Диктатор

Политика — это не единственное, чем я занимаюсь. Это скорее приятный бонус, новые возможности и связи. В этой каше я меньше года, не смог упустить такое выгодное предложение.

Я держу несколько автосалонов, с десяток автомастерских и автомоек по городу. Часть бизнеса записана на моих родителей, часть на подставных лиц, а часть… на жену. Я скривился от воспоминаний о Марине. Удивительно, как быстро родной человек может стать самым большим раздражителем в мире. Радует одно: она не ебет мне мозг на расстоянии, не надоедает постоянными звонками и вопросами, какое платье лучше купить. Я понимаю, что все те остатки чувств, которые еще недавно горели в моей груди, не давали разорвать с ней связь окончательно и взращивали обиду, испарились до основания. Сейчас мне абсолютно все равно, если я выставлю ее из дома, а она рванет к какому-то любовнику и они будут трахаться долго и счастливо.

Стоит мне вспомнить Марину, как на телефон приходит сообщение.

Жена: Ты сегодня будешь дома?

Я: Да. К 8 планирую.

Вот и все. Короткая переписка между мужем и женой, прожившими бок о бок несколько лет. Мне хочется смеяться от того, как быстро наша неземная любовь превратилась в фарс. Если это вообще была любовь.

Вернувшись вечером домой, я понимаю, к чему было ее сообщение. В квартире на удивление чисто. Наверняка клининговая компания постаралась, не драила же моя идеальная женушка полы своим свежим маникюром? А ещё по дому разносится аромат еды, а Марина в переднике, надетом поверх коротенького сарафана, достаёт из духовки круассаны.

Интересно.

Глава 18

Диктатор

— Ты что-то натворила? Или собираешься просить денег на очередную дорогую игрушку? — спрашиваю небрежно, наблюдая за тем, как Марина наклоняется перед духовкой, выставляя в мою сторону свой упругий зад. И у меня, как у любого нормального мужика, от этой картины подпрыгивает в штанах член, потому что, несмотря на то, что жена пиздец как раздражает меня, я все еще помню, как заводился с полуоборота, стоило ей только поманить меня пальчиком. А потом с яростью вдалбливался в ее тело и бурно кончал.

— Разве я не могу приготовить романтический ужин для любимого мужа? — улыбается она, раскладывая еду по тарелкам, и не видит, как меня перекашивает от ее слов. — Мой руки и садись за стол, уже все готово.

Я с опаской взглянул на еду:

— Отравить меня, что ли, решила?

— Пф-ф, Оле-е-ег, ну что ты такое говоришь? Я просто соскучилась по былым временам, помнишь, как хорошо было раньше? В последнее время в наших отношениях что-то идёт не так, и я хочу все исправить. Я понимаю, у тебя новая должность, выборы на носу, но это не повод отдаляться от семьи, — ее голос звучит сладко, но фальшиво. И эта фальшь так режет уши, что я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не приказать ей заткнуться.

Я сажусь за стол и мысленно играю в игру «угадай, кто готовил ужин: жена или шеф-повар из ресторана». Если жена — готов даже трахнуть ее сегодня в знак благодарности, не зря же старалась, если доставка из ресторана — куплю Малышке какую-то побрякушку, пусть порадуется. При воспоминании о Полине дыхание моментально сбивается, а руки тянутся к телефону, чтобы написать ей еще одно пошлое сообщение. Я перевожу взгляд на Марину, выискивая хоть какую-то схожесть между ними двумя, но, кроме цвета глаз, ничего не приходит в голову. Развратная лживая светская львица против скромной сексуальной домашней кошечки. И от кошечки сейчас меня вставляет гораздо больше, чем от ухоженной до блеска жены.

Я усмехаюсь, вспоминая сегодняшнее утро, и в голове пролетает шальная мысль, что я был бы не против, если бы сейчас напротив меня за столом вместо Марины сидела совершенно другая женщина. И от этого неожиданного желания я злюсь, потому что после развода я не собираюсь заводить никаких серьезных отношений и тем более жениться. Наследник от суррогатной матери и нескончаемый поток нянек — вот мое будущее.

— Так в чем дело, Марина? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что все это просто так, — кивком головы указываю на изобилие блюд на столе и медленно разрезаю на части хорошо прожаренный бифштекс.

— Ну, я была у своего доктора, несколько недель пила гормональные препараты, и сегодня очень благоприятный день для зачатия. Дарья Викторовна уверила меня, что в этот раз все точно должно получиться. — Она не отводит от меня своего пристального взгляда, ожидая моей реакции, потому что знает, сука, как я хотел ребёнка. От неё. Но ключевое слово здесь «хотел».

— Это хорошая новость, — делая глоток вина, говорю я, — но я не уверен, что именно сейчас нам нужен ребёнок.

— Но ты же… ты же так хотел детей, — хмурится она, медленно теряя контроль над своими настоящими чувствами, и в ее голосе проявляются нотки раздражения.

— А сейчас не хочу. Желания меняются. Кому, как не тебе, этого не знать?

Похоже, раз она решилась на такой отчаянный шаг, как беременность, то наконец-то почувствовала, что дела у неё и в самом деле плохи. Особенно после того, как я несколько месяцев не прикасаюсь к ней, ссылаясь на тупые отговорки.

Какое-то время мы ужинаем в тишине, Марина задумчиво смотрит то на меня, то на салат в своей тарелке и все же не выдерживает:

— Слушай, я вчера была у нас в салоне, там такую машинку пригнали, я даже фотку сделала. Вот, посмотри. — Она протягивает телефон через стол, практически тычет им мне в лицо, но я даже не смотрю на экран. Теперь понятно, к чему этот спектакль, а я уж подумал, ради меня старалась, чтобы наживка не сорвалась с крючка.

— Нет, — говорю все ещё спокойным голосом и наслаждаюсь тем, как на ее лице одна эмоция сменяется другой. Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке, ловя ее злой взгляд. Лицо Марины искажает злоба, она поджимает губы, со звоном бросает на тарелку столовые приборы, окончательно сбрасывая с себя маску идеальной жены, но быстро берет себя в руки и спрашивает:

— Слушай, а где же мои цветы? — в ее голосе сквозят желчь и насмешка.

— Какие ещё цветы? — устало спрашиваю я, мечтая свалить отсюда быстрее.

— Ну, в пятницу Ритка прислала мне фотку, ты выходил из цветочного магазина с огромным букетом роз. Говорит: у тебя такой романтичный и классный мужик. И я, между прочим, ждала всю ночь. Знаешь, как это неприятно, а? — Она смотрит на меня с отвращением, словно перед ней всего лишь кучка грязи.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь.

— Я знаю, что ты мне изменяешь! Чувствую ее запах на тебе даже сейчас! Тебе стоит хорошенько подумать, хочешь ли ты сохранить все то, что строил столько времени, или же похерить из-за какой-то шлюшки. Потому что я не собираюсь терпеть в нашей постели еще кого-то! — наконец-то Марина выходит из себя, давая волю эмоциям. Теперь я вижу перед собой настоящую Марину — истеричку с синдромом королевы, обиженную на жизнь стерву, которая решила, что может контролировать меня.

— Заткнись! — Я изо всей силы бью об стол кулаком и неожиданно понимаю, что больше всего из гневной тирады Марины меня разозлило то, как она назвала Полину. — Если ты хочешь развода — пожалуйста, можем хоть завтра утром написать заявление.

Я решаю, что если она согласится, то будь что будет. Даже если журналисты раздуют вокруг этого целый скандал. Меня заебало чувствовать себя чужим в собственном доме, заебало видеть лживое лицо женщины, которую я когда-то любил до одури. Мне внезапно захотелось, чтобы моя жизнь была такой же спокойной, но одновременно насыщенной, как в эти выходные с Малышкой. Она хоть и была той еще занозой в заднице, но это скорее подначивало ответить чем-то колким, а потом заткнуть ее милый ротик поцелуем или членом.