Дилетант галактических войн

Громаду линкора затрясло всю, от носа до кормы. Генераторы истошно взвыли, забирая энергию у реакторов, по всем отсекам замигали лампочки, запахло палёной проводкой. Где-то сработала система аварийного пожаротушения, потухли экраны на мостике, но генераторы выдержали, и мощности реакторов хватило. Линкор развернуло ударом, сбило с траектории, однако это было всё, что смог сделать противник. А в следующий момент орудия линкора заговорили вновь, щедро тратя остатки энергии в накопителях и одну за другой всаживая порции разогнанных до скорости, в тысячи раз превышающей световую, частиц в корпус вражеского корабля. И над планетой в третий раз за этот бой вспыхнуло новое солнце.

Весь бой занял не более двух минут, но за это время Ковалёв устал так, будто в одиночку разгрузил вагон с чугунием. [20] Килограммов пять сбросил, а то и больше — метаболизм во время боя был запредельным. Уже без особого интереса он наблюдал, как эсминцы гоняются за обратившимся в бегство кораблём динозавриков, чертыхнулся, когда опоздавшие к основному бою линейные корабли принялись гвоздить по беглецу главным калибром, и приказал прекратить. Однако приказ запоздал — чей-то выстрел достиг цели, разнеся вражеский корабль на куски. Обругав командиров (исключительно цензурно, не стоило из-за такой мелочи обижать людей) и посетовав на то, что теперь в ближайшее время уж точно узнать, чьи это были корабли и зачем они явились, не получится, он вновь полез в душ — тело вспотело, и это было неприятно.

20

Старый анекдот:

— Товарищи курсанты, сегодня мы будем разгружать вагон с люминием.

— Товарищ старшина, не с люминием, а с алюминием.

— Кто сказал?

— Курсант Иванов.

— Товарищи курсанты, сегодня мы будем разгружать вагон с люминием, а курсант Иванов будет разгружать вагон с чугунием.

Вылез мокрый, злой — вода шла только холодная, полотенцем пришлось воспользоваться прежним, влажным, вдобавок не открывалась входная диафрагма, видимо, заклинило во время встряски, — и голодный. Хорошо, хоть НЗ в виде пары бутербродов нашелся и энергия на плитку подавалась, кофе сварить удалось. Потом, конечно, прибежали техники, запустились ремонтные киберы, началась движуха, словом, всё как и положено. Ковалёв обругал до кучи ещё и главного механика, чтобы работал оперативнее, но это было уже так, положенное действие. Механик и сам это понимал и не обижался.

Предстоял разбор полётов и изменение конфигурации расположения эскадры, но всё это было потом, а пока что Ковалёв смотрел на планету, лежащую у его ног. Она уже немного повернулась, скрыв участок, где бушевали невиданные ранее атмосферные возмущения — выстрел вражеского корабля задел верхние слои атмосферы. По нелепому выверту оптических процессов она казалась сейчас кроваво-красной, как будто залитой кровью, и на чёрном фоне космоса была великолепной иллюстрацией к старой песне. [21] И, глядя на неё, Василий впервые ощутил страх.

21

«Красное на чёрном» группы «Алиса».

Глава 4

Ужин для представителей прибывших на переговоры (да что уж там, захваченных в плен и привезённых подписывать капитуляцию) генералов недавнего противника давали в малой офицерской кают-компании. Правда, «малая» — это скорее название, на самом деле она была вполне приличных размеров. Обычно в ней проводились всевозможные мероприятия для офицерского состава, а во время боя разворачивали вспомогательный госпиталь. Сейчас она использовалась по своему прямому назначению — здоровенный стол, стоящий в центре помещения, был сервирован не то чтобы разнообразно, но вкусно и обильно. Если вдуматься, такой и должна быть еда в походе — простой, сытной и вкусной. Ковалёв придерживался этого правила и не собирался от него отступать ради каких-то гостей-пленников. Единственное послабление — спиртное, но и это в принципе не нарушение устава, это на вахту подшофе заступать чревато, а в свободное время и понемногу — почему бы и нет?

Местный генералитет был, что называется, в полном составе. За более чем сутки их пребывания здесь их форма была приведена в порядок, да и сами они успели прийти в себя и отоспаться. Сверкали золотым шитьём погоны, пояса, какие-то нашивки… В их значении Ковалёв не дал себе труда разобраться, ему было достаточно знать, кто у пленных занимает ведущие места в табели о рангах, остальное его не волновало. Зато его в очередной раз удивила закономерность, одинаковая для разных миров и стран: чем более маленькое и слабое государство, тем пышнее парадная форма его комсостава. Прямо закон природы какой-то. А может, просто всеобщее проявление человеческой тупости. Это ведь известно всем: интеллект любого человека ограничен, а тупость и тщеславие воистину безразмерны.

Со стороны имперских сил народу было немного — Шерр, Веселов в качестве нового начальника разведки (адмирал сдержал слово и сослал Русакова в десант — прорыв чужих кораблей в систему, который разведка, будем говорить честно, прошляпила, переполнил чашу терпения), Шурманов. Ну и сам Ковалёв, конечно, куда же в таком деле без него?

Ужин протекал, что называется, в тёплой, дружественной обстановке. В смысле земляне ели, Шерр тоже не отставал, а вот из генералов никто не мог похвастаться аппетитом. Разве что единственная присутствующая здесь дама…

Да-да, у неё, похоже, были железные нервы — сидела и спокойно насыщалась, отдавая дань имперской кухне. Ковалёв, глядя на неё, только присвистнул уважительно: такие нервы само по себе выдающееся достижение природы. Ну и папы с мамой, естественно.

А вообще примечательная попалась особа. Когда ей дали возможность отмыться, выспаться, свели в регенераторе синяки да выдали вместо драного комбеза нормальную флотскую одежду (что делать, платьев на борту не нашлось) без знаков различия, то взору собравшихся предстало вполне симпатичное существо лет двадцати-двадцати двух на вид. Все были весьма удивлены — трудно ожидать железной воли от столь юного создания, однако же вот… Кровь — не водица, и в данном случае только двое из присутствующих понимали справедливость этой поговорки.

Красавицей её, правда, назвать было трудно — худощавая, лицо узкое, скуластое, волосы чёрные, коротко постриженные… Да, не красавица, особенно по стандартам этого мира, но и не уродка, конечно. Обычная. А вот манера держаться, спокойная и уверенная, резко контрастировала с остальными. Генералитет выглядел пришибленным, это да, но вот Ковалёв и его люди… Их манеры были благоприобретёнными, а у неё — врождёнными. Такое не скрыть и не подделать, этому невозможно научиться, такое впитывается с молоком от длинного поколения благородных предков. Неудивительно, что эта сопля смогла оказаться во главе планеты и до самого конца не терять нитей управления разваливающейся на глазах обороной.

Ковалёв тряхнул головой, отгоняя наваждение. Очень оригинально — сидеть и пялиться… Впрочем, никто, кажется, не заметил, всё продлилось пару секунд от силы, к тому же взгляд адмирала был привычно расфокусированным. Однако же прокол вам, адмирал, прокол — нельзя даже намёком показывать людям, что вы в них каким-то боком заинтересованы, наглеют, гады.

Ковалёв плеснул себе в бокал минералки, одним махом выпил, хотелось вина, но адмирал быстро пьянел, а голова перед серьёзным разговором должна быть максимально ясной. Запивать же бифштекс чем-то надо, так что пусть желудок удивится. Он присмотрелся. Его товарищи тоже почти не пили, разве что Шурманов, эстет, позволил себе стопку водки, но и только, хотя как раз ему можно было и больше. Его ведь задача — не планы строить, а массовку создавать, производить впечатление этакой груды мускулов с минимумом мозгов. А то, что у Степаныча голова варит иной раз почище компьютера, чужим знать не обязательно, для них он — командир десантно-штурмового подразделения, головорез для особых поручений, не больше. Его должны бояться, а не кружева с ним словесные вести.

А вот другая высокая (или, хе-хе, не очень, и в прямом, и в переносном смысле) договаривающаяся сторона выглядела неважно и вела себя соответствующе. Да, пленные успели отдохнуть и даже навести некоторый внешний лоск, но они боялись. Это, конечно, не позор, более того, не боятся только идиоты, но сейчас от них в буквальном смысле слова исходил запах страха, обострённые чувства супера вычленяли его достаточно легко. Для генералов, которые вообще-то помимо прочего должны вселять в подчинённых если не отвагу, то уверенность и спокойствие, ТАК бояться непростительно. Боишься — не ищи работу с риском, нашёл — не надо бояться, поздно. Честное слово, те лейтенанты, что шли в бой на планете, зная, что шансов нет, но предпочитали смерть плену, заслуживали больше уважения.