Дикая Морковка
Шрифт:
Костик ел рыбу. Сидел по-турецки на земле и подло трескал деликатесы, пока другие голодали.
— Привет, — сказала неуверенно Санька, приблизившись. — Приятного аппетита.
Костик поднял на нее бесстыжие глаза и заложил в рот еще один кусок.
— Феньк ю [1] , - произнес он с набитым ртом. — Хочешь?
Есть хотелось сильно, но принимать подачки из Костиных рук… Да и вообще это все жутко унизительно! Санька уже открыла рот, чтобы гордо отказаться от угощения, но рот не послушался свою хозяйку и сказал:
1
Искаж.
— Хочу.
Костик широко ухмыльнулся.
— Ну тогда приземляйся и угощайся.
Ловко орудуя стибренной с кухни вилкой, он достал из чайника еще один кусок, выложил его на тарелку, тоже стибренную, и передал Саньке.
— На-ка вот, подкрепи организм!
Рыба оказалась жесткой, но все-таки вкусной. Обсосав крупную косточку, Санька воззрилась на своего спасителя.
— А что это мы едим?
Костик расхохотался каким-то совершенно неприличным смехом.
— Это акула катран, Морковка. И при этом совершенно несъедобная. Выползшие на лоб Санькины глаза донельзя смешили его. — Ее прибило к берегу вчерашним штормом и шибануло об камни. Я ее вон за теми скалами обнаружил.
Санька быстренько соображала.
— А на сколько может хватить этой акулы?
— Для одного человека при умелом хранении — дней на десять, а для двенадцати человек — на один день. Но сразу хочу сказать, что ваши гробокопатели не получат от меня ни кусочка. Разве что ты как пострадавшая в раскопе, да эта ваша краля Гагарина.
Санька сделала самое проникновенное выражение лица, на которое только была способна, и пошла в атаку на Костикову совесть. В течение десяти минут она в лицах и в действиях описывала ему, какие мучения будет претерпевать экспедиция, если он не придет ей на помощь. Городские юноши не в состоянии обеспечивать добычу еды, они просто не представляют как. А Костик, знающий море вдоль и поперек, просто обязан их спасти. Иначе его до конца дней будут преследовать во сне иссохшие трупики девяти взрослых, одного ребенка и одной Раисы. (Пудель Каша, как выяснилось на днях, оказался предателем и ренегатом и давно уже бегал к Костику подкрепляться).
Костик выслушал Санькину речь весьма внимательно. И даже поаплодировал ей, когда она наконец замолкла.
— Тебе бы на митингах правду-матку трудящимся рассказывать, — сказал он очень серьезно, — а то такой божий дар пропадает…
— Так ты поможешь нам? — с надеждой в сердце спросила Санька.
Костик картинно обхватил рукой квадратный подбородок.
— «Земля наша обширна, но нет на ней порядку, — процитировал он где-то виденный фильм, — Так что приди, князь, и правь нами!» Это я у вас кем-то вроде царя Гороха должен быть? Так получается?
Санька смущенно хмыкнула.
— Ну, не знаю, наверное…
— Нормальненько… А чем платить будете за услуги?
— Чего? — Саньке показалось, что она ослышалась.
— Как «чего»? — законно удивился Костик. — Я вам буду выживание обеспечивать, а вы мне что? Большое человеческое спасибо? На фиг такие пряники, я так не играю!
— А как же ты играешь? — растерянно спросила Санька.
Весь народ был собран на агоре. Как-то так получилось, что Костик взгромоздился на Большой Камень, будто действительно был каким-то царьком, и оттуда, с высоты, поглядывал на бледных археологов.
— Ну что, собаки моторные, — проговорил он веселым
голосом, — попали в переплет? Делать-то ничего, шарамыжники, не умеете, да? А еще меня в яму посадили…— Хватит выпендриваться, к делу давай! — выкрикнул Андрюшка. Но его тут же затолкали. Народу явно надоела бестолковая демократия. Они хотели диктатуру, которая добудет им еды.
— Так вот, — продолжил Костик, — просто так только кошки родятся, а я за свои услуги требую соответствующую плату. Я вам помогаю, а вы мне даете… бабу.
Костик посмотрел на произведенный своими словами эффект и остался им доволен. Народ был сражен, убит и изумлен. Первым очнулся Мухин (наверное, потому, что его это меньше всех касалось).
— А кого конкретно, можно узнать?
— Можно, — милостиво кивнул Костик. — Вон ее! — и указал повелительным перстом на побелевшую Гагарину. — Очень уж она мне нравится. Персик!
— Ты совсем с ума спятил? — выкрикнула она, когда чуть-чуть пришла в себя.
Костик пожал плечами.
— Дак ведь как хочешь. Я тогда пошел.
— Не-ет! — завопили все разом. — Стой немедленно!
И только Гагарина кричала:
— Путь, пусть убирается отсюда!
Весь колыхаясь от негодования, Сальери подскочил к ней.
— Ну чё ты за эгоистка такая, а?! Чё нам из-за тебя помирать теперь?!
— Не из-за меня!
— Из-за тебя! — подтвердили хором и Аська, и Мухин.
Дальше события развивались весьма стремительно. Гагарина пару раз убегала к себе в палатку рыдать, за ней ходили, уговаривали и стыдили. Костик тем временем сидел, скрестив руки на груди, и обменивался впечатлениями о происходящем с Андрюшкой, которого все это тоже прикалывало. А после очередного категорического отказа Гагариной быть «бабой» Костика к нему подошла Рая и, окинув пристальным взором его статную расписную фигуру, полушепотом спросила:
— Слышь, а, может, я подойду?
На что Костик тоже окинул ее взором.
— Нет, не подойдешь.
— Ну, ладно, — вздохнула она, совсем не обидевшись. По всей видимости, ей было не впервой слышать подобное в свой адрес.
В конце концов Гагарина выбралась из палатки и, ни на кого не глядя, подошла к своему мучителю.
— Я согласна, — сказала она трагическим голосом. — Но знай, я тебя ненавижу! Ты… Ты… Куда идти?
Костик осклабился шире чего невозможно.
— Ну и чудно! Идти к моей палатке. Сейчас будешь стирать мою майку.
— Чего?!
— Майку мою. Она у меня грязная.
Гагарина совершенно опешила.
— А что, секса не будет?
— А у тебя справка о состоянии здоровья есть? — в тон ей осведомился Костик. — Я без справки сексом не занимаюсь. А то мало ли чего… — И отправился к себе, на ходу бормоча: — Надо же какие развратные девицы нынче пошли! Чуть что — сразу им секса подавай! И куда матери смотрят?! Давно бы нахлыстали им, бессовестным рожам…
Совсем растеряв все свое величие, Гагарина брела за ним и смотрела на его спину, посредине которой красовалась внушительная татуировка:
СПРАВКА:
СПИДа у Костика нету
Все имеющиеся в наличии лица мужского пола были собраны на агоре и построены в шеренгу. Костик ходил мимо них как генерал на параде и придумывал, кто на что может быть годен в деле выживания племени.
— Что за народ пошел! — громко сокрушался он. — Все дохлые, пухлые и неспортивные! Вот раньше богатыри были: Молодцов! Жеребцов! А сейчас Мухин-Горюхин. Полный позор! А тебе как фамилия? — гаркнул он в лицо Сереге.