Диктатура адмирала Небогатова

Сухой и короткий доклад командира «Днепра», кавторанга Скальского, доставившего на Камчатку военные грузы и небольшой гарнизон, Небогатов прочитал с интересом. О чудаковатом «начальнике Камчатки» яро боровшимся с повальным пьянством и противостоящим местной купеческой «головке» адмирал в общих чертах знал. Но рапорт Скальского, вывезшего два с лишним десятка жителей полуострова на «Большую землю» для продолжения учёбы, лечения и по торговым делам, необходимо было дополнить. В Николаевск на Амуре спешно «отстучали» радиограмму с приказом собрать как можно более подробные сведения о противостоянии добровольческих дружин японским браконьерам, об отличившихся дружинниках и о деятельности Антона Петровича Сильницкого, признанного тамошними «коновалами» сумасшедшим.

Небогатов даже подумал о постоянной дислокации «Днепра» или «Терека» на Петропавловск, чтобы оттуда перехватывать суда, идущие в Японию из САСШ. Если «закинуть» достаточные запасы угля на Камчатку, то пункт по снабжению отряда вспомогательных крейсеров себя вполне оправдает. Но нужны батарея, а лучше две современных дальнобойных орудий, и минимум батальон пехоты для прикрытия. А где взять пушки? Если с людьми проблем нет, то с батарей Владивостока на Камчатку ни ствола не отправить.

Но, по здравому размышлению, война должна закончиться в 1905 году и укреплять камчатские рубежи предстоит уже в мирное время. А укреплять придётся, – японцы не успокоятся. И хоть небольшой гарнизон в Петропавловске должен появиться сейчас.

Увы, покамест проблемы Камчатки забиваются «Сахалинским вопросом», царь нервно реагирует на возможную высадку японцев на каторжанском острове, настоятельно просит Небогатова вернуть оружие и вновь поставить в строй откровенных уголовников, которых адмирал своим приказом разоружил и загнал с кайлом и лопатой обустраивать базу Клапье де Колонга. Ну, тут уж придётся дипломатично обойти высочайшее пожелание. Толку от таких вояк – ноль без палочки, а поработать на благо флота, пускай работают. Интересно, кто накатал донос на командующего Тихоокеанским флотом – чиновники с каторги или есть недоброжелатели и среди моряков? Поручить бы Свенторжецкому разобраться с кляузниками, – адмирал подумал о начальнике разведывательного отдела и выругался.

Тот момент, когда в кабинет к только-только вернувшемуся из рейда Небогатову ввалилась «святая троица» – Семёнов-Свенторжецкий-Бухвостов и огорошила новоиспечённого командующего рассказом об осознанном убийстве Свенторжецким террориста, стрелявшего в Бирилёва, о необходимости создания тайного ордена или общества, ратующего за усиление российского флота…

Тогда Небогатов решил, что либо он сошёл с ума, либо три стоящих перед ним офицера побывали в опиокурильне. После нервного долгого разговора стороны пришли к соглашению: адмирал не потворствует ретивым заговорщикам, но и не препятствует их деятельности направленной на укрепление обороноспособности страны. Правда Николай Иванович жёстко пресек попытку завести разговор о вредоносной сущности генерал-адмирала, паразитирующего на флоте, но император, как будто подслушав новоявленных карбонариев, отставил дядюшку Алексея с высокого поста…

Итак, решено, – «Днепру» отстаиваться в «Амурской луже» нет никакого резона, отдохнут, пополнят запасы и в новый рейд, заодно новую порцию грузов в Петропавловск забросят. Да, и хотя бы пехотную роту надо на Камчатку, – тут хватит и собственной власти, император щедро отмерил полномочий победоносному адмиралу – всё тихоокеанское побережье Российской империи находится в управлении командующего флотом.

А пленных японцев, числом более сотни необходимо отправить по Амуру до Хабаровска, где и устроить лагерь военнопленных и непременно в газетах осветить сие событие, в пику островитянам, не всё же русским в плену у противника пребывать…

Ночь на эскадре прошла спокойно, если Камимура и отправил отряды миноносцев вдогон, то их командиры не преуспели в поисках неприятеля. За завтраком выспавшийся, посвежевший Семёнов горячо одобрил идею командующего перебазировать «Днепр» в Петропавловск и выразил желание возглавить отряд из двух-трёх вспомогательных крейсеров, чтобы перекрыть подвоз военной контрабанды из Америки.

– Николай Иванович, стоит только усилить такой отряд «Николаем 1» и всё! Японцы не погонят большие крейсера на Камчатку, а «Николай 1» и «Днепр» куда больше хлопот им доставят, нежели чем отстаиваясь в Николаевске! Перехваченные пароходы с грузами весьма пригодятся населению полуострова, а если ещё и новейшую радиостанцию там поставить…

– Рвётесь в начальники Камчатки, Владимир Иванович? – Небогатов отложил вилку, – а как же поездка в Петербург, доклад императору?

– Ваше превосходительство, да пока дотянет паровоз до столицы, пока то, сё – война закончится. Вы же имеете права наместника, давайте привлечём внимание России к её восточному краю. И экипажи кораблей прочувствуют настоящую океанскую службу, сами же говорите – эта война с Японией первая, но не последняя.

– Умеете уговаривать, Владимир Иванович, – недовольно буркнул вице-адмирал, – я то вас и намерен продвигать, в уме держа грядущие столкновения с самураями. Но коль не хотите блистать в столице, а предпочитаете каперствовать, превратив Петропавловск в Тортугу, быть по сему, – подготовьте свои соображения, пойдёте флаг капитаном к Брусилову, вам, увы, по чину не положено командовать таким отрядом, а со Львом Алексеевичем вы прекрасно ладите.

– Может тогда и «Громобой» выделите?

– Экий вы нахал, – расхохотался адмирал, – нет, «Громобой» самому нужен, а вот «Аврору» или «Донской» – почему бы и нет? Только задание вам, – до прихода во Владивосток обосновать, как организуете угольное снабжение отряда. Броненосец, три крейсера, они те ещё пожиратели кардифа. Справитесь, убедите старика Небогатова, – гоняйте самураев с восточных румбов до самого заключения мирного договора.

– Тогда нужны две, а лучше три дальнобойных радиостанции – одна в Петропавловске и две на кораблях.

– С этим проблем не будет, десять комплектов германских «Телефункенов», аналогичных последним полученным, уже в пути. Помнит государь император о насущных флотских нуждах!

– Ваше превосходительство, но ведь и «Наварин» вернулся в строй, в Николаевске достаточно «Сисоя» и «Мономаха» с уполовиненными экипажами…

– А вот тут, господин капитан второго ранга – баста! Пользуетесь моей добротой, скоро флотом рулить за меня начнёте, по «Наварину» есть соображения, как с наибольшей пользой использовать броненосную «табуретку»…

Из Владивостока навстречу эскадре вышел отряд из «Бородино», «Ушакова» и «Олега». С присоединившимися чуть ранее «Жемчугом» и «Изумрудом» число вымпелов перевалило за два десятка, даже в мае через Цусиму Небогатов прорывался с меньшими силами. Сейчас же русский Тихоокеанский флот величаво и неспешно, ориентируясь по тихоходной «Камчатке», приближался к заливу Петра Великого. Четыре эскадренных броненосца, три броненосца береговой обороны, два броненосных крейсера, два крейсера первого ранга, четыре крейсера второго ранга, шесть эскадренных миноносцев – гарантированно громили хоть ослабленную эскадру Того, хоть мощное соединение Камимуры.

– Силища! – заключил Небогатов, – теперь главное с умом и с пользой для Отечества использовать эту мощь, не погубить бестолково, как артурские умники первую Тихоокеанскую эскадру…

Глава 4.

Торжественная встреча эскадры во Владивостоке несколько омрачилась процедурой прощания с адмиралом Бирилёвым, погибшего не на мостике флагманского броненосца, а скончавшегося от подлых выстрелов в спину, террористов, именующих себя революционерами, но на самом деле являющихся японскими содержанками, живущими на подачки врагов России.