Диктатор
Шрифт:
— Я была знакома с его покойной женой Надеждой Сергеевной,— сказала Лариса.— Но меня тогда, в тот вечер, даже не представили Сталину. О каком же знакомстве может идти речь?
— Вы говорите так, будто знакомство с товарищем Сталиным — это нечто предосудительное.
— Знакомство с товарищем Сталиным я бы сочла за великую честь,— неожиданно для самой себя прервала она Берия.
Берия снова растянул в улыбке губы, и Лариса вздрогнула: улыбающийся Берия был отталкивающе неприятен.
— Ответ, достойный человека, у которого еще сохранились патриотические чувства,— сказал он, довольный собой.—
— Если можно, кофе,— сказала Лариса, сглотнув слюну при упоминании о еде: она уже сильно проголодалась.— А чай с молоком — это чисто по-английски.
— Вы не бывали в Англии?
— Если бы бывала, то вы об этом наверняка знали бы. Вы же знаете обо мне все.
Берия нажатием кнопки вызвал помощника.
— Кофе и чай с молоком,— коротко бросил он,— и побольше пирожных. Вы правы, Лариса Степановна, я знаю все, и не только о вас. Такова уж моя должность, иначе какой из меня наркомвнудел? Я знаю, например, что ваш муж работает в «Правде».
— Он… жив? — встрепенулась Лариса.
— Так может спрашивать только любящая жена,— отметил Берия.— И это очень похвально. Не надо так волноваться. Извините, мне надо было сразу вам об этом сказать, чтобы не испытывать ваше терпение. Жив, хотя и не знает о вашем приезде. Пусть это будет ему сюрприз.
— А моя дочь?
— С ней тоже все в порядке. Растет, ей уже семь лет, первый раз в первый класс. Я понимаю ваши материнские чувства. Ведь я тоже отец, правда, у меня не дочь, а сын, Сергей, но мы с женой зовем его Серго.
Лариса онемела от радости, ей все еще не верилось, что сказанное Берия — правда, а не какой-нибудь хитрый ход, рассчитанный на то, чтобы лишь успокоить ее перед тем, как объявить ей о чем-то страшном.
Официантка в белом фартуке с затейливыми оборками внесла на подносе чашки с кофе, чаем и вазу с пирожными. За окном на стыках рельсов скрежетали трамваи, делая круг по Лубянской площади, еще пятнадцать лет назад переименованной в площадь Дзержинского.
— Что вы прислушиваетесь? — тотчас же заметил Берия состояние Ларисы.— Обычный городской шум. Вот по ночам — другое дело. Немецкие бомбардировщики. Правда, наша противовоздушная оборона молодцом. Стервятникам нет ходу. Прорываются единицы. Ничего, мы им покажем, этим зарвавшимся асам! Пейте кофе, иначе остынет. И обязательно полакомитесь пирожными. Предполагаю, что в Юрге вас такими не угощали.
«Боже, со мной ли все это происходит?» Лариса никак не могла избавиться от нехороших предчувствий.
— Мы не закончили разговор о том, что наркому внутренних дел положено знать все. Так вот, есть один штрих в вашей биографии, Лариса Степановна, который даже для наркома оказался крепким орешком. Скажите, кем вам доводится Олег Венедиктович Фаворский?
Сейчас, когда она знала, что Андрей и Женя живы, хотя еще и не до конца верила Берия, ей не страшны были и такие вопросы, как этот.
— Сейчас — никем.
— А раньше? Он был вашим первым мужем?
— Он никогда не был моим мужем.
— Но вы жили с ним в станице Котляревской, на Тереке.
— Что из того? Я жила у мамы, и Фаворский жил у нас до своего отъезда за границу.
— Выходит, вы
укрывали у себя белогвардейца?— Он спас мне жизнь.
— Женская благодарность? — ухмыльнулся Берия.— Скажите, а пакет, который во время ареста обнаружили у вас в квартире,— этот пакет передал вам Фаворский?
— Этот пакет подсунули мне сотрудники Ежова.
— Не скажите, не скажите! — оживился Берия, страсть как любящий такого рода игры.— Да Бог с ним с пакетом, дела давно минувших дней. Тем более что никакие пакеты не спасли врага народа Тухачевского от заслуженной кары. А вот то, что Фаворский был сотрудником немецкого посольства в Москве, это, надеюсь, вам ведомо?
— Понятия не имею.
— Он был объявлен персоной нон грата и выдворен из Советского Союза. Ему еще повезло: к тому времени у нас с Германией уже был заключен известный пакт. А то бы не сносить ему головы.
— Меня его судьба не интересует.
— Поверим вам на слово. Ну да хватит об этом Фаворском, не стоит он того, чтобы уделять ему столько внимания. Лучше откровенно признайтесь, чем вас так пленил враг народа Тухачевский?
Лариса вспыхнула. Ее до глубины души возмутила бесцеремонность и наглость Берия.
— Я и мой муж воевали в армии Тухачевского,— тем не менее спокойно ответила она.— Мы были знакомы с восемнадцатого года и всегда считали его своим другом и старшим товарищем.
— Не зря говорят: избавь нас, Господи, от таких друзей, а с врагами мы и сами справимся,— хохотнул Берия.
— От таких друзей я не отрекаюсь,— с вызовом сказала Лариса. Ее передернуло от приторного смешка Берия.— К тому же я и сейчас не верю в то, что Тухачевский — изменник Родины.
— Прекратите инсинуации! — зло сказал Берия, едва не стукнув кулаком по столу.— Вы забываетесь, гражданка Казинская-Грач! Мне стоит шевельнуть пальцем, как вы снова очутитесь там, куда Макар телят не гонял!
— А вы шевельните,— невозмутимо сказала Лариса.
Берия оторопело посмотрел на нее. «Это еще та штучка! — подумал он.— Швырнуть ее снова в застенок, а Сталину доложить, что отправил на фронт? Черта с два узнает, так это или не так! Впрочем, то, что она не из трусливого десятка, делает ей честь. А до чего же красива, до чего же дьявольски пикантна, бестия! Даже лагерь не стер с нее эту неземную красоту». Он задышал глубже и учащенней, как зверь, долго гнавшийся за своей добычей и наконец настигший ее.
Лариса сразу уловила перемену в состоянии Берия, и это ужаснуло ее.
— Я писала письмо товарищу Сталину…— начала было она, но Берия не дал ей закончить фразу:
— Мы вас поэтому и вызвали. Товарищ Сталин — величайший гуманист современности. Теперь вы убедились, что он думает о судьбе каждого советского человека? Он сказал мне: вот, Лаврентий, письмо гражданки Казинской-Грач, возьми его, внимательно прочитай и поступи так, как считаешь нужным. Зачем вы так спешите на фронт? Вы разве не знаете, что там убивают? И что подумают люди о товарище Берия, если узнают, что он посылает под немецкие пули таких красавиц — золотой фонд нации? А не лучше ли вам остаться в Москве и, скажем, работать у меня в аппарате в качестве, например, секретаря-машинистки? Помните, кем вы работали у Гая? Жить будете на моей даче, вам будут созданы самые лучшие условия.