Дикое поле

Попутно молодой казак перенял у отца ещё одно полезное умение – метание ножа. Причём самым сложным манером, безоборотным, это когда нож в полёте не вращается, норовя попасть в цель рукояткой или вообще плашмя, а летит ровно, как стрела. Для этого бросок осуществлялся со специального захвата и в него вкладывался такой импульс силы, что нож втыкался в дерево сантиметров на пять, а в мясо вообще на всю длину.

Кроме тренировок, Демид нашёл для себя ещё одно увлекательное занятие – охоту. Правда к ней привели опять все те же тренировки, потому как охота велась из лука. Началось все с того что он заметил в хате лук, и разумеется захотел из него пострелять.

Надо сказать что Дмитрий в детстве очень любил это нехитрое оружие, сам мастерил и луки и стрелы, конечно убойная сила этих изделий была мизерная, поэтому он всегда мечтал хоть раз пострелять из настоящего боевого оружия.

Лук был на хуторе далеко не в каждой хате, а если и был, то в основном у казаков на правом берегу, потому как заполучить его можно было только в качестве трофея. Лишь кочевники до сих пор относились к этому оружию всерьёз и знали толк в его изготовлении, казаки же уже перешли на огнестрельное, и лук использовали больше для охоты, да и вообще… Он стал чем-то вроде ружья для мужчины 21-го века – не очень-то сильно и нужно, но пусть будет, для души.

Однако так просто взять его у отца сразу не получилось, как оказалось, он был не из простых и стоил немалых денег. Далеко не каждый ногаец мог себе такой позволить, поэтому это был очень ценный трофей.

Такой лук называется составной, его древко представляет из себя не просто согнутую палку, а сложную конструкцию, состоящую из разных пород дерева склеенных между собой, и это очень существенно повышало дальность и точность стрельбы. Изготовление такого лука занимало несколько лет, из-за необходимости подолгу замачивать, а потом также подолгу высушивать древесину, для придания ей нужной формы и прочности. Поэтому на первых парах Игнат наотрез запретил трогать это дорогостоящее произведение искусства, но желание сына было настолько нестерпимым, и в глазах его было столько мольбы, одновременно с восторгом и надеждой, что отец смягчился и дал добро.

Сначала Демид поупражнялся в стрельбе по деревьям, когда же научился попадать не только в ствол, причём с довольно приличного расстояния, но и по задуманным веткам, то ему конечно же захотелось пострелять по движущейся мишени. Первое попадание в летящую утку доставило столько удовольствия, что герой наш уже не мог остановиться и охота стала обязательным пунктом в распорядке дня. К тому же, это было как раз то что называется «приятное с полезным», теперь каждый день приносил он домой то зайца, то утку, то фазана, а когда достаточно поднаторел во владении своим элитным оружием, и мог за короткое время делать целую серию точных выстрелов, отточенным движением быстро вынимая стрелы из колчана за спиной, то нарвавшись на стаю, мог набить за раз целые вязанки дичи. Теперь мяса дома стало «не в поед», а излишки с удовольствием покупали местные казаки, особенно с левого берега, и в кармане появилась какая никакая деньга, плохо ли?

Плохо было с джигитовкой. Точнее с самой джигитовкой все было хорошо, как и следовало ожидать, тело само быстро все вспомнило и в первый же день, уже к вечеру, он довольно уверенно держался в седле, но сама лошадь была настолько невзрачной и квёлой, если даже не сказать хуже, дохлой, что ездить на ней было не только не солидно, но даже стыдно. При этом у Лютого был прекрасный конь, ногайской породы, пусть не из самых дорогих, но очень даже приличный. Демида возмутила эта вопиющая несправедливость и он потребовал от папеньки объяснений.

Оказывается, ещё недавно у него была лошадь не хуже, и тоже ногайской породы. Лютый пригнал отличную пару из последнего набега, себе он оставил коня, а сыну отдал кобылу, и вроде бы как у этой парочки была даже между собой любовь. Игнат рассказывал что погнал за собой одного только коня, а его спутница сама увязалась за ними, не желая расставаться с возлюбленным. И все было бы хорошо, если бы сынок, очень нехороший человек, не влетел по пьяни на ней со всего скаку в овраг и не свернул ей шею, при этом сам, к большому неудовольствию родителя, посмел остаться живым. Праведный гнев отца был настолько велик, что он на эмоциях купил на торге самую поганую и дешёвую лошаденку, и сказал что теперь «ты вражина на ней будешь страмиться, пока сам не добудешь себе путного коня». Позиция Лютого была настолько непримиримой, а вина Демида настолько тяжкой, что наш герой оставил всякие попытки уговорить батяню, и начал уже подсчитывать сколько нужно ему настрелять уток и зайцев, чтобы на вырученные деньги решить эту проблему. Выходило что немало.

Калькуляция получалась вот такая: мало-мальски приличный конь, ногайской или донской породы начинался от десяти рублей, пусть читателя не смущает такая маленькая сумма, но червонец в то время, это между прочим увесистый кругляш из чистого золота. Не каждый крестьянин за всю жизнь мог подержать такую монету в руках, это вам не то что современный аналог из обычного железа.

Лошадь на которой ездил наш счетовод можно было продать максимум за пять рублей, что между прочим тоже золотая монета, только размером вдвое меньше. Утка стоила в среднем пять копеек, заяц десять. Выходило, что для того чтобы пересесть на более приличный транспорт, нужно было сначала подстрелить, а потом ещё и продать примерно 50 зайцев, или 100 уток, да ещё и удачно сдыхать свою лошадёнку.

Местные жители были далеко не крестьяне и золотыми монетами тут никого не удивишь, но всё равно особенно много денег у них не водилось, всё таки не Петербург. Поэтому в основном народ был прижимистый и многие яростно торговались за каждую копейку при любой торговой сделке, будь то хоть продажа коня, хоть курицы.

Особенно бабка Андрониха, главный покупатель по части зайцев, каждый раз с таким удивлением и возмущением таращила на Демида глаза, когда он ей называл обычную для неё цену, махала руками, приговаривая: «Побойся Бога болезный, ты в уме ли? Выйди чуть за хутор, глянь, там зайцев такая погибель, земли не видно! Я так кумекаю, по пятачку за штуку будет самая красная цена!» И начиналась тягомотина, неизвестно ещё что было труднее, добыть дичь или сторговаться с такой вот коммерсанткой. Но по итогу бабка обычно отдавала положенный гривенник, со словами: «Ну что с тобой делать, за доброту свою терплю разорение».

Однако же она была не в убытке, дед её, Михей, из заячьих шкурок шил отличные шапки и рукавицы, которые с удовольствием раскупали местные жители и даже приезжие купцы, а ободранные тушки она умудрялась продавать по куреням левобережья, где собственно и проживала, почти по той же цене, что и покупала у местных охотников ещё пушистых зверьков, даже чуть дороже. Словом, против потраченных денег она имела вчетверо.

Прикинув так и этак, Демид понял что задача выполнимая, но не быстрая, месяцок-другой придётся ещё потерпеть. Но делать нечего, и он взялся за дело со всем возможным усердием, тем более ему как местному «дворянину» по масти положен достойный скакун, да и случись у казаков новая «экспедиция» за добычей, его просто напросто с собой не возьмут, на такой кляче скорее сам в плен попадёшь, чем привезёшь домой хабар, а в грабительский набег нашему герою отправиться очень хотелось, хоть он и понимал что это не есть хорошо…

Наблюдая за тем как осваивается в новой жизни наш казак, никак нельзя обойти ещё один очень важный аспект, а именно половой вопрос. Едва Демид познакомился с обществом и начал чувствовать себя в нем более менее уверенно, он уже заприметил несколько местных красоток и приступил к Семёну с расспросами как тут насчёт свободы нравов.

Оказалось что не очень, без сватовства вступать в связь с молодыми девушками было никак нельзя: во-первых несчастную потом точно никто не возьмёт замуж, а во-вторых самого соблазнителя могут запросто отправить на тот свет её возмущённый отец или братья. Но была и хорошая новость, на хуторе были молодые и не очень вдовушки, а также просто гулящие девки, которые по разным причинам наплевали на общественную мораль и на свою судьбу. Приятным дополнением к этой новости было ещё то что сам Демид, ещё до подселения в него Дмитрия, у местных дам легкого поведения имел большой успех. Так что ему оставалось только с ними заново подружиться, в чем ему помог уже Валет, более сведущий в этом вопросе чем Потеха, который был не особенный ходок по бабам. В лице же Вальта наш герой нашёл настоящего единомышленника и незаменимого помощника в этом деле, тот быстро перезнакомил его со всеми «нужными людьми», среди которых между прочим были довольно колоритные персоны.

Например из вдовушек самая известная была Пышата, дородная красивая женщина лет тридцати, в первую очередь славящаяся своими кулинарными способностями и опрятностью. Те избранные, которые добивались её расположения, попадали к ней как в рай: всегда на столе была бутылочка заветного крепкого напитка, вкусные закуски, приятная беседа, чистейшая постель, да и сама хозяйка была очень аппетитная и охочая до ласки. Родом Пышата была из Тверской губернии, когда-то они с мужем бежали оттуда в поисках свободной жизни, поселились в Терновой балке, но казак из мужа получился не очень удачливый, и его в первом же походе убило татарской стрелой. Вдова, отплакав положенный приличию срок, начала принимать в гости казаков, как не крути, а природа берет свое, да и мужские руки иногда очень нужны в хозяйстве. К тому же с пустыми руками к ней гости редко приходили, Пышата уже была вся в золоте, а сундук был полон разных нарядов и тканей, казаки были щедры за женскую ласку, особенно после удачных набегов. Однако же подолгу она у себя никого не задерживала и в душу свою не пускала, мужа очень любила и не могла его забыть.