизненное изгнание.
Сытые собаки, до того мирно лежавшие на земле, вдруг внезапно возникли из сумерек и злобно залаяли на Суллу и его проводника. Главный могильщик наклонился и поднял с земли камень, который он швырнул в стаю.
– Какая мерзость, – проворчал он. – Их становится все больше и больше... – И продолжил свой рассказ: – После нескольких лет изгнания он понял, что не может дольше жить вне Рима. Загримированный и переодетый, вернулся. А мы только начали организовываться здесь. Он и устроился у нас.
Часто выходит в Город, прогуливается по Форуму[34], посещает банкеты. Он в курсе всех дел. Дай ему золота, и получишь ответ. Завтра он пойдет в термы Каракаллы[35], поговорит с посредниками и агентами выборщиков и выяснит все, что ты хочешь знать.– И он не боится быть узнанным? – спросил Сулла.
«Префект» покачал головой:
– У нас здесь свой цирюльник. У него имеются всевозможные парики, кроме того, он здорово изменяет лица людей с помощью воска своего собственного изготовления, который не плавится на жаре... Если тебе надо пойти в город, то он сделает тебе новое лицо: пройдешь мимо своей матери, и она не узнает тебя.
Из темноты возник большой мавзолей в плачевном состоянии. «Префект» толкнул дверь, и Сулла последовал за ним по винтовой лестнице в подземелье.
Они прошли немного по коридору со сводчатым потолком и очутились в достаточно просторном подвале, в котором стояла деревянная кровать и буфет со всей необходимой утварью.
Худой человек с острым носом и желтоватыми вьющимися волосами, одетый в элегантную тогу, полулежал на кровати, держа за руку толстощекого красавца, почти толстяка, с пухлыми пальцами, сидевшего на краю этой же кровати.
Худой поднялся, увидев входящих посетителей.
– Добро пожаловать! – бросил он. – Его превосходительство тоскует в своей могиле и с удовольствием приветствует новое лицо! – Он внимательно посмотрел на Суллу. – Галл, без сомнения? – спросил он.
Сулла вежливо улыбнулся.
– И римский гражданин, так ведь?
Сулла опять согласился.
– Клидион, голубчик, – сказал Изгнанник, поглаживая руку своего любимца, – посетителям не на что присесть...
«Префект» отрицательно покачал головой.
– Я оставляю вас, – сказал он. – Я только привел старого друга, с которым знаком уже полчаса. У него дело к тебе, – пошутил он. – А мне надо возвращаться к моим покойникам...
Он вышел за дверь склепа, а Сулла сел на табурет, пододвинутый ему тучным красавцем.
– Может, я ошибаюсь, – начал обитатель склепа, его взгляд выдавал ум и понимание, – но мне кажется, что ты долго служил в легионах?
– Ты не ошибаешься, – ответил Сулла. – Я прослужил двадцать один год.
– И у тебя есть ферма.
Сулла согласился.
– Твоя походка, загорелый цвет лица и твои мускулы говорят об этом, – сказал, улыбаясь, римлянин. – Ради всех богов, что привело тебя в этот плохо пахнущий ад? Ты можешь говорить без опасения. Я служу только самому себе, ну и, конечно, Плутону, у которого я гощу вот уже несколько лет...
– Могу ли я говорить при нем? – спросил Сулла, указывая подбородком на красавца.
– Несомненно. Он никогда отсюда не выходит, и ему безразлично все, что бы он ни слышал здесь.
– Я – друг Менезия. Ты его знаешь?
– Кто в Риме не знает Менезия! Он выдвинул свою кандидатуру на пост трибуна. Это честный человек, – добавил Изгнанник с ностальгией в голосе.
– Я приехал в город вчера по его просьбе. Его отравили, и он умер на моих глазах...