Дикая охота

И снова, точно также, когда Тая обрабатывала раны охотника, она почувствовала, что вместе с лаской из ее рук струится что-то еще. Она проводила рукой по воспаленному ожогу, и на его месте оставалась лишь гладкая розовая кожа свежезатянувшейся раны, ласкала обожженный лысый череп, и под ее руками он начинал колоться пробивающимися волосками.

Наконец, настоятельница застонала и слабо пошевелилась:

— Матушка Нирина! — казалось, сердце сейчас выпрыгнет из Таиной груди.

— Тая? — Нирина открыла глаза и с удивлением посмотрела на Таю, явно не ожидая увидеть ее возле своей постели. — Девочка моя, что ты здесь делаешь?

Вместо ответа на вопрос Тая протянула настоятельнице книжечку с обугленными уголками:

— Матушка Нирина, я сохранила вашу книжку…

Пораженная, Нирина села на кровати, даже не сообразив, что у нее не должно достать сил на столь резкое движение.

— Бестиарий?.. — она все более яснеющим взглядом и со все возрастающей тревогой смотрела на воспитанницу. — Что случилось, Тая? Что еще случилось? — в голосе настоятельницы пансиона Илларх уже прорезались прежние властные нотки.

— Пожалуйста, матушка Нирина! — Тая просительно сложила руки. — Вы должны остановить их! Вас они послушают. Только вас и послушают. Иначе, случится беда!

Глава 19

Возможность искупления

С помощью Таи настоятельница поднялась на ноги. Девушка помогла ей завернуться в покрывало так, что получилось нечто вроде просторной накидки или мантии. Выглядела одежка просто, но Нирина смотрелась в ней настолько величественно, словно сама Великая Мать решила сойти на грешную землю, чтобы покарать виноватых и наградить праведников. Кроме того, просторное одеяние не причиняло боли ее только-только начавшей заживать коже.

Тая принялась было накручивать тряпицу на лысую голову настоятельницы, но Нирина отмахнулась:

— Нет времени!

Дорога до парадной залы показалась Тае самой долгой за всю жизнь. Нирина тяжело опиралась на ее руку и шла только на чувстве гордости и долга. Но настоятельница пансиона Илларх не могла отказать в помощи тому, кто в ней действительно нуждался.

Две женщины, юная черноволосая оборОтница, напуганная до полусмерти, и полная немолодая чародейка с властным взглядом вошли в парадную залу пансиона Илларх.

Зала выглядела так, будто бог Смерти самолично решил устроить в ней торжественный прием. Пол был залит кровью — человеческой и волчьей, гремели редкие выстрелы зачарованных ружей и после каждого из них слышался визг, полный смертной болью. Однако патронов у солдат Милхарда было мало, выстрелы звучали все реже и реже, и люди сцепились с оборотнями врукопашную, проигрывая им в силе и ловкости, однако имея в руках железное оружие. Лорд Рам, сообразив, что оборотни боятся огня, колдовал, пытаясь удерживать вокруг себя и Даяны огненный круг, но силы его таяли, и охранное заклинание явно доживало последние минуты. На ногах кое-как еще держалось всего лишь пять-шесть человек солдат и десяток оборотней, все израненные и окровавленные.

Клочья волчьей шерсти, куски доспехов, отрубленные и вырванные с корнем конечности, все это, густо политое кровью, лежало на полу чудовищными кучами. А посреди всей этой жестокой фантасмагории возвышался Дар Ветер, еще частично сохраняющий человекоподобный вид. С головы до ног он был перепачкан кровью, своей и чужой, лицо его было перекошено от ярости, в глазах ярко-желтым огнем пылало лишь одно желание — убивать.

Таю затрясло от этого зрелища. Еще мгновение, и ноги отказались бы повиноваться хозяйке, но на сей раз уже Нирина поддержала воспитанницу и не дала упасть в кровавую лужу на полу.

— Остановитесь во имя Великой Матери! — и откуда только в истощенном болезнью теле настоятельницы взялись силы для столь властного окрика?

Сражающиеся на миг замерли. Полтора десятка голов повернулись в сторону Таи и Нирины. А настоятельница продолжала увещевать зарвавшихся мужчин, испробовавших вкус убийства и чужой крови:

— Во что вы посмели превратить девичью обитель Илларх? Богохульники!

Страшное слово, произнесенное Нириной последним, заставило солдат Милхарда побледнеть даже под слоем крови, покрывавшей их лица.

— Не просто так Великая Мать, основавшая обитель, строго-настрого запретила пускать сюда мужчин. Вы оскверняете все, к чему прикасаетесь, красоту, любовь, невинность… Вы, — Нирина в сердцах ткнула пальцем в сторону Рама, и тот словно съежился под ее суровым взглядом, — притащили в пансион солдат, устроили тут свой гарнизон, творите бесчинства, пугаете сестер!

— А ты! — Нирина резко повернулась в сторону Дар Ветра и покачнулась от слабости. — Как ты вообще посмел вернуться сюда?!! Забирай свою стаю и убирайся в Пустоши! Оставь нас, наконец, в покое. Всех нас! — и настоятельница красноречиво облокотилась на Таины плечи.

Дар Ветер постепенно приходил в себя, лихорадка битвы отпускала его. Он морщился, словно от зубной боли, оглядывая то, что натворил. Посмотрел на Таю, и в его глазах девушка увидела стыд, но вместе с ним усмешку обреченности: «Ну, я же говорил тебе». Оборотень покачал головой:

— Разумеется, матушка, стая уйдет из этих мест. Навсегда. Но при одном условии.

— Ты еще собираешься ставить мне условия, оборОтник? — не ясно, чего было больше в голосе настоятельницы, удивления или угрозы.

— Да, — Дар Ветер ответил очень спокойно, глядя ей прямо в глаза, и Нирина отвернулась. — Я прошу, чтобы вы и впредь заботились о Тае. Денег на ее содержание я вам оставляю достаточно.

— Но Дар!.. — Тая рванулась к любимому, но Нирина придержала ее за руку:

— Так будет лучше для тебя же, девочка, — настоятельница проговорила негромко.

Тая не могла вымолвить ни слова, лишь во все глаза глядя на Дар Ветра. Тот не выдержал ее взгляда и отвернулся.

— И для вас у меня тоже есть условие, — оборотень посуровел и повернулся к дрожащему в углу лорду Раму. — Вы оставите пансион в покое, разрешите Нирине впредь делать ее работу и предпримете все от вас зависящее и даже сверх того, чтобы этот кровавый инцидент не получил огласки.

Глазенки лорда Рама хитро блеснули из-под кустистых бровей. Магик явно почуял выгоду:

— И что вы дадите взамен?

— Мое молчание, — неожиданно на этот вопрос ответила Нирина. — Относительно того, кто на самом деле виноват в случившемся в пансионе пожаре. И выпускные грамоты для Лилы и Сьерры.

Настоятельница красноречиво посмотрела на Даяну, и та лишь едва заметно кивнула.

От такого поворота события лорд Рам несколько опешил, но быстро взял себя в руки и поднялся с пола, вытянувшись во весь рост. Рядом с Дар Ветром он казался тощим и маленьким, но подбородок вскинул очень высоко: