Дикий волк (Сборник НФ)

— Нет.

Вилькоксин подошел к двери, подергал за ручку и крикнул:

— Откройте!

Через несколько секунд дверь открылась — адвокат посмотрел на Джима.

— Спокойной ночи тебе, Джим. До завтра.

— Благодарю.

Хлопнула дверь. Джим лег на кровать и закрыл глаза, На мгновение мозг затуманил страх, но он быстро взял себя в руки и вскоре уснул. Он спал спокойно, как солдат перед боем.

4

Даниель Вилькоксин разбудил Джима ровно в восемь пятнадцать. Вскоре они уже сидели в закрытом автомобиле, который мчался в Правительственный Центр.

Расследование началось в 9.00. Джим спросил адвоката, удалось ли поговорить ему с Ро. Вилькоксин кивнул.

— Мне не разрешили подняться на корабль, но я поговорил с ней по телефону, установленному на посту оцепления. Я задал ей множество вопросов, ответы на которые мне, якобы нужны для защиты, и постарался передать ей все, что вы просили, так сказать, между строк.

— Хорошо, — сказал Джим.

После этого он не проронил ни слова и игнорировал все вопросы, заданные адвокатом. В конце концов, Вилькоксин толкнул его локтем.

— Послушайте, ответьте же мне наконец! Через полчаса я теоретически должен вас защищать. Вы должны мне ответить! Не забывайте, ради вас я связывался с Ро, а это было непросто. Кроме полевого телефона, других способов связи с кораблем нет.

Джим взглянул на него.

— Правительственный Центр в девяти милях от космодрома. Верно?

— Но… Да… — удивленно ответил адвокат.

— Если бы я находился в Правительственном Центре, мне не понадобились бы ваши услуги, чтобы передать Ро всю информацию. На таком расстоянии я мог бы сам спокойно говорить с кораблем.

Вилькоксин недоверчиво посмотрел на него.

— Я говорю это для того, чтобы вы поняли — мне нет смысла терять драгоценное время на ответы, все равно вы их не поймете. Разве что поверите на слово… Обвинения Макса Холланда и других меня абсолютно не интересуют. После того, как вы передали Ро информацию, я попрошу вас только об одном — сидите тихо и не мешайте мне думать.

Джим погрузился в раздумья и Вилькоксин больше не мешал ему.

Они подъехали к зданию суда. Джима отвели в маленькую комнату, где он должен был ждать членов Комиссии. Потом его и адвоката проводили в уже переполненный зал.

Их усадили за стол напротив приподнятой сцены, где должны были разместиться шесть членов Комиссии. Джим увидел, что в первом ряду, в стороне от толпы, сидит Старик Якобсон — руководитель проекта, тренировавший его перед экспедицией в Тронный Мир, Высокородная Ро, Макс Холланд. За ними он увидел многих своих учителей, рангом поменьше.

Ро, поймав его взгляд, побледнела. Девушка выглядела взволнованно. Она была одета в простую белую блузку и юбку, не очень отличавшиеся от земных нарядов, но тем не менее, выделялась из окружающей толпы.

Глаза Джима привыкли к высокому росту, природной грации и красоте Высокородных. Неожиданно земляне показались ему некрасивыми и маленькими…

Ро еще раз посмотрела на него.

На сцену вышло семь человек и по залу пробежал взволнованный гул, так как среди них все увидели маленького коричневого человечка, который занял место рядом с Хэйнманом, представителем могущественного Европейского Сектора.

Джим посмотрел на губернатора и слабо улыбнулся. Тот взглянул на него печально и торжественно.

Все успокоилось. Началось расследование.

— Пусть во всех записях будет отмечено, — сказал Хейнман в микрофон, — что губернатор Альфа Центавра любезно согласился присутствовать в зале на заседании Комиссии, чтобы помочь расследованию опытом и знаниями.

Хейнман постучал по столу председательским молотком и предложил официальному представителю правительства выступить и описать дело.

Представитель произнес прекрасную речь. Он тщательно избегал слова «Предательство», но ухитрился выставить все в таком свете, что у публики не осталось сомнения в том, что Мировое Правительство возбудит против Джима дело по обвинению в измене.

Потом вызвали свидетеля Старика Якобсона. Его спросили, как Джима готовили к экспедиции в Тронный Мир и почему выбрали именно его.

— Джеймс Кейл, — спокойно ответил Якобсон, — был необычайно талантлив и был великолепно развит физически. Ведь нам нужен был тореадор. К тому же Джим имел научные степени по химии, истории и антропологии, он показал себя знатоком искусства и социальных наук.

— Не хотите ли вы сказать, — уточнил Хейнман, — что он выделялся среди ваших учеников?

— Он был яркой индивидуальностью, но, в конце концов, все они таковы, — сухо сказал Якобсон.

Руководитель Проекта был седым высоким датчанином. Ему было примерно 60 лет. Джим вспомнил, что Якобсон всегда отличался тем, что относился к нему с симпатией.

Якобсон продолжил:

— …это было одним из требований, которые мы предъявляли к Избранникам…

И он по списку перечислил остальные требования. Сюда входили: хорошее физическое состояние, развитой ум, эмоциональное равновесие и широкий диапазон знаний.

— А как насчет эмоционального равновесия? — вновь вмешался Хейнман. — Не был ли Кейл несколько… скажем… антисоциальным? Не сторонился ли он людей? Не пытался ли он сделать все в одиночку?

— Да, — ответил Якобсон. — Но опять-таки нам нужен был именно такой человек. Ведь он должен был попасть в совершенно незнакомую обстановку и чужую культуру. Мы хотели, чтобы он был замкнут в себе, немногословен, насколько это возможно.

Якобсон не уступал. Хейнман задавал довольно коварные вопросы, но седой датчанин держался крепко. Он утверждал, что Джим был не менее и не более, а как раз таким человеком, которого и должны были послать по Проекту. Но речь Макса Холланда, который выступал вслед за старым учителем, была откровенно враждебной.

— …остальные члены Проекта, — сказал Холланд, потушив тлеющую сигарету, — никогда не пошли бы на такой риск — ведь это угрожало всей Земле. Наш мир по сравнению с Империей все равно, что цыпленок по сравнению со слоном. Цыпленок так мал, что на него не обращают внимания и он в безопасности, разве что по ошибке попадает под ногу слона. Тогда у него не остается никакой надежды! Мне кажется, что Проект в основном не удался и к тому же поставил нас под удар — мы можем попасть под ногу слона-Империи из-за ошибок Кейла…