Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Между тем из Америки Дин отправился сначала на Кубу, а затем в Лондон. Это были не праздные поездки, а деловые, вызванные работой Дина над сценарием «Эль Кантор» («Певец»), посвященным Виктору Харе (соавтором сценария был Вольфганг Эбелинг, с которым Дин работал также над сценарием «Братья по крови»). В Гаване жили люди, которые хорошо знали Хару и видели его перед самой смертью, находясь вместе с ним на стадионе «Чили», который пиночетовская хунта превратила в концлагерь (одним из таких людей был друг Хары Патрисио Бюнсэль, который согласился стать консультантом фильма). А в Лондоне проживала вдова Виктора Хары Джоан. Та тепло встретила Дина и с удовольствием поведала ему о тех 12 годах, которые она бок о бок прожила с Харой. Дин, в свою очередь, подробно рассказал ей о том, какой он видит свою будущую картину.

– Этот фильм не должен быть памятником, по крайней мере не таким памятником, на который смотрят снизу вверх, не памятником, перед которым люди останавливаются в священном и величественном трепете. Я хочу создать портрет человека, который будет понятен миллионам людей во всем мире. Человека, который любил и ненавидел, огорчался и радовался, был серьезным и веселым. Ведь по-настоящему человечным может быть лишь тот, кто естественен в своих чувствах, мыслях, поступках.

– Но хватит ли тебе только моих воспоминаний? – поинтересовалась Джоан.

– А кто сказал, что я ограничусь только ими? – улыбнулся Дин. – Я встречусь со многими людьми, которые знали Виктора и помнят его до сих пор. Более того, некоторым из них я сделаю предложение сыграть в моем фильме.

– Кого сыграть? – удивилась Джоан.

– Самих себя. Это будет необычное кино: художественный фильм с элементами документалистики, где наравне с вымышленными перосонажами будут играть и реальные люди. Например, Кладомир Альмейда (генеральный секретарь социалистической партии Чили. – Ф. Р.) или Эрнана дель Канто (член ЦК социалистической партии Чили. – Ф. Р.).

– А Виктор будет выступать под своим именем?

– Вот именно – я оставлю только имя. Я хочу, чтобы это был некий обобщенный образ чилийских патриотов, замученных хунтой. Ты не против такого поворота?

– Не против. – По губам Джоан пробежала едва уловимая улыбка. – Я же понимаю, что ты собираешься снимать не биографический фильм. Это было бы слишком прямолинейно и не давало бы тебе простора для фантазии. Кстати, ты уже выбрал исполнителя на главную роль?

– Я его выбрал давно – с того самого момента, как мне пришла в голову идея подобной картины.

– И кто же он?

– Думаю, ты его очень хорошо знаешь.

Здесь Джоан засмеялась, не в силах больше скрывать того, что ей давно было известно. Она знала, что на главную роль Дин определил себя, и полностью разделяла этот выбор. А неведение она изобразила специально для того, чтобы расшевелить Дина, который на протяжении всего их разговора был слишком серьезен. Задумка Джоан удалась: когда Дин понял, что его разыграли, он тоже рассмеялся, причем так заразительно, что в соседней комнате проснулась младшая дочь Джоан Мануэла. Ей было около десяти лет, и Дину она напоминала его дочь Рамону: такая же красавица и веселушка.

За день до отъезда Дина из Лондона у него случилась еще одна встреча – с Луисом Варгасом. Как и Дин, тот прилетел в английскую столицу не в качестве туриста, а по неотложным партийным делам – чтобы встретиться здесь с представителями правозащитной организации «Эмнисти интернейшнл». Когда Дин узнал причину этой встречи, он был по-настоящему поражен. Оказывается, несколько месяцев назад чилийская охранка ДИНА сумела нанести чилийским коммунистам существенные удары: был не только арестован заместитель генсека Виктор Диас, но и разгромлены сразу три подпольных центра компартии. Во время арестов в одном из них в сети ДИНЫ угодил и родной брат Луиса Алехандро. Последнее известие особенно огорчило Дина, поскольку к Алехандро он относился как к родному человеку.

Не меньшее впечатление произвело на Дина и другое сообщение: что в июне бесследно исчезли руководящие деятели другой партии – социалистической: Эксикиель Понсе, Рикардо Лагос, Ариель Мансилья и генеральный секретарь федерации социалистической молодежи депутат парламента Карлос Лорка, а также руководители Левого революционного движения (МИР) Баутиста Ван Шовен и Эдгардо Энрикес.

– Была убита также Марта Угарте – та самая женщина, которая помогала переправить тебя в Сантьяго два года назад, – сообщил Луис.

Дин хорошо помнил эту симпатичную женщину, которая когда-то работала школьной учительницей, а затем выросла до члена ЦК компартии Чили. В последний период существования правительства Альенде она занимала ответственный пост в Управлении промышленности и торговли, а когда к власти пришел Пиночет, стала работать в подполье. По словам Луиса, Марта приняла мученическую смерть. Ее тело было обнаружено случайными прохожими 11 сентября 1976 года на пляже Ла-Бальена со следами истязаний, которые были характерны для ДИНА: у женщины был сломан позвоночник, отрублены пальцы, а шею охватывала железная петля.

– Алехандро и его друзья находятся сейчас на военно-воздушной базе «Эль Босне» под Сантьяго, – продолжал свой рассказ Луис. – Мы знаем, что их усиленно пытают, пытаясь выяснить имена оставшихся на свободе подпольщиков. Поэтому если мы не предпримем решительных шагов, то моего брата и его товарищей ждет незавидная участь.

– Под решительными действиями ты имеешь в виду побег? – спросил Дин.

– К сожалению, побег с военно-воздушной базы невозможен. Но у нас появилась возможность обменять наших товарищей. Именно для этого я и прилетел в Лондон.

И Луис подробно рассказал Дину о своем плане. Суть его состояла в том, что в последнее время Пиночет ищет любые возможности придать своему режиму черты гуманности. Когда в марте этого года в Чили приезжала группа членов палаты представителей американского Конгресса, диктатор пообещал им, что готов пойти навстречу мировой общественности и совершить акт доброй воли – обменять нескольких политзаключенных, томящихся в чилийских тюрьмах, на равноценных людей. Эта идея понравилась мировому сообществу, которое готово было воспользоваться любой ситуацией, лишь бы вырвать из застенков хунты ее узников. Ведь о том, как обращались пиночетовские охранники со своими жертвами, весь мир уже прекрасно знал.

Так, в самом конце декабря 1975 года под давлением английского правительства Пиночет вынужден был выпустить на свободу подданную Англии, дочь вице-маршала авиации, католическую монахиню Шейли Кэссиди. Агенты ДИНА схватили ее 31 октября 1975 года в ее собственном доме и предъявили ей обвинение в том, что она оказывала медицинскую помощь раненому руководителю подпольной организации МИР Нельсону Гутьерресу (при этом она не знала, что раненый человек является подпольщиком). Кэссиди доставили в тюрьму «Вилья Гримальди» и в течение нескольких дней пытали, требуя ответа, почему она оказывала медпомощь одному из лидеров объявленной вне закона партии. Эти пытки могли закончиться для женщины самым плачевным образом, если бы за нее не заступились ее соотечественники. Под давлением английского правительства Пиночет вынужден был освободить Кэссиди, которая вернулась на родину и поведала людям о том, какие нравы царят в пиночетовских тюрьмах.