Дилемма Золушки

Тем более что по нынешним временам интенсивное развитие обходится дорого, за него организаторы семинаров, практикумов, мастер-классов и прочих относительно честных способов отъема денег у мирного населения берут немаленькую копеечку.

На это, кстати, не далее как вчера сетовала сама тетушка, с нежностью припоминая бесплатные творческие кружки и спортивные секции времен СССР.

Не то чтобы моя родная старушка была стеснена в средствах, нет: у нее и пенсия приличная, и дети из своих Америк помогают. Просто тетушка, как коренная ленинградка-петербурженка, скромна в потребностях и экономна в расходах. Собственно, потому и поддалась на уговоры подруги вместе сходить на мероприятие – оно было бесплатным.

И что, скажите, могло случиться с двумя очень взрослыми девочками в каком-то развивающем кружке?!

– Марфа совсем плоха уже, – буркнула тетушка, отвечая на мой вопрос.

Я не стала спорить. У Марфиньки периодически случаются провалы в памяти, причем происходит это по какой-то непонятной системе, типа день через три-пять, но непременно от рассвета до заката. То есть однажды утром она встает, ощущая и уверенно позиционируя себя молодой и прекрасной, как семьдесят лет назад, и до самого вечернего отбоя живет в прошлом, называя окружающих чужими именами.

– И это я не про ее деменцию. – Тетушка будто подслушала мои мысли. – Оказывается, у нее снова село зрение, а она это игнорировала, не выписала себе вовремя новые очки, и вот результат – мы приперлись, как дуры, на вязальные посиделки!

– А куда должны были припереться? – уточнила я.

– Тоже на посиделки, но визуальные! А Марфинька не так прочитала анонс.

– Пардон, а что такое визуальные посиделки, я не знаю?

– И никто теперь не узнает, раз на деле они всего лишь вязальные!

– А какая была версия?

– У Марфиньки-то? Она полагала, это будет сеанс любования чем-то очень красивым.

– Например, вами? – Я наконец догадалась, почему тетушка сердится и досадует.

Нарядились старушки-подружки на эти их вязально-визуальные посиделки так изысканно-затейливо, что даже привычный к перформансам Василий Кружкин, наш сосед-художник, загляделся и споткнулся, встретив их во дворе. Скучные дамы со спицами и клубками, очевидно, оказались не той аудиторией, которая могла по достоинству оценить модное дефиле.

– Это уже неважно. – Тетушка мою догадку не подтвердила, но и не опровергла. – Я звоню, чтобы предупредить тебя: мы немножко задержимся в оптике, но к восьми я вернусь.

– Это поздно! – заволновалась я. – В двадцать десять я должна быть на Московском вокзале.

– Зачем это?! – Тут и тетушка заволновалась. – Ты уезжаешь? Опять? Надолго?!

У тети это идефикс. Она боится, что однажды я последую примеру моей собственной бабушки Антонины Васильевны и уеду из Питера навсегда. Уже много раз ей говорила, что все наоборот: я исправила ошибку, когда-то допущенную бабушкой, перевезя свою семью из Краснодара в Санкт-Петербург. Но всякий раз, узнав, что я куда-то убываю не пешком или на метро, тетя паникует.

– Спокойствие! Это не я уезжаю, это Ирка приезжает, – объяснила я. – А я должна встретить ее на вокзале и отвезти на съемную квартиру…

– Куда?! – Тетушка ужаснулась так, словно я сказала, что увезу свою лучшую подругу прямиком в ад. – На какую еще съемную квартиру? Ирочка всегда останавливается у меня!

Она даже топнула ногой, судя по донесшемуся из трубки мелкому стеклянному дребезжанию. Не иначе в оптике очки на полках подпрыгнули.

– Не в этот раз. Ирка приезжает с детьми, втроем они у тебя не поместятся.

– Это не повод отправлять их на съемную квартиру! – прозвучало как «в адский котел». – Момент…

Голос в трубке сменился шерстяными шорохами – не иначе тетушка отлепила мобильный от уха и прижала к жакету из буклированной ткани в стиле Шанель.

Я ждала, нетерпеливо поглядывая на часы. Мне пора было одеваться, обуваться, бежать к метро и ехать на вокзал. Я бы давно уже вышла из дома, если бы не пообещала тете оставаться на хозяйстве до ее возвращения.

Тетя живет в небольшой квартире на Петроградке. Ее жилище хитро слеплено из двух комнат, расположенных на разных этажах и соединенных деревянной лестницей, слишком крутой, чтобы даме в возрасте 80+ было комфортно по ней подниматься и спускаться. Поэтому комнату наверху – она у нас именуется светлицей – тетя практически не использует, та служит гостевой спальней.

В пригляде в отсутствие хозяйки нуждалась не квартира, надзор требовался тетушкиному четвероногому другу – коту Вольке. Этот серый разбойник в последнее время что-то загрустил, и тетя Ида, женщина умная и сильная, всю жизнь самостоятельно справлявшаяся со своими проблемами, завела любимому котику зоопсихолога. Тот живет в Москве и сеансы с Волькой проводит по видеосвязи. Снимает с кота стресс, с его хозяйки – деньги. На очередном сеансе проработки кошачьих психологических травм мне и пришлось заменить тетушку, отправившуюся на не оправдавшие ее ожидания посиделки. Волька – зверь самостоятельный, но не настолько, чтобы без чужой помощи подключиться к видеоконференции.

– Значит, так, мы нашли лучшее решение. – Тетя Ида вернулась ко мне. – Ты встретишь Ирочку с мальчиками, но отвезешь не куда-то там, а к Марфиньке. Она сейчас одна в четырех комнатах, с детьми ей будет нескучно.

– Это точно, – пробормотала я, но возражать не стала.

У Марфиньки большая квартира в старом доме на Канале Грибоедова, оттуда гостям Северной столицы будет рукой подать до главных достопримечательностей.

Я, правда, подумала, что Марфинька не представляет, насколько нескучно ей будет с Иркиными близнецами, которых родная мать называет башибузуками. Но понадеялась, что некоторая встряска одинокой старушке не повредит.

– А как прошел сеанс? Что Волька? – Тетя Ида не забыла о порученной мне миссии.

Я оглянулась, увидела втягивающийся в открытую форточку пушистый хвост и не без удивления признала:

– Похоже, психотерапия коту на пользу, он пошел гулять. Тогда и я побегу уже, хорошо?

– Передавай привет Ирочке и мальчикам, скажи, что завтра я буду ждать их к обеду. Столоваться у Марфиньки им не понравится, она никудышный кулинар. Так, а что бы мне такого приготовить?

Тетушке явно хотелось со вкусом спланировать меню, но я спешила и потому пообещала, что мы обсудим эту волнующую тему позже, когда я уже буду дома. Но сначала мне предстояло провести долгий телефонный разговор с Иркой, потому что обстоятельно побеседовать при встрече у нас не получилось. Башибузуки, которых мудрая родительница везла в отдельном купе, за сорок с лишним часов в пути истомились и принялись активничать, как только высыпались на перрон. Признаться, я позорно сбежала из их шумной компании, едва доставив постояльцев к Марфиньке.

Ирка позвонила мне, когда я уже была дома и кормила ужином свое собственное семейство, умиленно взирая на сына и тихо радуясь тому, что он теперь взрослый, серьезный парень. А в детстве тоже был совершенно неугомонным! Кстати, прозвище Масяня один из Иркиных пацанов получил как переходящее красное знамя от моего сына. У него с подружкиными близнецами тринадцать лет разницы в возрасте.

– Так, первым делом, конечно, надо сводить башибузуков в Эрмитаж. Там, помнится, все крепко приколочено. Потом покататься по рекам и каналам, только выбрать кораблик понадежнее. – Подруга позвонила мне, чтобы обсудить предстоящую культурную программу. – Куда еще?