Дикая Морковка

— Савина.

— Так. Савина. Взять себе в мужья раба и прохиндея Андрюшку Воинова и провести с ним брачную ночь в палатке нашей статуи Гагариной? Она все равно уже там не живет. А вам моей милостью выделяется отдельная жилплощадь. Ну, согласна или нет?

— А если не согласна? — спросила вдруг Санька.

— Ни фига себе! — изумился Костик. — Я тут не щадя живота своего… Даю тебе на добровольное согласие три секунды! Раз-два-три! Все, по глазам вижу, что согласна. Андрюшку мы не спрашиваем — и так понятно. Объявляю вас супругами, на старт, внимание, марш!

И тут Андрюшка снова начал ее целовать. Теперь уже при всех.

ГЛАВА 8

Санька проснулась, но глаза открывать не стала. По теплу на ресницах она чувствовала, что вокруг все светло и солнечно. И теплый Андрюшка был рядом. Санька невольно улыбнулась: вот пройдоха! Нет, все-таки в нем что-то было… Конечно, нечего и думать о том, чтобы продолжать с ним крутить роман, когда они отсюда выберутся, но здесь, на пока… Да какая разница, в конце концов! Надо жить сегодняшним днем или… — (Санька непроизвольно хихикнула) — или сегодняшней ночью. Жизнь в общем-то не так уж плоха, когда есть в ней мужики и мадера!

— Эй, хватит дрыхнуть! — крикнул над ухом голос Сереги.

Санька и Андрюшка разом сели.

— А? Что?

Серега стоял на карачках — наполовину в палатке, наполовину снаружи.

«Он никогда не научится вписываться в личную жизнь», — злорадно подумала Санька, а вслух сказала:

— Ты что, не видишь: у нас первое брачное утро! Нас будить запрещается!

Но у Сереги была уважительная причина для вторжения.

— Мухин исчез! — проговорил он извиняющимся голосом. — Всех зовут на агору.

Кое-как одевшись, Санька с Андрюшкой выбрались на свет. Вокруг кухонного тента уже стоял народ и громко обсуждал происшедшее.

— Кто его видел последним? — допрашивал каждого подходившего Костик.

— Так, еще один сгофрился! — чуть ли не радостно воскликнул Сальери. Наши ряды редеют!

— Сколько времени? — спросила Санька, протирая глаза. Оказалось, что голос к ней практически вернулся. — Что, уже десять? Ничего себе!

Из дверей лаборатории высунулась голова Гагариной.

— Клад опять пропал! — выкрикнула она потрясенно.

На некоторое время все замерли, замолчали.

— Все сначала! Все повторяется в точности как с Пал Палычем! прошептала Аська, обессилено опускаясь на лавку.

Костик бахнул ладонью по столу.

— Всем заткнуться и слушать сюда! Пока делать какие-либо выводы запрещается! Кто будет наводить в нашем царстве панику, тому поставлю фингал, понятно?!

В этот момент Санькин взгляд отчего-то скользнул в сторону моря, и она увидела…

— Ребята! Вон Мухин плывет! — закричала она в страшном негодовании.

Все повернули головы. И действительно среди подсвеченных солнышком волн виднелся Данилкин надувной матрас, на котором восседал Мухин и, работая ногами, как двигателем, усиленно греб в сторону Гороховки.

— Он утонет! — ахнула Алена. — Матрас-то дырявый!

Кто-то тем временем сбегал в лабораторию за биноклем.

— Ба! Так он еще и клад спер! — воскликнул Костик, приглядываясь. — Какая наглость!

Услышав это известие, археологи, не сговариваясь, кинулись к морю.

— Подплываем тихо, — командовал Костик, — и немедленно возвращаем этого козленка домой. Если будет оказано сопротивление: разрешаю бить в морду! Только осторожно — сокровище не утопите!

* * *

Мухин так и не понял, что случилось, когда его вдруг схватили за ноги и уволокли под воду. Потом ему кто-то хорошо вмазал в бок и снова закинул на матрас. А спустя несколько минут несчастный аспирант уже лежал на берегу, подмятый могучим Костиком.

— Сволочь! — возмущался тот. — Куда поперся?! Как смел без ведома царя покидать царство?!

Андрюшка мельтешил тут же, прыгая на одной ноге и пытаясь вытряхнуть воду из уха.

— Отвечай, когда тебя спрашивают!

— Клад здесь! — воскликнула Санька, проверив изъятый у дезертира сверток. — Значит, это все-таки он убил Пал Палыча! И из-за научной славы, и чтобы захапать себе сокровища!

Мухин беспомощно крутил близорукими глазками под съехавшими на бок очками.

— Ребята, чего вы? Я же… э-э… просто…

— Что «просто»? — грозно насупил бровь Костик.

— А-а-а, слезьте с меня! — запричитал вдруг Мухин. — Сами подыхайте в этой своей… э-э… экспедиции! Мне домой надо! Мне здоровье не позволяет есть ваших моллюсков!

— Типа решил в одиночку пересечь море? И спер сокровища?!

— Вы все равно не осознаете их подлинной ценности! А я бы доплыл до людей, позвал бы на помощь…

— Врет! — однозначно сказал Андрюшка, с презрением глядя на него. — Он просто хотел подло сбежать!

— Вот чмо! В яму его посадить! — выкрикнула Рая.

* * *

Пленного заключили в раскоп. Мухин плакал и обзывался какими-то латинскими словами. Всем было противно на это смотреть, и его оставили одного. Но как только они вернулись в лагерь их глазам предстала страннейшая картина: Алена вытаскивала из лаборатории Сальери. Причем за ноги. Он же не подавал никаких признаков жизни.

— Это что? — воскликнула Санька, придя в совершенное изумление от увиденного.

Алена гневно указала на Сальери:

— Это он убил Пал Палыча!

— Чего вы мне голову морочите?! Как царь требую объяснений! — топнул ногой Костик. — А то получается, у тебя свой преступник, у нас свой.

Кинув на землю ноги тяжеленного Сальери, вся трясясь и возмущаясь, Алена начала рассказывать… По ее словам выходило, что как только весь народ кинулся в море вслед за Мухиным, вдруг откуда ни возьмись появился Сальери и тихим сапом, думая, что его никто не видит, побежал к лаборатории. Алене все это показалось странным, и она принялась молча наблюдала за происходящим. Сальери все не возвращался и не возвращался, что было очень подозрительным. И точно! Заглянув в лабораторию, Алена увидела, как он весьма усердно вписывает в журнал о прохождении практики что-то свое. Причем и почерк-то, паразит, научился подделывать под Пал Палычевский! Тут Алена вскричала:

— А что это ты тут делаешь?!

Сальери аж подпрыгнул, перепугался насквозь и нагло заявил, что ничего. Тогда Алена потребовала показать, что тот пытался написать в журнале. Негодяй сначала всячески отказывался, но тут Алена применила свой старый излюбленный способ: она пригрозила, что не даст ослушнику еды. И Сальери очень быстро капитулировал.

Оказалось, что за леность, тунеядство и мелкое воровство еды из общественных запасов Пал Палыч хотел отчислить его из университета. Сальери же решил нарушить волю покойного и продолжить свое образование. Поэтому он вырвал страницу из журнала, где было написано, что он изгоняется с практических занятий и не допускается до перевода на следующий курс, а вместо этого вписал себе массу всяческих похвал и благодарностей.