Дилогия об изгоняющем дьявола

Средь лучших из людей,

Ушедших за тобою,

Где отдыха и сна

Видений сладкий рой

Ты превзошла

Покоя красотою.

Но ты — раба судьбы,

Пусть даже твой удел

В болезнях и войне

Нести нам злую кару.

От мака или чар

Мы крепче спим вдвойне,

Чем от твоих

Безжалостных ударов.

Не возгордись, о Смерть,

Хоть королей и слуг

Равняешь ты

Движением незримым.

Напрасен твой порыв

Сковать бессмертный дух

Забвением

И сном неодолимым.

Сей краткий сон пройдет,

И, вечность обретя,

Победу жизнь

Одержит над тобою.

И ты сама умрешь,

Как времени дитя,

Как все, что тленно

В мире под луною^[42].

Замолчав, священник смахнул рукавом слезы. Киндерман подошел к нему поближе.

— Мне так жаль,— тихо пробормотал он.

Священник кивнул, не отрывая взгляда от могилы. Потом наконец поднял глаза на Киндермана. Боль и мука отразились в них.

— Найдите его,— мрачно произнес священник.— Найдите это чудовище и отрежьте ему яйца.

Повернувшись, Райли зашагал прочь.

Киндерман долго смотрел ему вслед.

Люди жаждали справедливости.

Когда иезуит скрылся из виду, следователь подошел к надгробному камню неподалеку от могилы Дайера и прочитал:

«ДЭМЬЕН КАРРАС

ОБЩЕСТВО ИИСУСА

1928-1971».

Киндерман изумленно уставился на камень. Эта надпись будто пыталась о чем-то рассказать следователю. Но что так встревожило его? Может быть, год? Киндерман никак не мог сосредоточиться. Впрочем, теперь все вокруг теряло смысл. Логические рассуждения вмиг растаяли как дым, когда пришли результаты дактилоскопического исследования. В этом закоулке гигантской Вселенной царил сейчас полный хаос. Что же теперь делать? Киндерман не знал. Он беспомощно взглянул на здание администрации университета.

По дороге Киндерман решил проведать Райли.

Войдя в приемную, он снял шляпу. Секретарша Райли склонила набок головку и вежливо осведомилась:

— Могу вам чем-нибудь помочь?

— Скажите, отец Райли у себя? Можно мне с ним увидеться?

— Сомневаюсь, что он сейчас кого-нибудь примет,— вздохнула девушка.— Сам он, во всяком случае, никому не назначал встреч. Впрочем... Как ваша фамилия?

Киндерман представился.

— Да-да, конечно.— Секретарша сняла трубку. Выслушав Райли, она кивнула Киндерману: — Он вас примет. Пожалуйста, проходите.— И указала на дверь.

— Спасибо, мисс.

Киндерман вошел в просторный кабинет. Здесь стояла старинная деревянная мебель в отличном состоянии, а на стенах висели литографии и портреты известных иезуитов Джорджтауна. С портрета, написанного маслом и обрамленного массивным дубовым багетом, добрыми глазами взирал основатель общества иезуитов святой Игнатий из Лойолы.

— Что вас так обеспокоило, лейтенант? Хотите выпить?

— Нет, спасибо, святой отец.

— Пожалуйста, присаживайтесь.— Райли жестом указал гостю на большой старинный стул, стоявший у стола.

— Благодарю, святой отец.

Киндерман устроился поудобнее. От этой комнаты веяло спокойствием и безопасностью. И так здесь было всегда. А покой Киндерману был просто необходим.

Райли опрокинул рюмку виски и поставил ее на стол, поверхность которого была обтянута блестящей кожей.

— Бог велик и умеет хранить свои тайны. Что же произошло, лейтенант?

— Два священника и распятый мальчик,— откликнулся Киндерман.— Мне кажется, здесь прослеживается религиозная связь. Но какая именно? Я сам не знаю, что ищу, святой отец, и двигаюсь на ощупь. Что общего между Бермингэмом и Дайером, кроме священнического сана? Какая здесь кроется связь? Может быть, вы мне поможете?

— Конечно,— отозвался Райли.— А разве вы сами не знаете?

— Нет. И что же это?

— Вы сами и есть эта связь. Сюда же можно включить мальчонку Кинтри. Вы знали всех троих. Неужели вам это ни разу не приходило в голову?

— В общем, да,— признался следователь.— Но ведь это, конечно же, простое совпадение. К тому же распятие Томаса Кинтри уж точно не имеет ко мне никакого отношения.— Киндерман развел руками.

— Да, вы правы,— согласился Райли.

Он повернул голову и обратил внимательный взгляд в окно. Урок закончился, и студенты переходили из корпуса в корпус на следующую лекцию.

— Возможно, это связано с изгнанием дьявола,— предположил он.

— С каким изгнанием, святой отец? Я вас не понимаю.

Райли отвернулся от окна и посмотрел Киндерману прямо в глаза.

— Бросьте, лейтенант, кое-что об этом вы знаете.

— Ну, разве что самую малость.

— Обманываете.

— В том обряде участвовал и отец Каррас.

— Да, если смерть можно назвать участием,— возразил Райли. Он снова взглянул в окно.— Дэмьен являлся тогда одним из изгоняющих. Джо Дайер был знаком с семьей жертвы. А Кен Бермингэм давал Дэмьену разрешение на расследование, а потом помог ему найти и главного изгоняющего. Я, конечно, не знаю, какие отсюда можно сделать выводы, но в какой-то степени это объясняет связь, вы не находите?

— Да, конечно,— согласился Киндерман.— Все это очень загадочно. Но все равно Кинтри выпадает из логической цепочки.

Райли повернулся к следователю.

— Неужели? Его мать преподает в институте лингвистики. Дэмьен приносил туда пленку — просил прослушать ее и дать заключение. Ему не терпелось узнать, что означала запись, сделанная на пленке: был ли это какой-то неизвестный ему язык или же просто набор случайных звуков. Он стремился доказать, что жертва способна разговаривать на языке, который дотоле не изучала.

— И получилось?

— Нет. Это оказался английский, но все слова произносились наоборот. А обнаружила это мать Кинтри.

Киндерман почувствовал, как ощущение спокойствия и безопасности покидает его. Эта тоненькая ниточка уводила его во мрак.

— Послушайте, святой отец, тот случай одержимости... Вы в самом деле считаете, что он был настоящим?

— Я не могу позволить себе долгих размышлений о бесах,— усмехнулся Райли.— Вокруг столько несчастных. Мне не хватает времени подумать даже о них.— Он приподнял рюмку и начал крутить ее в руках, рассматривая на свет.— Как же они это сделали, лейтенант? — еле слышно спросил он.

Киндерман молчал, раздумывая, стоит ли об этом говорить, а потом наконец так же тихо произнес:

— При помощи катетера.

Райли продолжал вертеть в руках рюмку.

— Может быть, и вам следует поискать дьявола? — пробормотал он вполголоса.

— Меня вполне устроит врач,— отрезал следователь.

Киндерман вышел из кабинета и поспешил на улицу.

Покидая университетскую территорию, он надрывно дышал. Наконец лейтенант зашагал по 36-й улице.

Дождь только-только закончился, и кирпичная мостовая блестела от воды. На углу Киндерман свернул направо и уверенно двинулся в сторону небольшого каркасного дома, принадлежавшего Амфортасу. Еще издали лейтенант заметил, что все ставни плотно закрыты. Он поднялся по ступенькам на крыльцо и позвонил. Медленно тянулись минуты. Лейтенант позвонил снова, но и на этот раз ему никто не открыл. Отчаяние охватило Киндермана. Повернувшись, он вновь поспешно отправился в больницу. Мысли его разбегались, но он шел очень быстро, словно надеялся, что эта стремительность поможет ему сосредоточиться и выработать определенный план действий.