Дикарка для Хулигана

Глухо вздыхаю и поднимаю на него лицо. Касаюсь губами подбородка.

— Я одна дома. У мамы ежемесячный шоппинг, а значит все сегодня с обновками.

— Тогда почему ты дома? — выталкивает устало.

— Потому что терпеть не могу не только походы по магазинам, но и делать это всей семьёй. — я не говорю Егору, что чуть с ума не сошла, когда он не отвечал на звонки и сообщения, поэтому прикинулась больной, чтобы остаться дома. Сейчас мне надо срочно уложить его в постель и напичкать таблетками. — Пойдём в дом, Егор, пожалуйста. У тебя рубашка мокрая насквозь, а ты даже без куртки. Ещё и с температурой.

— Блядь, Диана, что будет, когда они вернутся? — хрипит, не торопясь выполнять мою просьбу.

Подворачиваю губы и смотрю в его краснющие глаза.

— Расскажу правду. Мы и так собирались это сделать. Ты же понимаешь, что я не дам тебе уехать?

Он невесело ухмыляется и возобновляет шаг. Сразу веду его в свою комнату. Северов замирает, глядя то на меня, то на постель, то на дверь. Растирает ладонями лицо, явно сомневаясь в правильности происходящего.

Подхожу ближе и подрагивающими пальцами расстёгиваю рубашку.

— Ложись в кровать. Тебе надо выпить таблетки и поспать. — подталкиваю его к постели, но он всё равно не спешит. — Егор, умоляю, останься сейчас и сделай то, что я прошу. Не надо сейчас быть сильным. Просто дай мне о тебе позаботиться. — прошу, ощущая, как на глаза наворачиваются слёзы.

Не могу видеть его таким.

Опускаю голову вниз, чтобы он не заметил этого. Я первый раз вижу его в таком ужасном состоянии.

Что же случилось? В это время он должен был быть только примерно на середине пути. И почему он не спал больше суток? Я столько хочу у него спросить, но вместо этого стягиваю с него рубашку и расстёгиваю ремень на брюках. Ещё будет время.

Он весь потный. Спина липкая. Рубашка влажная до нитки. Пояс штанов тоже.

Что это вообще за вещи? Он же не носит такое.

— Диана. — сипит явно через силу. Голос становится всё тише. — Спасибо тебе, малышка. И не волнуйся так. — сжимает пальцами мой подбородок, поднимая лицо вверх. — Со мной ничего страшного не случилось. Я не отвечал, потому что телефон остался в кабинете отца. Выехали мы ещё ночью. Я хотел скорее увидеть тебя.

— Егор, — закрываю ему рот, приложив к губам три пальца, — потом расскажешь. Ложись под одеяло. Я принесу чай и лекарства. Знаю, что при температуре аппетит редко бывает, но может, перекусишь что-нибудь?

— Нет, Ди. — отрицательно качает головой. — Мне просто надо поспать, и всё будет гуд. Не парься. — вымученная улыбка, которой он меня одаривает, ободряюще точно не выглядит.

— Ложись. — повторяю уже настойчивее, толкая его в грудь.

— Всё-всё. Ложусь. Только не бурчи.

Откидываю одеяло и накрываю им Гору, как только забирается в постель. Прижимаюсь губами к влажному лбу, ощущая запредельную температуру тела.

Бегом лечу по лестнице вниз и влетаю на кухню. Ставлю чайник. Засыпаю сбор трав. Из аптечки вытаскиваю градусник и жаропонижающее. Из шкафа вытягиваю малиновое варенье, которым мама всех лечит. Завариваю чай и добавляю туда лимон. На разнос ставлю чашку с чаем, стакан с водой, варенье, таблетки и всё же захватываю пару блинчиков с творогом, оставшихся с завтрака, если Егор всё же решит поесть.

Как бы ни хотелось бежать, приходится идти медленно, чтобы ничего не разлить. Забив на дрожащие руки и решившее суициднуться сердце, растягиваю рот в улыбке, входя в спальню.

Северов лежит с закрытыми глазами и его заметно колбасит. На лбу и висках испарина. Ставлю разнос на стул возле кровати и присаживаюсь рядом, убирая пропитанную влагой чёлку. Он через силу поднимает опухшие веки.

— Кажется, температура у меня всё же есть. — улыбается парень, ловя мою руку и целуя ладонь, чем вызывает на коже мурашек. — Извини, Дикарка. Я не пытался выёбываться. Реально не чувствовал её. Только сейчас нагонять начало.

— Любимый, молчи. — прошу шёпотом, протягивая ему таблетки и стакан с водой.

Я впервые называю его так, но реагируем мы одинаково. По телу дрожь пролетает.

— Я люблю тебя, Диана. — хрипит севшим голосом.

— И я тебя люблю.

Сую ему в подмышку градусник и протягиваю чай.

— Так и не спросишь, что случилось?

— Спрошу, Егор, но не сейчас. Отдохни. Выпей чай и попробуй хоть немного поесть.

— Аномальная моя. А если я скажу, что встретил ночью девушку, ты тоже вопросов задавать не станешь?

Ревность жгучей лавиной растекается по венам, пусть я и понимаю, что это всего лишь шутка.

— У тебя мозг расплавился от жара, Северов. — бурчу, делая попытку улыбнуться.

Он медленно тянет обжигающий напиток, но к еде не прикасается.

— Егор, постарайся хоть немного поесть.

— Кусок в горло не лезет, Ди.

— Тогда съешь варенье. Оно на меду.

Он кривится, но послушно съедает пару ложек. Забираю градусник и в груди что-то обрывается.

— Тридцать девять и три. Может в больницу? — предлагаю, пусть и знаю, что он откажется.

— Диана, это последствия усталости, стресса и отсутствия сна. Лучше иди ко мне.

Отставляет пустую кружку. Опускается на подушку и протягивает ко мне руки. Без колебаний прижимаюсь к груди, обвив рукой за рёбра. Он целует в макушку и выталкивает хрипло:

— На счёт девушки я не шутил. — он чувствует, как в мгновение напрягаются все мышцы в моём теле и прибивает крепче. — Только не ревнуй. Сейчас расскажу.

Я очень хочу знать, что случилось, но вместо этого опять прошу:

— Поспи, Котя. Потом расскажешь.

— Нет, Дикарка. Сейчас. Я же понимаю, как ты переживала. И поехал я сразу к тебе, а не домой, чтобы объяснить лично. Просто дай мне это сделать, а потом, обещаю, рубанусь на раз — два. — соглашаясь, киваю головой и опускаю ему на плечо. Жмусь губами к солоноватой и влажной коже на шее. — Вчера, когда сказал, что устал и буду отдыхать — обманул. Я уже собирался выезжать, чтобы скорее увидеть тебя. Хотел сделать сюрприз. В итоге сюрприз получил сам. На дороге встретили машину, которая просила помощи. В ней была девушка. Сильно избитая. В ноге нож. Голова пробита. Ей срочно нужна была операция. — он шумно сглатывает и прочищает горло. Голос становится тише и более хриплым с каждым словом. Сильнее давлю на его рёбра. Парень ведёт ладонью по моей спине. — Я привёз её в больницу к отцу. Больше десяти часов её обследовали, провели операцию. У неё и рука сломанная, и рёбра. Сотряс. — слушаю его, забывая о необходимости дышать. Только когда перед глазами всё начинает расплываться, делаю глубокий вдох. — Я всё это время помогал всем, чем мог. Я… Блядь… В какой-то момент я увидел в ней тебя. Представил, что на её месте могла быть ты. Сука… Это меня подкосило. Я чуть не рехнулся.

Даже представлять не хочу, что пришлось пережить той девушке. И Егору тоже. Половину ночи и всё утро я сходила с ума из-за того, что он не отвечал. В то время как Северов спасал чужую жизнь. Что я только не успела себе напридумывать. Паника и бурная фантазия — моё всё. И пожар в гостинице. И авария. И что он какой-нибудь косточкой подавился. Но, оказывается, он…

— Вы спасли её? — шуршу ему в шею.

Он дробно вдыхает и с хрипом выдыхает.

— Не уверен. Она в коме. Блядь, Диана, я делал всё. И отец со вторым хирургом тоже. Она выжила, но не факт, что придёт в себя. Мы даже родственников её оповестить не можем, потому что у неё нихрена с собой не было. Только помолвочное кольцо. Пиздос… Где-то её ждёт человек, который любит так же сильно, как и я люблю тебя. Если бы это была ты, а я ничего не знал…