Дилемма Золушки

Тут свет в окне сувенирной лавки заметно померк, потому что к стеклу изнутри притиснулись сразу две физиономии, а из двери как раз вышел мой муж с большим плоским пакетом из оберточной бумаги в крупный горох… А, нет, это были сердечки. Красные, как щеки Коляна.

Я безмолвно подняла брови.

– Другой бумаги не было, – сердито буркнул он, подхватил меня свободной рукой и потащил прочь, мимоходом недовольно глянув на затемненное головами зрителей окно сувенирной лавки. – Ишь, уставились! Можно подумать, никогда обнаженной натуры не видели. А еще жители культурной столицы! Тут по музеям этих ню – как грязи. Одним больше, одним меньше… Может, все же в мусорку его, а?

– А вдруг это шедевр кисти великого мастера и его место как раз в музее? – возразила я. – Нет, я считаю, надо найти владельца картины.

– Как? Бегать по Ваське и спрашивать местных и туристов, не видели ли они этого молодого человека, показывая его ню?!

– Не получится, – вздохнула я с сожалением, потому что идея-то была неплохая. – У нас же тут одно только ню, без лица. Какое может быть опознание, зимой-то.

– Тогда запостим в соцсетях объявление с фото: «Найдена картина в жанре ню, вернем потерявшему за вознаграждение». В смысле, сами ему заплатим, лишь бы забрал.

– С каким фото, ты что? – Я постучала кулаком по лбу. – Соцсеть запросто может забанить нас за такой контент, тамошние модераторы – люди косные, они ню от порню не отличат. А без картинки потеряшка не узнает свое имущество. И потом, как он докажет, что это его собственность? Предъявит для сличения с изображением свою натуру?!

– Блин, ну я даже не знаю. – Колян совсем расстроился.

Я похлопала его по руке:

– Сейчас приедем к тете и устроим мозговой штурм.

Минут через двадцать мы уже вошли в знакомый двор-колодец на Петроградке, убедились, что тетушкино окошко светится, значит, родная старушка еще не спит, и поднялись к нужной квартире.

Я постучала в дверь. Из-за нее донеслось:

– Войдите…

Сказано было тетушкиным голосом, но как-то неуверенно.

Я толкнула дверь – она была заперта. Посмотрела на Коляна.

Он пожал плечами, и я открыла своим ключом.

Тетя Ида и ее лучшая подруга Марфинька сидели за столом, обе в позе серовской «Девочки с персиками» и с ее же рассеянной задумчивостью во взорах. Персиков на столе не имелось. На нем вообще ничего не было, чем, несомненно, и объяснялось негодование, легко читающееся на хмурой морде кота, составляющего компанию двум восьмидесятишестилетним девочкам без персиков и прочей еды.

– Что тут у вас? – спросила я с порога, не спеша входить.

– М-ничевоу! – с легким взвизгом мяукнул кот и спрыгнул со стула, исчезнув под длинной скатертью.

– Во-первых, добрый вечер, – распрямив спину и убрав со стола локти, сказала тетушка, на глазах приходя в себя.

Ей только дай кого-нибудь повоспитывать.

– Добрый, – осторожно согласилась я.

– Очень, – льстиво поддакнул муж за моей спиной.

– Во-вторых, проходите, мойте руки и садитесь за стол, будем пить чай.

Край скатерти пошел волной, послышалось что-то вроде «Давно пора!» на кошачьем языке, и на стуле снова материализовался Волька, все еще хмурый, но уже меньше похожий на разъяренного тигра Шерхана.

Тетушкин кот – крупный зверь, помесь мейнкуна со сказочным Серым Волком, я полагаю.

– А что это вы тут делали? – Я наконец вошла, втянула внутрь мужа и стала разоблачаться, перегружая с себя на рожки вешалки пальто, шарф и шапку.

– Мы обдумывали меню праздничного ужина, – сообщила тетушка, уже хлопоча у плиты.

Волька отчетливо высказался в поддержку любых ужинов, как праздничных, так и повседневных, лишь бы регулярных.

– А вы с подарочком? – встрепенулась Марфинька, заметив в руках Коляна сверток.

Большой и весь в алых сердечках – он, конечно, бросался в глаза.

– Это мне? – Тетушка, стряхнув с рук стеганые прихватки для горячего, корабликом поплыла к нам.

– Нет! Только не это! Тебе такое точно нельзя! – испугалась я.

А Колян извиняющимся голосом добавил:

– Оно неприличное.

– Правда? – Тут и Марфинька спорхнула со стула.

Кот, смекнув, что ужин снова откладывается, спрятал голову под скатерть и уже оттуда опять выругался.

– По-моему, в нашем с тобой, Идочка, возрасте уже все можно, – сказала Марфинька и потянула сверток в сердечках из рук Коляна.

Он не посмел воспротивиться, и через минуту мадамы уже любовались картиной, уложенной на середину стола.

Скатерть волновалась, как штормовое море. Не иначе оголодавший кот в отчаянии бился о ножку стола головой.

– Да-а-а-а… – протянула Марфинька, созерцая чье-то бессмертное произведение.

– Одна-а-ако… – в тон ей промолвила тетушка.

Томная рассеянность девочек с персиками вернулась в их голоса и взоры.

– Тут у нас такая задачка образовалась… – Я вкратце пересказала мадамам историю внезапного обретения нами картины в жанре ню. – Надо придумать, как вернуть владельцу это его имущество.

– Дело было на Васильевском острове? – деловито уточнила тетушка.

Туман в ее глазах рассеялся, она готова была решать поступившую задачу.

Ей не привыкать. В свое время тетя Ида много лет успешно руководила конструкторским бюро, где в условиях гонки вооружений проектировали подводные лодки.

Я кивнула:

– Да, на Ваське, у метро.

– Там неподалеку одна большая картинная галерея и несколько мелких. – Тетушка сходила к серванту, взяла блокнот и ручку, стала делать записи. – Возможно, ваш юный китаец предлагал в них свое произведение к продаже или, наоборот, сам купил там это полотно. Тогда у менеджеров могут быть его контакты. Значит, первое, что нужно сделать, – обойти окрестные галереи и салоны…

– Это второе, – не согласилась с ней Марфинька. – Первым делом нужно снова наведаться в ту вашу фастфудную. Может, китайский юноша просто забыл там свою картину, тогда он за ней вернется. Оставите этот шедевр персоналу…

– Они не возьмут! – помотала я головой, вспомнив реакцию охранника и уборщицы. – Придется картине подождать воссоединения с хозяином в каком-то другом месте. Я думаю попросить Кружкина, пусть временно приютит полотно…

Тетушка молча протянула руку и перстеньком черненого серебра затейливо постучала по батарее.