Дикая

Я действительно счастлива. Рядом со мной любимые и дорогие мне люди. Конечно, еще не всех хватает за столом. Мать и отец не приехали к нам, не смотря на сердечное приглашение. Как и старшие братья. Младших отпустили с Анфисой — уже хорошо. Она говорит, что это с их стороны огромный шаг. Я знаю.

В душе умиротворение и радость. Верится, что однажды здесь появятся и остальные. Пока и на этом спасибо, я знала, что будет непросто. По итогу все не так уж и плохо. Мать передала по старинке письмо, в котором поздравила с новогодними праздниками и поблагодарила за приглашение. Отец все еще сердился, и она не рискнула пойти против его решения. Вымолила за детей, а сама осталась рядом с ним.

Анфиса украдкой разглядывает убранство нашего дома, тихонечко вздыхая. Но поймав мой взгляд, показывает незаметно для остальных большой палец вверх и подмигивает. Ей сложно. Она все еще не верит в свое счастливое будущее, и я за нее переживаю. Хочется своим счастьем делиться со всеми, чтобы всех хоть немножечко коснулось то чувство эйфории, которое меня переполняет. Для родных хочется хоть звезду с неба достать.

Дуня говорит, что у нее есть один холостой хороший мужчина с работы, они с Анфисой могут понравиться друг другу.

— Главное действовать не напролом, а то Анфиска голову в песок спрячет. Парень хороший, трудоголик только. Ну как появится дома тот, кто будет ждать его с вкусными пирогами — домой раньше бегать начнет, — приговаривала Дуня в такие наши диалоги.

Через несколько минут начинается шум и суета. Дети и мы с Дуней пишем желания на бумажках, поджигаем и посмеиваясь, бросаем еще горящие ошметки бумаги в шампанское. Дети, конечно, в сок. Со звоном чокаемся все вместе, перебивая и хохоча, поздравляем друг друга. Такое чудо!

В моей жизни это первый полноценный Новый год. Кирилл это знает.

В Ильчине мы никогда не ставили елку, не покупали украшения. Наш дом совершенно не менялся с наступлением праздников, не менялась и атмосфера. Даже будучи детьми, мы не получали подарки. Это коснулось всех нас.

Поэтому я испытывала больше всего радости именно за младших, в глазах которых сейчас горел огонь ярче, чем на елочной гирлянде.

Прислонившись к плечу Кирилла, я шепнула ему на ухо тоже самое, что и Сенька мне. Слова благодарности. Вместо ответа он поцеловал меня в висок и сжал ладошку, что весь вечер удерживал на своем колене.

Праздник в таком формате попросила я, и он, даже не раздумывая, согласился. Знал, как это для меня важно. Вдвоем мы решили отметить Рождество, да и будет еще куча других поводов остаться наедине. Семья всегда для меня была важна, и я старалась максимально деликатно восстановить отношения с близкими. Пока все получалось, на душе было радостно.

— Народ! Погнали салют запускать!

На предложение Ника детвора завизжала от восторга и бросилась одеваться. Мы все поспешили за ними во двор. На улице провели еще полчаса, после шикарного салюта решив поиграть в снежки всей толпой. Ох, и мокрые все зашли! Но веселые и с блаженными лицами.

Ночью, когда все объевшиеся и довольные легли спать, мы с Кириллом долго не могли уснуть. Лежали в кровати в своей спальне и просто разговаривали по душам. Теперь, когда все недомолвки остались позади, мы оба открыли перед друг другом чувства и души. Между нами царило полное доверие. Делились самым сокровенным, и не стеснялись выражать свои эмоции.

Кто бы мог подумать, что жизнь дикой девчонки из притаежного поселка может так измениться. В свое время мне казалась такое будущее чем-то далеким, недосягаемым. Из другой Вселенной.

Себя я считала недостойной такого будущего. Я совершенно не верила в свои силы, хоть и отчаянно мечтала. Кто знает, как бы все было сейчас, если бы не множество факторов, изменившие все на сто восемьдесят градусов.

Сейчас напротив лежит самый важный для меня человек на свете. Смотрит так проницательно, словно догадывается, о чем мои думы. Уверена, догадывается. И сам о чем-то размышлял.

Тут же спросила:

— О чем думаешь?

Придвинувшись еще ближе, прямо к моим губам, он признался:

— Что я самый счастливый человек на земле.

Как в сахарную вату нырнула, честное слово! Разомлев от его слов, легонько поцеловала мягкие губы, провела носом по щеке.

— И все-таки ты безнадежный романтик. А говорил…

Тихо рассмеявшись, он прижал меня к себе, ныряя рукой под пижаму, и вся легкая романтика тут же сменяется на порочную страсть.

Тая в его руках, я, как всегда, уношусь в волны блаженства, растворяясь в чувственности своего мужчины без остатка.

Мне хорошо. Мне так бесконечно хорошо…

Конец