Дикая принцесса

– А вы не боитесь, что вас предаст сам Эвретто?

– Нет, Тари, не боюсь. Если мой камердинер, а точнее люди, которые за ним стоят, действительно захотят от меня избавиться, то я даже удивиться не успею. Когда-нибудь я расскажу вам эту историю, а пока достаточно того, что я ему доверяю. И вам тоже следует. Эвретто узнает, кто принес духи.

После возвращения в дом все было именно так, как сказал Гергос: пока слуги накрывали на стол, Тари быстро собрала вещи, при этом больше всего места заняла шкатулка. Потом сиеста, во время которой дом погрузился в сонное оцепенение, а услужливый камердинер отнес все, что собрала Тари, в конюшню. И наконец предложение Гергоса отправиться на прогулку. Госпожа Мариника выехала вместе с ними, но остановилась у заставы, за которой заканчивалась Токана.

– Я сделала все, что могла, – сказала она.

Тари не поняла, о чем речь, а вот Гергос как будто смутился.

– Ты сделала больше, чем кто-либо. Может быть, даже слишком много.

– Поглядим. Послезавтра я вернусь в Льен, так что, возможно, мы еще долго не увидимся. Тари, сердце мое, пожалуйста, не позволяй Онсо слишком много думать. Онсо, помни, что я тебе сказала.

– Я вряд ли когда-нибудь сумею забыть столь пламенную речь.

– Надеюсь на это!

Когда она развернула лошадь и поскакала обратно, Тари не удержалась от вопроса:

– Что вам сказала госпожа Мариника?

– То, что мне надо было услышать. Едем, Тари, не будем терять времени!

Это было так здорово! Настоящее приключение, только на этот раз за ними никто не гнался и не пытался убить. И Тари не терзала лихорадка. Но все равно было немного страшно, и это приятно щекотало нервы. А еще они были только вдвоем, одни! Из-за быстрого галопа говорить не получалось, но Тари и молчание полностью устраивало. Оно позволяло беспрепятственно мечтать.

До гор они добрались только к вечеру следующего дня, заночевав в придорожной гостинице. Костюм для верховой езды совсем не стеснял движений, и Тари чувствовала, как с нее с каждой милей словно облетает внешний кокон. Тари эль Нахри исчезала, уступая место Ри. Кажется, она даже оговорилась пару раз, снова заговорив о себе в мужском роде. Гергос словно не заметил. Он тоже наслаждался поездкой, напряжение постепенно спадало, он даже начал улыбаться.

Но все равно иногда – в такие моменты Тари казалось, что его словно гигантской тенью накрывало – он снова хмурился, отворачивался, даже пару раз то ли в шутку, то ли серьезно назвал ее высочеством. Хотелось фыркнуть: Дану, какое, к Тавоху, высочество? Я же Ри! Паж и уличный воришка! Но Тари пока не решалась, хоть и казалось, что Гергос бы не обиделся на не слишком уважительный тон.

А в маленький охотничий домик она вошла с таким чувством, будто вернулась домой. Все-таки и каргабанский особняк Гергоса, и поместье, и коттедж в Токане были слишком... ну, просто слишком! Большую часть жизни Тари провела в весьма скромной усадьбе, которая досталась матери в качестве приданого, потом был Интернат – в общем, негде пристраститься к роскоши. И хотя воспитание позволяло вести себя достойно и не чураться позолоты на стенах, все это тяготило Тари. А тут даже не дом – сложенная из цельных бревен хижина на окраине леса. Вокруг все поросло дикими травами и даже забор чуть покосился от времени.

Внутри было пусто, пыльно и холодно – у Тари мурашки по рукам побежали.

– В последние годы отец был слишком слаб, чтобы приезжать сюда, – с грустью сказал Гергос.

Жалел, что сам так и не застал отца живым? Тари прошлась по просторной общей комнате, вдыхая странные запахи и рассматривая оленьи рога на стенах.

– А привидения здесь есть?

– Разве что куропаток. Проголодалась?

Еду на несколько дней они закупили в ближайшей деревне. Хватит на первое время, а потом, если понадобится, можно и еще съездить. Тари слишком устала с дороги, поэтому отказалась от ужина и сразу ушла спать. Постель была холодной, простыни пахли сыростью и чуть-чуть – сухой лавандой. Всего в домике было три спальни: одна большая, хозяйская, и две гостевых поменьше. Ни Тари, ни Гергос соваться в хозяйскую не стали.

Утром Тари встала ужасно голодной, но настроение оставалось приподнятым, и сразу после обильного завтрака она пошла вместе с дану осматривать дом и земли. Они нашли кучу старых шкур и даже целое чучело кабана. А снаружи – озеро, чистое и не поросшее ряской. Солнце уже начинало припекать, и Тари решительно заявила, что пойдет купаться.

– И, дану, постарайтесь не надевать ничего из муара. На всякий случай, чтобы не повредить воротничок.

Ответом ей был очень серьезный взгляд, и Тари тут же смущенно отвернулась, принялась рассматривать блики на воде. Гергос не торопился возвращаться в дом, и она глянула на него разок из-под ресниц. В кои-то веки на нем не было дорогущего камзола, а только рубашка с закатанными по локоть широкими рукавами. И легкие летние туфли вместо кожаных с бриллиантовыми пряжками. И он по-прежнему наблюдал за ней, словно ожидая этого взгляда, а дождавшись, насмешливо приподнял бровь:

– Что еще мне не стоит надевать, ваше высочество?

И лишь после этого ушел, бросив на ходу:

– Я найду для вас подходящее полотенце.

Тари постояла некоторое время, кусая нижнюю губу и стараясь справиться со смущением. Она ведь первая начала. Вспомнила старый разговор в Уланду, их первую рыбалку, пруд… И почему-то, пока дану не ответил, казалась себе очень остроумной и смелой. А на самом деле – трусиха. Кого она надеялась смутить? Взрослого опытного мужчину, объездившего весь свет и видевшего мир: от сточных канав до дворцов?

Гергос принес большое махровое полотенце, другое расстелил рядом на берегу.

– Дану, – умирая от страха, позвала Тари, – а вы не хотите поплавать?

– Благодарю за приглашение, но лучше я приду потом. Не хочу вас стеснять.

Он очень элегантно поклонился и вернулся в дом.

***

Гергос знал, что она придет, и потому не удивился, когда поздним вечером дверь в его комнату чуть приоткрылась. Светлая рубашка была хорошо заметна даже в темноте. Тари чуть помялась на пороге и наконец решилась – зашла, отвернулась, закрывая дверь, потом снова посмотрела на него. Ее глаза лихорадочно блестели.

Гергос еще не ложился, допоздна обдумывая, что же делать дальше. Потом, услышав шаги, быстро задул свечу. Эйръярта, великая шутница, ты все-таки взяла свою цену? Глупо было даже пытаться переиграть судьбу, ведь за каждую сбывшуюся мечту рано или поздно приходится заплатить.

Тари снова замерла, остановившись в двух шагах, глядя на него со странной смесью испуга и решимости. Она что же, к штурму готовилась? Гергос усилием воли подавил улыбку. Нет, в ситуации не было ничего смешного. Тари ждала – ждала его решения, шага навстречу, и, если он сейчас его не сделает, не ответит ей, – она уйдет. Возможно, навсегда. И более мудрый, более благородный человек на его месте непременно бы на этом самом месте и остался, но... Гергос шагнул вперед и осторожно взял ее за руку. И скорее почувствовал, чем услышал вздох облегчения.

Да, Тавох побери, ей было страшно, должно быть, намного страшнее, чем ему, и, тем не менее, именно она пришла сегодня к нему в комнату, а не наоборот. Он лишь разглагольствовал о чести рода и искал оправдания...

– Тари, ты должна знать...

– Тшш!

Тонкие пальчики накрыли его губы, заставляя замолчать.

– Я знаю. Вы не можете на мне жениться и все это совершенно неправильно. Я понимаю.

Гергос отнял руку Тари от своего лица и тут же коснулся губами костяшек, затем чуть прикусил, чувствуя, как дрожат ее пальцы. Маленькая смелая девочка, которая решила бросить вызов всему миру. Спрашивать о чем-то, спорить или уговаривать было глупо и даже как-то... неуважительно. Гергос закрыл глаза и снова поцеловал ее руку, потом притянул Тари ближе, окутывая теплом и словно говоря: все, бояться больше нечего, ты победила.