Диктатура адмирала Небогатова

Впрочем, даже после благополучного «переезда» Брусилова и Семёнова с могучего «Суворова» на древний «Николай» проблем у «камчатцев» будет в избытке…

Во-первых – «угольный вопрос», вряд ли российским представителям на американском континенте и в Азии достаточно быстро удастся зафрахтовать угольщики и отправить их через театр военных действий на Камчатку. Да и снабжение экипажей и гарнизона должны казне «влететь в копеечку». Нет, грамотный моряк, мыслящий стратегически, капитан второго ранга был только рад вниманию, уделяемому императором делам флотским. Но как флаг-капитан и командир флагмана уже начал думать как же «расшить» наиболее узкие места (уголь, организация береговой обороны, система оповещения, укомплектование наблюдательных постов)…

Бухвостов прокладывал курс, стараясь не удаляться от материка более чем на 15 миль. Здесь и опасение ночных атак многочисленного японского миноносного флота свою роль сыграло, да и фактор секретности никто не отменял. Чем позже япошки обнаружат разномастную, но грозную эскадру (два броненосца, два броненосных крейсера, три бронепалубника-шеститысячника, «Изумруд» в качестве разведчика) тем лучше.

Старших офицеров мучил вопрос – обзавелись японцы «дальнобойными» радиоаппаратами, или преимущество по связи пока остаётся у российского флота. Клапье де Колонг одну из двух немецких радиостанций установил на «Наварин» и теперь русские эскадры точно не потеряются на океанских просторах. Если, конечно, радисты не подведут и противник не поломает все планы и расчёты.

– Жаль Константина Константиновича, – Семёнов отставил стакан, – похоже, так и вмёрзнет в лёд в «Амурской луже», – растащили его корабли. Остались инвалидные «Мономах» и «Сисой»…

– Кто бы мог подумать, – Брусилов оторвался от изучения карты Сахалина, – что забившаяся в устье Амура эскадра из шести старых броненосцев так сильно воздействует на неприятеля. Я поначалу решил, что Того всеми силами на Владивосток навалится. Ан нет – раздёргал флот, начал сторожить проливы и Николай Иванович блистательно этим воспользовался.

– Думаю, «пофартило» нашему адмиралу только потому, что он наплевал на все распоряжения «из-под шпица». Я наблюдал за Николаем Ивановичем, как только он «Александр» сделал флагманом, – абсолютное спокойствие, никаких терзаний, метаний, нервов. Полная противоположность Рожественскому! Небогатов словно заранее знал, что будет делать, вступив так нечаянно в командование, – не ждал Николай Иванович инструкций, «высочайшего понуждения», как Витгефт в Порт-Артуре. Может, поэтому всё и получилось?

Стемман, желая проверить «Богатырь», испросил разрешения на «пробную гонку» с «Изумрудом» и два быстроходных крейсера, на виду у эскадры начали «состязание». Азартная молодёжь делала ставки – выжмет взрезанный скалой «Богатырь» хотя бы 20 узлов или же звание «скорохода» осталось в прошлом…

Адмиралы опасались иного, – вдруг да Александр Фёдорович Стемман, «соскучившись» по морю увлечётся и «запорет» машины. Но осторожный Стемман, идя вровень с «Изумрудом» на 22 узлах, не стал рисковать и позволил Ферзену первенствовать. Хотя, в докладе на «Суворов» командир «Богатыря» отметил надёжную работу механизмов, возможность дать и 23 узла, и не удержавшись похвалил спецов с «Камчатки», оказавших немалую помощь корабельных «мехам» на заключительном этапе ремонта. Небольшая модернизация «Богатыря» и снятие бесполезных 47-миллиметровых орудий огневую мощь крейсера уменьшили ненамного (увы, но добавить «трёхдюймовок» пока не представлялось возможным, не было во Владивостоке их в достаточном количестве) и грозой для японских миноносцев и бронепалубников «Богатырь» остался.

Ночью отряд Бухвостова оттянулся в море миль на тридцать от российского берега, контр-адмирал не исключал, что хитроумный враг мог устроить в одной из бухт базу для миноносцев и внезапно атаковать русские броненосцы с той стороны, откуда не ждали. Форсировать пролив Лаперуза предполагалось с раннего утра, дабы полностью использовать световой день, не попасть под атаку миноносных отрядов японцев в тёмное время суток. Потому не спешили, ночами сбрасывали ход до 7-8 узлов, рассчитывая форсировать пролив с севера, с первыми лучами солнца.

В 9 часов 15 минут 5 августа Ферзен сообщил о дымах у островка Монерон. «Богатырь» ускорился и пошёл за «камешком», дабы поддержать «Изумруд», – при вероятной и крайне нежелательной встрече с «Сума», «Акицусима», «Акаси» или «Цусима». Но «испачкавшие» горизонт два японских миноносца в драку ввязываться предсказуемо не стали и пока один форсируя машины, поспешил доложить командованию о русском разведчике, второй попытался обойти «Изумруд» по большой дуге, дабы разузнать – какие силы северных варваров идут к проливу Лаперуза. Однако тут на любознательного японца накатил «Богатырь», легко выдавший за 20 узлов. Пришлось самураю отступить, а Стемман не удержался и скомандовал расчётам разрядить орудия по неприятелю. Три залпа трёх шестидюймовок лишь раззадорили комендоров, но каперанг дал отбой и приказал сбавить ход, – Александр Фёдорович, насиделся на берегу и берёг свой корабль…

Получив указания от Бухвостова пара «Изумруд»-«Богатырь» на 17 узлах устремилась к проливу Лаперуза. Отряд, прибавив ход до 13 узлов, готовился к бою. Адмиралы яростно спорили, какую тактику избрать. Понятно, что завидев «Орёл» и «Суворов» японцы отступят, а вот если на первом этапе «не светить» броненосцы, тогда высока вероятность боя – не удержится Камимура, постарается если и не утопить, то максимально повредить крейсера, особенно старых своих знакомых – «Громобой», «Россию», «Богатырь». Если сконцентрировать огонь на одном из вражеских броненосных крейсеров, если артиллеристы не подведут (а выучка расчётов благодаря практике и небогатовской «матросской акадЭмии» здорово выросла) то возможно, удастся нанести серьёзные повреждения хотя бы слабейшей «Адзуме», сбить ход. А тут – бах, и бородинцы накатят!

План был хорош, но Брусилову он не нравился неминуемым избиением русского крейсерского отряда, ремонт кораблей при куцых возможностях мастерских Владивостока растянется минимум на полгода. Если утопить в придачу к «Якумо», ещё один корабль линии, то дело того стоит, а если не получится – это будет стратегическое поражение русского флота, даже без потерь в вымпелах…

Бухвостов с доводами коллеги-стратега согласился, но предложил рискнуть. Тут главное предупредить командиров – на рожон чтоб не лезли, особенно «игрушечный» «Изумруд» и «Аврора», в перегруз забитая «гостинцами» для Камчатки…

Камимура, получив известие о приближении русских, не сомневался, – вслед за разведчиками вскоре обозначатся и «серьёзные» корабли. На данный момент «Асама» и «Ивате» находились в Немуро, там же отстаивались и наскоро чинились после боя с «Мономахом», «Акицусима» и «Сума». Информация о выдвижении серьёзного отряда неприятеля к Гензану и обстреле места базирования адмирала Того, дошла до севера Хоккайдо оперативно и Камимура был уверен – на прорыв идут «Россия» и «Громобой, которых как раз у Гензана и не увидели наблюдатели.

Пролив Лаперуза перекрыли «Идзумо», «Токива» и «Адзума». «Цусима» и восемь эсминцев решили «попугать» «Богатырь» и «Изумруд», но отвернули, не сходясь ближе 30-35 кабельтов. Стемман развернув крейсер левым бортом (там, по мнению каперанга, были самые подготовленные комендоры) к неприятелю, дал команду на открытие огня. Шестидюймовки забахали вразнобой, каждая выбирая «свою» цель, и пока японцы не выскочили из зоны обстрела, выпустили от 8 до 12 снарядов. Наблюдали два близких накрытия миноносцев и, похоже, «Цусима» таки словила «богатырский привет», но точно утверждать было нельзя – если и попали, то разрыва не случилось…